убли?
— Странный вопрос. Мне нужно где-то переночевать, это ведь пока не бесплатно. Еда, извозчик, газеты. Да мало ли…
— Все расходы за счёт принимающей стороны. Вас будет сопровождать человек, он всё решит. Это в том числе и для обеспечения вашей безопасности, Андрей Николаевич.
Няньку-сопровождающего из ВЧК приставляли и к Граналю, а вот расходы Жюлю не оплачивали. Меня ценят выше.
— Я всё понимаю.
«Первый дом Петроградского совета», бывшая «Астория», изрядно обветшавшая во время войны и смуты, но не до полной разрухи, даже вода горячая подаётся. Самый центр города — десять минут пешком до Дворцовой площади, столько же до Невского проспекта. С удовольствием погулял. Центр Петрограда гнетущего впечатления не производил. По сравнению с картинками из памяти Малетина — фасады домов потемнели, краска давно не обновлялась, но на улицах чисто, дворники работают. Жить можно.
К ужину подъехал Зиновьев.
— Не возражаете против компании, Андрей Николаевич?
— Почту за честь, Григорий Евсеевич.
— Понимаю, что фраза эта у вас дежурная, а всё равно приятно.
Ресторан «Астория» теперь столовая городского Совета, поэтому выбор блюд из трёх дежурных, салат всего один — сезонный. Сейчас самый салатный сезон — в наличие огурцы и помидоры со свежей зеленью. Отлично, в еде я неприхотлив, совсем не гурман. Аперитивом выпили по полтинничку водки. Зиновьев пытался разговорить меня по поводу странного груза и дальнейших планов, но не преуспел. Он хоть и член Политбюро, но в моём деле ничего не решающий. Сейчас решение примет/продавит Ленин, а дальше я планирую работать со Сталиным. Я умею изящно уходить от ответов на неудобные вопросы, да и не имелось у меня пока ответов, поэтому перевести стрелки на собеседника удалось без труда. Дай человеку похвастаться, восхитись им, и его симпатии добьёшься обязательно. Для дижестива в закромах нашлась бутылка «Шустовского», и под коньячок Зиновьев сдал мне весь расклад в руководстве большевиков по отношению к НЭПу. Ленин на Десятом съезде решение продавил, но под соусом, что мера эта вынужденная и временная, а вообще против такого тактического отступления были настроены более половины делегатов, и самым ярым противником выступал Троцкий. Сам Зиновьев отступлению, пусть и тактическому, перед капитализмом тоже не сильно рад, но в пику Троцкому, которого он опасается, как возможного (и вполне реального) «Нового Бонапарта», НЭП поддержал, Как и Сталин, Каменев, Рыков, Дзержинский. Сильно никто не рад, но необходимость этого тактического маневра они признают. Ими я интересовался под предлогом продолжения интервью для «Тайм». Договорился на интервью и с самим Зиновьевым, уже на обратном пути. Тогда же пообещал провести творческий вечер с автограф сессией. Расстались с Григорием Евсеевичем хорошими приятелями. Один голос поддержки в Политбюро ЦК ВКП(б) у меня теперь точно есть, а в ЦК у Зиновьева целая группа товарищей-единомышленников, так что результат у нашего общения получился просто отличный.
В Москве меня заселили во «Второй дом Московского совета», бывший «Метрополь». Опять самый центр, Театральная площадь. Опять с удовольствием погулял. В центре Москвы разрухи тоже не наблюдается. И здесь жить можно.
Ленин. Что бы о нём не говорили, как бы не оценивали, но одно бесспорно — историю этот человек изменил. Не просто оставил в ней заметный след, а именно изменил, причём всю мировую историю. Личность действительно выдающаяся. Передаю вождю мирового пролетариата итоговый номер «Тайм» за 1920 год, с его портретом на обложке и подписью моего партнёра: «Этот номер удвоил нам тираж. Бесконечно благодарен за интервью, искренне ваш. Жюль Граналь».
Об успехе листинга «Граналь Медиа» на Нью-Йоркской фондовой бирже Ленин безусловно уже знает. Хитро щурит и без того раскосые глаза.
— Вы владеете долей в холдинге Граналя, Андрей Николаевич? — общаться по имени обществу мы договорились при знакомстве, сразу после рукопожатия.
— Владею, Владимир Ильич. И довольно значительной долей.
— И ваш груз это?
— Это вам решать. Это вполне может быть подарком.
— А ещё чем может быть?
— Началом долгосрочного сотрудничества. Я готов помочь вам купить у капиталистов ту самую верёвку, — улыбаюсь, — подарков же много не может быть по определению.
— Красивый ход, — улыбается Ленин в ответ. Оценил, приятно, — а вы, значит, не капиталист?
— Теперь капиталист, конечно. Но очень надеюсь, что мне зачтётся помощь вам. Капитализм мне не жалко, я способен прокормиться с пера.
— А Джон Пирпонт Морган способен?
Молодец, Ильич. В теме. Сходу в яблочко залепил. Я ведь это яблочко специально так старательно рисовал.
Пожимаю плечами.
— Джек человек очень талантливый, он на многое способен. К тому же он уверен, что лично до него вы не доберётесь, а конкурентов Моргану не жалко.
Протягиваю рамочный бизнес-план по привлечению инвестиций на условиях раздела продукции. Без указаний конкретики, только сам принцип. Двенадцать машинописных страниц в новой орфографии Ленин «пролетает» за пару минут, но после снова возвращается к первой. На этот раз читает очень медленно, больше думает, чем читает, делает какие-то пометки на полях.
— Свежо, — наконец оценивает он, — капиталисты не просто строят нам производства, но и обеспечивают экспорт продукции. Вы считаете это реально?
Я знаю, что это реально, но план подаётся не от моего имени, поэтому снова пожимаю плечами, типа «мопед не мой».
— Я ещё не настолько капиталист, чтобы оценивать такие проекты, Владимир Ильич. Видимо реально, раз проявляется такой интерес. Конкретику нужно оговаривать с самим интересантом.
— А как-же эмбарго САСШ на экономическую деятельность?
Эмбарго ненадолго, это я знаю точно. Как только большевики договорятся о признании и сотрудничестве с Германией, так и придёт конец изоляции Советской России. Все наперегонки бросятся осваивать новый рынок, не только САСШ.
— Джек человек не только очень талантливый, но и влиятельный. Он не считает это непреодолимым препятствием.
— И он готов посетить Москву?
— Если дойдёт до подписания контрактов, обязательно посетит. Оговаривать условия лучше на нейтральной территории.
— Удивили, Андрей Николаевич. Сильно удивили, не скрою. Интервью мы, пожалуй, отложим. Начните с остальных товарищей. Начните с Троцкого, он у нас самый буйный противник НЭПа. Это ведь теперь главная тема?
Ага, доложил Зиновьев. Ленин формально один из руководящих товарищей, в ЦК и Политбюро у него один голос, но фактически он вождь, которому подчиняются и докладывают. Он в этой системе незаменим, никто больше не способен играть в партийную демократию, все остальные потенциальные Бонапарты. Понимает это Ленин? Задавать такой вопрос я точно не буду.
— Самая главная тема — НЭП. Мы с Граналем считаем, что это тема года для всего мира и спешим на ней заработать.
— Что-ж, в этом интерес у нас в этом взаимный. Мы заинтересованы в широком резонансе. До встречи, Андрей Николаевич.
— До встречи, Владимир Ильич.
Троцкий. Лев Давидович Бронштейн. Не человек, а какой-то энергетический сгусток. Действительно «Демон революции». Он не только Россию, но и себя готов сжечь в пламени той самой мировой революции.
Не верю я в то, что он марионетка Джейкоба Шиффа, или кого-то другого. Не того масштаба личность, чтобы быть чьей-либо марионеткой. Денег Троцкий у Шиффа наверняка брал, но фигу в кармане при этом держал точно.
Народный комиссар по военным и морским делам и председатель Реввоенсовета. Создатель Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА) и второй по влиянию человек в ВКП(б).
Лев Давидович тоже получил «свой» журнал с благодарностью от Граналя. Быстро перечитал своё интервью и остался доволен. Всё, как в оригинале. Это я настоял, чтобы Жюль вообще ничего не сглаживал. Предоставленную ему «трибунку» Троцкий оценил и, как говорится, «Остапа понесло». По «малодушию» своих товарищей проехался он знатно, особо оттоптался на троице Рыков-Каменев-Зиновьев, которые, увлёкшись народным хозяйством, предали светлые идеалы. Досталось и Ленину, пошедшему на поводу у предателей, и Сталину, который вообще ничего не понимает, а только голосует солидарно с Лениным.
В общем, НЭП — это подлое предательство, НЭП — это контрреволюция. Лучшей рекламы НЭПу для западного капитала и представить себе невозможно.
Говорили мы два часа, потом Троцкий ещё час правил формулировки своих ответов, добиваясь их большей яркости. Я-же, в свою очередь, клятвенно его заверил, что добьюсь от Граналя публикации без купюр. Поддерживать мои бизнес-инициативы Троцкий точно не будет, но этого и не требуется. Он мне нужен в противниках, тогда остальные автоматически станут сторонниками, даже если их что-то будет не устраивать — «этому козлу на зло».
После мы вместе поужинали в «Первом доме Моссовета», бывшей гостинице «Националь». Говорили о моих книгах, в основном «Звёздном десанте», в котором Троцкий, неожиданно для меня, увидел продолжение своих идей. Типа арахниды нападут, а у нас тут мировая революция так и не состоялась, человечество раздроблено, и всякие ублюдки строят всякие НЭПы, тогда нам точно конец. Согласился с милейшим Львом Давидовичем, что атаку инопланетных тварей сподручнее отбивать кулаком всего человечества, а не растопыренными пальцами. Расстались мы добрыми приятелями. А про моё участие в сделке с крупным капиталом Троцкий и не узнает, скорее всего. Даже если и узнает, то не оценит. Я для него в худшем случае буду посредником. Почтальоном. Бумажки всякие передаю за зарплату скромную. Ну кто в здравом уме злится на почтальонов?
Рыков Алексей Иванович. Сейчас он третий по влиянию человек в ВКП(б), заместитель Ленина в Совете народных комиссаров, председатель Всесоюзного совета народного хозяйства (ВСНХ). До интервью мы с Алексеем Ивановичем уладили вопрос с оплатой за поставку. Большевики согласились платить золотом, из расчёта пятнадцать долларов за унцию. Неплохо так, сейчас доллар «привязан» к унции по двадцать два пятьдесят, поэтому по цене меня полностью устроила только компенсация затрат, даже без учёта «взяток».