бой, а значит своего шанса на эпический подвиг он точно достоин. Иншалла, как говорят пуштуны в захваченном Нестором Ивановичем Махно Пешаваре.
В Нью-Йорке я ожидаемо подвергся суровой критике патриархов. Им и так было непросто сдерживать свою молодёжь от корпоративного сепаратизма, а тут ещё я веду себя как подросток. В общем, молодёжь наша не стремилась в космос, она стремилась полностью выйти из рублёвого контура в американские активы. Полностью точно не получится, с инвестиций в Пенжинскую приливно-отливную электростанцию мы по договору имели только гигаватты производимой энергии, а ведь это больше миллиарда нынешних долларов, но молодёжь это не останавливало. Они завидовали достижениям отцов и мечтали себя проявить, для начала энергично встряхнув колбу нашего общего бизнеса. Дело это опасное — а ну как в колбе нитроглицерин, но подрастающее поколение этого не боялось. Про таких пассионариев отлично спел гениальный Владимир Семёнович Высоцкий в мире сатанизма:
'Ребятишкам хотелось под танки.
Не досталось им даже по пуле,
В ремеслухе живи да тужи.
Ни дерзнуть, ни рискнуть, но рискнули —
Из напильников делать ножи'.
Ребятишки не желали оставаться в тени своих великих отцов и настойчиво лезли на свет. Лианами, по стволам деревьев, высасывая жизненную силу из тех самых стволов. Это я до стариков донёс, но те только развели руками — ничего не поделаешь, это сама жизнь и есть. Это запрос поколения и лучше нам самим его удовлетворить. Я не против, только разделить всё нужно справедливо, банкуйте.
После общего собрания правления Организации, Джек Морган довёл до меня расстановку сил среди наших «комсомольцев». Хороводил молодёжью Джон Дэвисон Рокфеллер-третий. Это понятно, в этом поколении у Дома Рокфеллеров подавляющее численное преимущество, пятеро сыновей Рокфеллера-второго уже тянут лямку нашего бизнеса и имеют определённое влияние. Генри Морган хоть и старше годами Рокфеллера-третьего, роль лидера не потянул, он увлечённо конфликтует со старшей сестрой Джейн, которая опять собралась выставлять свою кандидатуру в президенты. Эдсель Брайант Форд подавал большие надежды, но его мы похоронили, а третье поколение Дома Форда ещё не вошло в авторитет, старшему из внуков Генри Форда всего двадцать три.
В общем, молодые Рокфеллеры опасаются лично меня. Точнее, Советского Союза, интересы которого в нашей Организации я якобы представляю. Джек Морган знает, что это не так, но только он один. Кстати, Джейн Морган наша молодёжь тоже считает моей «торпедой». Итого: с таким партнёром как я заниматься бизнесом очень опасно, ибо мотивация моя никому непонятна.
Что тут скажешь? «Развестись» я не прочь. Только при разводе стоит правильно оценить наши активы. Русская Аравия состоялась, сумела себя защитить, полив свою землю кровью, поэтому наивно надеяться, что там будут выполнять чьи-то приказы. Там нужно договариваться о справедливой доле в долгосрочном бизнесе и уже эту долю учитывать в качестве актива. Вывести деньги из внутреннего рублёвого контура не сложно, кроме Пенжинской электростанции, все вложения в неё мы просто потеряем, если выйдем из проекта. Мы потеряем кучу бабла уже вложенного в Гвинею и Конго, мы потеряем «Save Service», ибо по отдельности никому из нас такой актив не нужен. Всё это нужно учесть и взыскать неустойку с организаторов «развода». Так — справедливо. С этим Джек согласился. Раз Генри роль лидера не потянул, то единство Организации и Дому Моргана не очень-то интересно, но неустойку с виновников взыскать нужно обязательно.
При развале Организации мы лишимся прежде всего влияния, а ведь именно влияние наш основной актив в той же Швейцарии. Собственность в Швейцарии не пропадёт, а вот власти мы там почти наверняка лишимся.
Не всё так мрачно, конечно, но торговаться нужно начинать с верхней точки требований, вот мы с Джеком всё и считали. Это не подло. Только в СССР активы Организации увеличились в восемь раз, если считать в долларах. В золоте всего в пять, но и золотой запас у нас на зависть любому государству. Организация контролирует около трети американской экономики (теперь считая с Канадой и Ньюфаундлендом) в самых разных отраслях. По самым скромным оценкам, вложенный в общий бизнес Организации капитал увеличился в пятнадцать раз — спасибо нам с Джеком, так что мы в полном праве и остальных патриархов убедить в этом сумеем. Они отлично помнят с чего начинали.
Обсудили с Жюлем выход на биржу «Граналь Медиа». После запуска двух ретрансляторов на геостационарную орбиту, оценку при листинге на Уолл-Стрит можно было ожидать в районе двух-двух с половиной миллиардов, а стесняться нам больше нечего. Жюль решил обналичить на бирже всё свою долю, передав мне «золотую» акцию. Деньги ему между наследниками поделить намного проще, чем доли в бизнесе, поэтому я не возражал. Стесняться действительно больше нечего и некого. Мы уже в космосе, какие тут могут быть стеснения?
Двенадцатого декабря 1941 года над необитаемым островом Коронейшен (архипелаг Южные Оркнейские острова) провели испытание нашего термоядерного «спецбоеприпаса». Испытание прошло штатно, мощность взрыва составила четыреста килотонн тротилового эквивалента. Таких изделий мы могли производить по три штуки в год, по сто килотонн в месяц. Серьёзный аргумент, столько конвенциональной взрывчатки во всём мире не производилось.
Семнадцатого декабря я вернулся в Ниццу. В Аннаполисе нам загрузили шесть пятисоткилограммовых противобункерных бомб американского производства, которые мы отправили приветом «Англичанке» в Гибралтаре, последней позиции британцев в Средиземном море. Отбомбились удачно, внизу нехило что-то взрывалось, горело и тонуло, а мы после сброса трёх тонн взмыли на пару тысяч метров, прибавили скорости и ушли от пары Мессершмиттов как от стоячих.
В Рождественскую ночь, с двадцать четвёртого на двадцать пятое декабря 1941 года, советская армия пошла в наступление, началась операция «Кутузов». За ночь линию западного фронта прорвали четыре ударные армии, в районах Вильно, Барановичей, Ровно и Хмельницкого, к вечеру двадцать пятого оформились два котла, в которые угодили семьдесят две дивизии евросоюзников. Фелиз Навидад, как говорят мои земляки-уругвайцы.
Тяжелая бронетехника, оснащённая приборами ночного видения и инфракрасными прожекторами проявила себя блистательно. Прорывы от Вильно и Барановичей сошлись в Белостоке, а от Ровно и Хмельницкого в Лемберге (Львове), уже на довоенной территории Третьего рейха. Потери, конечно, имелись, случались и поломки, но проведённая операция показала, что такой броне противнику противопоставить нечего. Разве что начинать строить линии долговременных укреплений, но на это нужно время и колоссальные средства, а ни того ни другого у Германии уже не было.
Немцы затеяли лихорадочную перегруппировку своих сил и ослабили свой Южный фронт. Второго января 1942 года началось наступление Швейцарской армии и армейского корпуса Королевства Корсика от Лиона на Дижон, в которой принял участие и я, уже командиром мотострелкового полка. Чины на войне растут быстро, так что у меня имелся вполне себе реальный шанс дослужиться до генерала. Без военного образования, а тем более академического, но в военное время кадровый отбор ведётся по другим критериям, и матёрые фронтовые окопники-живодёры довольно востребованные командиры, особенно такие счастливчики, как я.
Наступали мы бодро, в оперативной пустоте, практически не встречая сопротивления, и вынудили германцев перебрасывать к Парижу части с других южных театров военных действий, все резервы они исчерпали ещё при создании новой линии Восточного фронта. Открылись возможности для союзников. Пятого января в контрнаступление в Словакии перешли мадьяры, а восьмого итальянцы в Словении.
В Третьем рейхе начали проведение мобилизации четвёртой очереди, в фольксштурм собирали даже поражённых в правах унтерменшей-поляков. Немецкие стратеги прекрасно понимали, что в современной войне этот сброд ни на что не годится, но ничего другого им не оставалось, только выставлять фольксштурм с винтовками и ручными гранатами и заградотряды с пулемётами позади него, в надежде, что мы завязнем гусеницами в этой грязи из земли, крови и фарша из человечины.
Семнадцатого января 1942 года на сторону Королевства Корсика перешла Алжирская эскадра Третьего рейха, бывшая Средиземноморская-Стамбульская. Отто Скорцени и Карл Дёниц, два обергруппенфюрера СС создали мощный полюс притяжения для германцев. Сначала королю Отто Первому присягнула дивизия Эрвина Роммеля, которую везли в Басру для наступления на Багдад, да так и сдали в плен прямо в трюмах транспортов, а теперь вот и морячки подсуетились вернуться под командование обожаемого Дёница. Серьёзные силы, хоть и требуют модернизации и перевооружения. Главное — опытные моряки и лётчики в наличии, а всё остальное просто стоит денег. После победы деньги мы вернём через контрибуцию и репарации, в победе мы не сомневаемся, поэтому банкуем ленд-лиз Швейцарской Конфедерации Королевству Корсика. Стамбульская эскадра собрана из кораблей, которые могли проходить Суэцким каналом, так что варианты её использования у нас имелись разные.
Второго февраля 1942 года на Нью-Йорской фондовой бирже состоялся повторный листинг «Граналь Медиа» (первый мы свернули в самом начале Великой Депрессии). Я серьёзно недооценил востребованность «голубых фишек» на рынке, к тому-же, в связи с войной, хай-тек набирал всё большую популярность у инвесторов, а «Граналь Медиа», безусловно, был самым высокотехнологичных холдингом. Оценили нас в два миллиарда восемьсот пятьдесят миллионов долларов (примерно двести восемьдесят пять миллиардов долларов эпохи развитого сатанизма той исторической реальности). На первой-же торговой сессии наши акции выросли почти вдвое.
В феврале советская армия вышла на довоенные границы на всей территории страны. На Западном фронте войска заняли всю Привисленскую область (бывшее Царство Польское) и часть Финляндской (Литву и половину Латвии), а на Южном армия Махно взяла Равалпинди (это уже Индия-Индия, за Гиндукушем, с дорогами во все стороны огромной страны). Восточный фронт Василевского пока отступал под напором японцев, но отступал он в Китайской империи Цин, державе хоть и союзной, но суверенной.