Впрочем, и Зиновьев уже тоже зашёл в тему гораздо глубже, чем того требовал кодекс строителя коммунизма. Например: «Опиум для народа» он теперь считал не абсолютным злом, а вполне себе пригодным инструментом. Скорее даже механизмом, вроде фрезерного станка.
— Стремление к благородству в поступках — я очень уважаю, Игорь Сергеевич. Мы и партию свою создавали именно на этом принципе. Не всё у нас пошло гладко, не все соответствовали главному стремлению, но результат ведь есть. Вы ведь и сами не прочь войти всей Маньчжурией в наш общий дом, значит видите это и цените. Хайнц Хофманн в нашу компанию тоже не с улицы попал, поэтому предлагаю оставить всю метафизику в сторонке и обсуждать чистую математику. Япошки нам пока очень нужны. Лично я готов к исполнению роли полезного им варвара.
Кобе — это исторические ворота Японии-Ямато для торговли с варварами-иноземцами, именно Кобе японцы открыли для торговли с европейцами для проведения «Реставрации Мейдзи» /ссылка 38: комплекс политических, военных и социально-экономических реформ в Японии 1868—1889 годов, превративший отсталую аграрную страну в одно из ведущих государств мира/, завершившуюся блистательным результатом, поэтому Кобе — ещё и символ, причём, как и все символы Ямато, с солидным мистическим наполнением.
Проект создания компании «Глобал Транс» (международной компании-оператора контейнерных перевозок) представили Зиновьев, Хофманн и Готуа. Здесь Георгий Семёнович представлял уже не Маньчжурскую Народную Республику, а интересы «Организации». Идея ведь наша, а значит мы в праве претендовать на блокирующий пакет (25% уставного капитала + золотая акция).
Конечно, про «Организацию» японцы знали. Масштаб нашей деятельности давно привлёк внимание всех разведок мира, и японские аналитики в числе прочих ломали головы — кто за всем этим стоит, какова его цель, и какие у него на самом деле под контролем ресурсы. Наше выступление на Уолл-Стрит впечатлило всех, без исключения.
Нет, Организации не ставили в вину крах фондового рынка. Обрушился этот самый рынок вполне естественно и закономерно, но только мы сумели на этом заработать действительно серьёзные деньги, а попутно разорили двенадцать банков-учредителей Федеральной Резервной Системы. В САСШ уже приняты законы о Центральном Банке и Федеральном Казначействе, и система эта уже начала работать.
Именно Организация предоставила СССР и Третьему Рейху те самые технологии, благодаря которым случился настоящий прорыв в самых разных отраслях промышленности. Это мы не афишировали, но это «шило в мешке», его от серьёзных разведок не утаишь.
Именно наша Организация приняла на себя роль модератора отношений между СССР, империей Япония-Ямато и Третьим рейхом-Германией, и пока эти отношения в равной степени устраивали все три стороны, а ведь это тоже настоящее чудо. Традиционной дипломатией такого результата добиться бы точно не удалось, а мы как-то умудряемся сглаживать углы и находить взаимовыгодные решения.
Плюс Маньчжурия, плюс Аравия, плюс наши Латиноамериканские заделы, включая Гавану Руса и Треугольник (на самом деле плацдарм для переформатирования всей Южной Америки, а не только вмешательства в войну за Гран-Чако).
Вполне естественно, что внимание к нам приковано пристальное, но зато и бизнес-предложения наши теперь рассматриваются в качестве приглашения на праздник жизни.
А ведь идея на самом деле отличная, в другой исторической реальности всё это было реализовано. Более восьмидесяти процентов транспортных услуг (если считать в денежном выражении) приходилось именно на контейнерные перевозки.
В этом мире всё, несомненно, повториться, а мы снова выходим на рынок первыми. Теперь уже в большой компании. Японцы предложение оценили довольно быстро. Кроме них сейчас контейнеровозы строить некому. Германия в перспективе свою судостроительную отрасль восстановит, но первым делом начнёт восстанавливать свою военно-морскую мощь. Для СССР — эта перспектива ещё более отдалённая, ведь русским предстоит создавать совсем новые верфи на Севере и Дальнем Востоке, а у Японии всё готово, хоть завтра можно начинать проектировать первые контейнеровозы, а месяца через три уже закладывать первые кили. Именно так быстро, ведь эта посудина намного проще нефтеналивного танкера.
«Ящиков» нам наклепают «левые» подрядчики, причём ещё передерутся за заказы.
Проблема одна — такой передел рынка международных перевозок (в моменте одну из главных кормушек Британской Империи) — это война. И в этой войне ни СССР, ни Германии Японию поддержать просто нечем.
Авиация, конечно, удивила всех, но СИ-1 — это штурмовик поля боя, а СИ-2 способен только охранять свои берега, да и они в грядущей войне безнаказанно действовать уже не будут. Авиацию теперь развивают все, а истребитель — машина маленькая, её с заданными параметрами построить гораздо проще, чем огромный бомбардировщик. И такие истребители вполне реально возить с собой на авиаматках.
Глава 43
Персона я в этом мире очень заметная. Не только литературными и журналистскими достижениями. Моя состоятельность в таинственной «Организации» всеми интересантами давно вычислена, им непонятен только мой статус. Для товарища Сталина я руководитель «Военного направления» приложения усилий, для геноссе Гитлера — кроме того, координатор взаимодействия с Третьим рейхом. Для Зиновьева и Хофманна — я шаман, проникший довольно глубоко «за Кромку», но точно не руководитель «Организации», собравшей под свои знамёна таких людей, как Рокфеллер, Морган и Форд. Такому раздолбаю, как я, подобные люди никогда бы не подчинились.
Ничего точно не знают даже мои сослуживцы по «Русскому Легиону Чести». Они, конечно, заметили, как сильно изменился подпоручик Андрей Николаевич Малетин после тяжёлого ранения под Майнцем, но и этого «к делу не пришьёшь». Изменился и изменился, и что? Малетин глава Организации? Не смешно. Тут как минимум воскресли Тамплиеры, а то и вообще какие-нибудь древние арии. Такая мистификация запускалась мной как раз для «Секты», и Игнатьева-второго в том числе.
Намного больше остальных про меня знает Джон Пирпонт Морган-младший, но он скорее поделится с кем-нибудь одной из своих почек, чем таким знанием.
— Мистер Малетин, Божественный Тенно приглашает вас посетить Токио и пообщаться.
Исороку Ямамото очевидно уделял моей скромной персоне повышенное внимание с самого начала нашего саммита, поэтому удивился я не слишком сильно.
— Он согласен дать интервью «Тайм»?
Рожи у японцев всегда предельно серьёзные, даже когда внутри у них всё хохочет.
— Через меня он такого согласия не передал. Только приглашение к общению. Он читает ваши книги.
Видимо, по мнению Ямомото это должно было мгновенно ввести меня в экстаз совершенно естественным образом, ведь Тенно Божественный, но у меня экстаз не случился.
— Я уже не все свои книги помню, мистер Ямомото. Перечитать их точно не успею. Я предлагаю вам согласовать с Божественным Тенно интервью для «Тайм» и фотографией для обложки, конечно.
Как не странно, но Ямомото не посмотрел на меня изумлённо, как на внезапно заговорившего человеческим голосом осла
— Запрошу немедленно. Это единственное ваше условие?
О-ляля. А ведь япошки знают обо мне уже намного больше, чем хотелось бы.
— Это не условие, Исороку-сан, а нижайшая просьба. Надеюсь, вы сможете передать её правильно.
— В этом не сомневайтесь, Эндрю-сан.
124-й император Японии Хирохито, принявший для своего правления девиз Сёва /ссылка 39: Просвещённый мир/ моложе меня на три года. На интервью он согласился, поэтому встреча у нас деловая. Личный кабинет у императора вполне европейский, только что огромный, под размещение огромной библиотеки. Похоже, сюда собирают вообще всё, что издаётся в этом мире, даже подшивки некоторых газет.
Представляюсь, копируя графа Игнатьева на встрече со Сталиным, только без рукопожатия, конечно. Получилось весьма похоже, но абсолютно неестественно. Император просто кивнул. То ли в ответ на моё представление, то ли на кресло напротив, в котором мне предстояло работать. Просто кивнул непойми чему, но получилось у него это действительно по-царски. Такому научиться невозможно, и я покорно занял своё место. В смысле кресло. Умение так кивать — это круто, но это не главное. Сталин тоже так не умеет, так что я в хорошей компании.
К моему огромному удивлению, контр-адмирал Ямомото остался в кабинете, а всякие адъютанты и секретари в количестве шести голов помещение покинули. Исороку Ямомото остался стоять по правую руку своего императора. Почти на линии, чтобы попадать в поле зрения, но всё-таки немного сзади. Идеальная геометрия, а ведь Исороку-сан не придворный, он самый настоящий моряк. Кстати, а ведь в его биографии не было упоминаний о должности при дворе японского императора. Сейчас он, по идее, должен собачиться со старыми флотскими пердунами, отстаивая свою концепцию авианосных ударных соединений.
Эта история уже настолько изменилась? Или это вообще другая история?
— Благодарю вас, ваше императорское величество, — согласованный протоколом язык у нас английский, — в том числе и от «Граналь Медиа». Мы опубликуем только то, что вы одобрите.
— В этом я нисколько не сомневаюсь, мистер Малетин. Полагаю, перед интервью нам стоит немного побеседовать.
— Интервью — это и есть беседа, ваше императорское величество. Потом эта беседа ложится на бумагу и согласовывается формулировкой каждой фразы.
— Это я знаю, мистер Малетин. Если вы захотите интервью для «Тайм», вы его получите, от своего слова я не отказываюсь, но сначала хотел бы побеседовать о вас. Я знаю, что вы «Странник», ищущий своего Дайме.
Интересный заход. На общение с Духами у меня монополии нет, да и шаман я, прямо скажем, так себе. Японцы практикуют и буддизм, и синтоизм, а эти духовные практики как раз заточены на общение с сущностями «за Кромкой». Называй это состояние х