В Ленинграде дозаявили на Мундиаль Японию и сразу провели жеребьёвку. СССР по рейтингу ФИФА (считаем уже такой, а как-же) попал в число четырёх сеянных с Уругваем, Аргентиной и Бразилией. Нам в группу достались Румыния, Мексика и Перу. Немцам предстояло играть против Аргентины, США и Парагвая, а японцам выпали по жребию Бразилия, Франция и Боливия. В группу к хозяевам-уругвайцам, бесспорным фаворитам, «улетели» Бельгия, Югославия и Чили. Регламент современный мне: групповой турнир, заключительные матчи в группах играются одновременно, победители групп определяются в том числе и по дополнительным показателям, они встречаются в полуфиналах, а победители полуфиналов, соответственно, в финале 30 июля. В играх на вылет в случае ничейного результата в основное и дополнительное время пробивается серия пенальти. Никаких переигровок не предусмотрено.
Ещё разрешили проводить по две замены. Незачем заставлять футболистов усугублять травмы. Футболисты — это наш ресурс, его нужно беречь.
Все новшества исполкому ФИФА понравились и были приняты единогласно.
Процедуру жеребьёвки снимали на камеры с трёх точек, обязательно смонтируем ролик для киножурнала. Трансляция по радио, естественно, велась в прямом эфире всеми радиостанциями холдинга «Граналь Медиа». Трансляция не особо рейтинговая, но это наш вклад рекламой в развитие футбола. Как и любой новый продукт, Мундиаль нуждается в рекламе. Ведь это теперь тоже наш продукт. Мы получили эксклюзивные права на организацию трансляций с Мундиалей и организацию съёмок до 1970 года в обмен на довольно скромный спонсорский контракт. Телевидения ещё нет, но наши права на будущие телетрансляции оспорить невозможно. Нет, с футболом я обязательно буду делиться, но взамен потребую учитывать моё мнение. По крайней мере в выборе стран-организаторов турниров. Это самый минимум. Второй Мундиаль 1934 года я рассчитываю провести в СССР.
Жюлю на эти копейки плевать, даже Великая депрессия по нашему бизнесу сильно не ударила, а ведь мы ещё и на деривативах заработали целое состояние. Но определяют нашу стратегию развития теперь не деньги, мой энтузиазм и в Гранале пробудил искренний интерес, теперь он намерен лично посетить Мундиаль в Монтевидео.
В Ленинграде оставили Зиновьева. У Григория Евсеевича и помимо футбола забот навалом. Он так и председательствует в Ленсовете, а это очень ответственная должность. В этой истории Выборгский район финны вернули Советскому Союзу без войны, и это теперь тоже ответственность Зиновьева. Команда управленцев у него собралась неплохая, Жданов тянет многое, но ответственность-то всё равно на председателе.
К тому-же Григорию Евсеевичу предстоит личный доклад Сталину по итогам японского саммита. Радиосвязи, телеграфу и телефону мы доверяем далеко не всё. Для этого и нужны Организации представители с правом принятия решений. С Зиновьевым мы встретимся в Гаване Руса в начале июня. Там пройдёт наш саммит перед началом второго раунда этого боя.
В Берлин летим втроём. На этот раз всё пристойно, никаких почётных караулов, оркестров и ковровых дорожек, никаких опер и прочих извращений. Визит, не привлекающий внимание, но встреча получилась очень тёплой.
Ади цвёл. На новостях из Кобе подал в отставку рейхспрезидент, фельдмаршал Гинденбург, а рейхстаг этот пост и вовсе отменил, передав все властные полномочия рейхсканцлеру.
Адольфа Гитлера стали официально именовать фюрером Третьего рейха и Германия своего нового вождя (читай кайзера) реально боготворила.
Имелись, конечно, деструктивные асоциальные элементы, в семье не без урода, но подавляющее большинство рейхсбюргеров сейчас за своего фюрера реально готова глотки резать. Это называется культ личности.
Здесь он, с моей подачи, начался немного пораньше, но он ведь и там возник всего через каких-то четыре года. Есть личность — возникает и культ, так что с меня спрос маленький. Я делаю свой бизнес на послезнании и стараюсь влиять на определённые процессы, но любовь немцев Гитлер заслужил точно без моей помощи.
Экономика Германии растёт бешеными темпами. Выплаты репараций прекратились и всем уже понятно, что они никогда больше не возобновятся. Кредитный рейтинг Третьего рейха от агентства «Bewertung Consulting Ltd»: «Три А минус», то есть наивысший из возможных среди суверенных государственных рейтингов, а теперь ещё и Циндао. В плане финансовых доходов — Циндао теперь мелочь карманная, а вот политические дивиденды недооценить в этой ситуации очень трудно.
Япония, по сути, вернула Германии статус колониальной империи, то есть статус сверхдержавы в нынешней политической парадигме. Вопреки коллективному мнению прочих бенефициаров «Версальского мирного договора» и даже вызывающе назло этому самому мнению.
И Хайнц безусловно доложил, что его заслуги в этом договоре нет. Как и в договоре об учреждении «Глобал Транс», всё это подарки «Организации».
Предстоит сыграть в футбол и повоевать в Южной Америке, но и это стоит расценивать, как подарки. «Глобал Транс» откроет перед нами не только рынки Японии и Китая, но и всю Латинскую Америку, так что влияние там необходимо наращивать в любом случае.
Отлично пообщался Гитлер и с Ямомото. По дороге до Берлина мы не раз обсуждали новую доктрину войны на море, которая обрела объём, с верхней и нижней полусферами. Я не моряк, и командовать флотским соединением не смог бы точно, но почему бы дилетанту не позадавать толковому адмиралу вопросы? В присутствии Хайнца Хофманна, разумеется, поэтому от Гитлера скрывать Исороку-сан было уже нечего.
Ямомото очень толково изложил фюреру-кайзеру германцев концепцию войны ударными авианосными соединениями, которые уже скоро появятся у империи Ямато. Очень-очень скоро, всего-то года через три. Как раз к тому времени, когда придётся защищать «Глобал Транс» (наш общий актив). Божественный Тенно и его кабинет уверены, что защищать придётся, без боя нам мировую морскую торговлю не отдадут. Даже торговлю с Латинской Америкой.
— Когда война, Эндрю?
Прогуливается с Гитлером по набережной Шпрее. Март только начался, на фюрере-кайзере обычная солдатская шинель. Это результат уже моего воздействия и результат очень важный. Охрана, разумеется, есть, но в глаза она не бросается. Мы просто гуляем, общаемся и дышим — идиллия.
Прохожие нас узнают и создают зону комфорта для негромкой беседы двух старых друзей. О том, что мы с Адольфом друзья, вся Германия знает давным-давно. Ну и что? Я и Лениным другом был, а Ленин-то по любому сейчас злодей пострашнее Гитлера, так что мою репутацию уже ничто не испортит. В публичной жизни она изначально беспринципная — я лучший в этом бизнесе. Я умею находить общий язык с самыми разными людьми и при этом ни разу не попался на вранье.
Моя личная жизнь и нравственные нормы никого из вас задротов не касаются. Как мне нравится — так и живу, это не вашего скудного ума дело.
Вы меня на вранье поймайте. Никак не получается? Ну, тогда и завидуйте молча, неудачники.
— Ты про Вторую Великую?
— Ну, не про Парагвайскую-же, — усмехается Ади. Типа затроллил лоха и смайлик сделал, чтоб лоху понятнее было.
— Чем позже — тем лучше. Если оттянем года до сорокового, то нам всем можно будет ставить памятники. Тогда мы их точно заслужим. Сами нагнетать напряжение мы не будем.
— В чём тогда суть Парагвайской войны, если не в нагнетании?
— Я неправильно выразился, Ади. Извини, геноссе. Немецкий у меня самый слабый. Нагнетать мы, конечно, будем. Нам нужны две спокойные пятилетки у себя дома, и очень беспокойные там у них. Мы сохраним боливийские активы американским инвесторам, а остальные национализируем и постепенно снова их приватизируем, но уже в правильные руки. Скажем, в руки тех, кто предоставит кредиты для оплаты услуг армии наёмников. Недёшево, знаешь ли, целую армию на другой континент переправить, и уже там заново обеспечить её боеготовность. Суть «Чакской» войны для нас не в призах Боливии, хотя и ими мы поделимся честно. Мы рассчитываем запустить процесс принятия аналога Латиноамериканской «доктрины Монро». Мы сильно удивим этих тварей, Ади. Так сильно, что войну из-за Суринама, Гайаны, Французской Гвианы и Белиза они нам точно не объявят. Как раз наоборот — они бросят все средства на достижение технологического военного паритета. То есть, примутся копировать нашу технику, тактику и войсковую организацию. А это процесс очень небыстрый, сам понимаешь.
— Вы вскрываете мелкие козыри.
— Не такие уж они мелкие, Ади. Ради улучшения позиции на этой чёртовой шахматной доске, нам приходится вскрывать множество технологий, которые могут болезненно ударить по нам самим. Думаешь, только японцы сейчас примеривают СИ-1 на палубы своих авианосцев? Мы бы и рады были этот козырь припрятать, до поры не вскрывать, но обстоятельства вынуждают. Нам нужно время, но и этих гоблинов нам надо чем-то занять. Пусть им кажется, что догоняют. Что шанс есть.
— Но этого шанса у них нет…
— Это слишком самоуверенно, Ади. Им принадлежит две трети экономики и три четверти поверхности нашей планеты, а учитывая спорность Китая то и того больше. Себя представь с такими ресурсами. Представил?
— Да говори уже, хватит этих мизансцен, Эндрю.
— Ты меня операми мучил, так что я в полном праве. Шансов у них больше, но шанс и у нас есть. У них больше ресурсов, зато за нас древние Боги. Один, Тор, Аматерасу и Похуй. Последний — это самый древний русский Бог. Очень могущественный Бог, создавший русскую нацию и которого сумели пробудить большевики.
— Я знаю, что такое похуй, Эндрю.
— Ничего ты не знаешь, Ади. Тебе ведь всё это Хофманн объяснял? Нет, Хайнц умный парень, филолог с университетским образованием и всё такое, но он не способен докопаться до некоторых глубинных смыслов. Похуй — это ведь не глубина пруда, в глубинных единицах измерений глубин прудов этими самыми дикими русскими, это особое состояние их души. Это тот самый русский «дзен», «ци», или «сатори». Это самый крутой «дзен» человечества, массово порождающий героев, подобных Ахиллесу.