Русский реванш. Ледокол Сталина — страница 37 из 178

Ладно, хрен с ним, ведь не ради денег ведь всё это затевалось, в конце то концов.

— Самые серьёзные и состоятельные игроки на этом рынке вам известны, Сергей Юрьевич?

— «Большая тройка». Конечно.

— Выберете из них самого вменяемого и амбициозного для организации совместной судоходной компании. Будем кредитовать организацию монополии, с попутным разорением конкурентов. Другого выхода я не вижу.

— Лимит бюджета?

— Не ограничиваю. Монополия себя обязательно окупит, когда уже мы сами начнём диктовать цены фрахта на этом рынке. Поставим часть судов в консервацию и будем отбивать вложения. Привлекайте в совет директоров представителей влиятельных политиков, в том числе и из Парагвая. Даже особенно из Парагвая, пусть у нас будет задел на будущее. Пусть у нас появится собственные портовые мощности в Асунсьоне, с пирсами, крановым хозяйством, складами и так далее. Про необходимость по возможности экономить не напоминаю, но тут уж как получится. Линия Монтевидео — Асунсьон должна стать нашей.

Вот теперь мы точно влезем в войну за Гран-Чако и не только наёмниками. Такая судоходная компания, монополист на рынке, это уже большая политика. Это уже торговля оружием и боеприпасами с воюющими странами, чем сейчас запрещается заниматься даже государствам. Плевать, всё равно когда-нибудь обязательно вляпаемся. Но подстраховаться стоит.

— Особое внимание прошу уделить подбору совета директоров. В нём нужны представители Аргентины, Бразилии и Парагвая. Представители очень серьёзных фигур местной политики. Самые близкие их родственники — братья, сыновья, племянники, чтобы в глаза бросалось. Список будем согласовывать. На этом тоже экономить не нужно.

Отсюда ещё один интересный вопрос. Раз война между Парагваем и Боливией всё равно неизбежна, то к чему эту неизбежность затягивать? Победителя я знаю заранее, а ведь в Парагвай сейчас никто не верит. Можно на этом сыграть? Думать надо. В любом случае, это уже не Лосева компетенция, а Игнатьева-второго.


В СССР тем временем происходили изменения, эпохальную значимость которых здесь мог оценить только я. В некогда полностью большевистском Моссовете большевиков осталось меньше трети, а в большинстве оказались вообще беспартийные кандидаты, причём не самого правильного социального происхождения. Прямо скажем, совсем неправильного, революционных пролетариев, солдат и матросов в составе Совета остались считанные единицы, всю эту гоп-компанию рассеяли по стране в важными партийными заданиями.

Естественно, «великий князь Московский», Лев Борисович Каменев, в качестве председателя исполкома Моссовета, собрание больше не устраивал и его просто демократически переизбрали. На его место выбрали тоже большевика, но уже толкового — члена Политбюро ЦК ВКП(б), Вячеслава Михайловича Молотова (Скрябина).

В Ленинграде подобное движение тоже прошло, там тоже прошла «чистка» от большевистских отморозков, но Григорий Евсеевич Зиновьев свой пост сохранил, причём подавляющим большинством голосов депутатов Ленсовета нового состава. Зиновьева ценили. Все видели, как развивается под его руководством Ленинград, и большинство понимало, что многое происходит именно благодаря лично ему, его руководству. Сними с должности Зиновьева, и множество очень вкусных плюшек просто пронесут «мимо рота». Ртов то ведь хватает, причём очень жадных ртов. А то, что Зиновьев за своё место не цеплялся, а сам инициировал голосование по своему переизбранию — только добавило ценности его персоне во главе города колыбели Революции.

Ну а Каменев получил назначение народным комиссаром Почт и телеграфа. Назначение наркомов проводил председатель СНК Иосиф Виссарионович Сталин лично, и будущий император дал своему соратнику и товарищу ещё один шанс, назначив на самую ответственную должность из вакантных.

Лев Борисович заботу не оценил, и счёл это назначение понижением и даже унижением. Интриговать и готовить смещение Сталина с поста Генерального секретаря ЦК ВКП(б) принялся сразу, даже на сближение с Троцким пошёл. Вроде и не глупый человек, как минимум не глупый, а в ситуации не сориентировался. Так и не понял, что ВКП(б) в этой стране больше не власть, а свои должности большевики до сих пор получают только из-за совмещения Сталиным постов главы партии, председателя Президиума Верховного Совета и Совета Народных Комиссаров. Мания величия ему помешала всё это правильно оценить, или высшие силы в этот процесс умопомрачения вмешались, но Каменев затупил реально не по-детски. Он начал сколачивать оппозиционную Сталину партийную фракцию «Общество старых большевиков» /ссылка 25: В нашей истории такое общество тоже создавалось/, в которую вовлёк и Троцкого, и Рыкова, и Бухарина, и даже Крупскую. Это при том, что всякая фракционность в ВКП(б) была категорически запрещена самим Лениным, и Крупская здесь ничем помочь не могла.

Вся Ленинская программа чёрным по белому изложена в его программном труде «После Капитала», которую теперь изучает весь мир, и никакой Надежды Константиновны Крупской, с её особым мнением на текущий момент, в этой программе не упомянуто. Баба и баба, одна из Ленинских баб, никакого особенного авторитета, после моего «Пророка» у этой бабы уже не было.


Разумеется, Каменев жестоко просчитался. Он рассчитывал, что создав фракцию станет её руководителем, но на фоне привлечённых к опасному бизнесу товарищей, Лев Борисович был натуральной тряпкой, особенно в сравнении с Троцким. Мягкий он человек, не было у него для такой роли ни достаточной харизмы, ни отмороженной лютости. Этакий просвещённый барин, который перестал пороть холопов на конюшне и заменил барщину лёгким оброком, и ведь всерьёз рассчитывал, что его за это будут любить и слушаться.

Только бывшая его «клиентелла» из Моссовета уже разъехалась по огромной стране и уже заняла ответственные должности председателей исполкомов губернских (областных/краевых) и городских Советов именно при поддержке товарища Сталина. Да и сближение Каменева с Троцким всю эту публику изрядно взбесило.

В общем, Каменев со товарищи занялись подготовкой Пятнадцатого съезда ВКП(б), на котором планировали не только сместить Сталина и его клику (Зиновьева-Дзержинского-Молотова), но и развернуть страну от буржуазного НЭПа к неким революционным коммунистическим идеалам, вроде как по завету Ленина, который Владимир Ильич передал товарищам через Крупскую перед самой смертью.

Сталин же тем временем принялся устранять самую главную угрозу — вполне реальный военный путч. Ближайшие сподвижники и верные сторонники Льва Давидовича Троцкого пускались в распыл. Пока не в ГУЛАГ (так до сих пор и не созданный), а тем более не к расстрельных стенкам — они получали назначения военными атташе в разные страны от САСШ и Британии до Италии и Турции. Гамарник, Уборевич, Якир, Корк, Ефимов, Лапин, Меженинов, Роговский, Фельдман, Халепский, Эйдеман формально получали повышение и солидное денежное содержание. А кроме того, немалые подотчётные фонды. Соблазн в странах загнивающего капитализма прямо скажем воистину непреодолимый, ведь святыми все эти товарищи не были. Они и коммунистами то не были — полевые командиры времён Гражданской, привыкшие к вседозволенности и естественно вся эта братия пустилась во все тяжкие.

«Все тяжкие» тщательно фиксировались агентами ИНО ВЧК и Игнатьева-второго. Товарищ Сталин не планировал устраивать политических процессов растратчикам (ворам) государственных средств. Судить их будут именно за воровство. Ну, может ещё припомнят некоторые эпизоды откровенного садизма, которые даже революционной целесообразностью оправдать нельзя. Есть такие деятели среди бывших «Белых», есть такие и среди «Красных». Чтобы достичь национального примирения, наказать их нужно всех без исключений. Публично осудить. Вот к этому мы все и готовились.


В этой истории Михаила Васильевича Фрунзе не «зарезали» при операции на язве желудка, да и Будённый с Ворошиловым после «Первой Афганской» в армии военачальники очень уважаемые, плюс верные курсу Ленина-Сталина: Егоров, Шапошников, Дыбенко Василевский и так далее. Было на кого опереться Иосифу Виссарионовичу, его кадры быстро приводили армию в чувство. Социалистическая законность устанавливалась и в этой организации, которую Троцкий небезосновательно считал своей вотчиной.

И снова никакой политики. Расследовались случаи превышения полномочий и нецелевое расходование средств (то есть банальное воровство). Никаких заговоров не искали, всё только про деньги и только точечно, по персоналиям, начиная с самых вопиющих случаев, поэтому спохватился «Демон Революции» с большим опозданием. Его ведь увлекла борьба с Каменевым за лидерство во фракции «Общество старых большевиков», новая и очень интересная игра подготовки судьбоносного Пятнадцатого съезда ВКП(б). Лев Давидович готовился сиятельно блистать, что ему копошение «комиссии Фрунзе» вокруг каких-то армейских воров дивизионного, а то и полкового уровня. Совсем обнаглевших воров не жалко, эта чистка и ему самому на пользу пойдёт.

Глава 26

В июле 1926 года состоялось первая стычка в битве за передел финансового рынка. Скоординированными усилиями мы разорили одну из брокерских контор деривативного рынка банка «Kuhn, Loeb Co.». Событие, прямо скажем, весьма заурядное, ведь только у Куна с Лейбом таких контор было десяток, и наплевать им на одну из них с высокой колокольни, но тут им теперь не там.

Наши старания по вербовке порочных янки в Гаване Руса наконец-то дали плоды, и на выборах в Конгресс в 1926 году прошло достаточное количество наших лоббистов, чтобы инициировать по этому поводу вдумчивое расследование.

Наших — значит наших. И клиентов Рокфеллера, Форда, и Моргана, и порочных сластолюбцев, угодивших на крючок службе Игнатьева-второго. Впрочем, последние себя угодившими на крючок не считали. Они и про Игнатьева-то не знали, просто подружились в процессе с отличными парнями, которые решали всякие проблемы для сильных мира сего, почти ничего не требуя взамен. Да считайте, что совсем ничего. Разве просьба поддержать инициацию расследования какого-то рядового инцидента с банкротством очередной «фанеры» — это что-то? Про эту фигню и не слышал никто, кроме нескольких сотен лохов, да и они