Проект батареи № 20 был утвержден Журналом ГИУ от 21 мая 1912 г. Строительство батареи № 20 завершилось в 1915 г. Батарея была установлена на мысе Фиолент. На вооружении её состояли четыре 152/45-мм пушки Канэ СА.
В 1922–1923 гг. батарея № 20 получила № 9. В 1918–1920 гг. 152-мм пушки СА с нее сняли, но в 1922 г. заменили на четыре 152/45-мм пушки Канэ МА: № 619 (изготовлена ОСЗ в 1909 г.), 652, 649 и 656 (изготовленные ОСЗ в 1911 г.).
До февраля 2014 г. район развалин батареи занимали украинские пограничники.
Проект постройки батареи № 21 был утвержден Журналом ГИУ от 17 июля 1911 г. Батарея получила имя великого князя Николая Николаевича. К 1913 г. на высоте Кая-Баш была построена береговая батарея на четыре 11-дм пушки обр. 1877 г.
К 30-м гг. батарею разоружили.
В связи с принятым в октябре 1944 г. решением о строительстве новой 180-мм четырёхорудийной башенной батареи на мысе Фиолент необходимость держать устаревшую батарею отпала, но постройки и выгодное расположение было решено использовать в качестве бокового наблюдательного пункта № 3.
Уже в наше время на месте батареи были установлены радиолокационные станции ПВО.
В казематах бывшей батареи № 21 военные хранили химические вещества. Вывезли их оттуда совсем недавно, где-то в 2005 г.
Проект постройки батареи № 22 был утвержден Журналом ГИУ 14 июля 1912 г. Постройка её завершилась в 1914 г. Четыре 152-мм пушки Канэ СА были установлены на горе у входа в Балаклавскую бухту напротив развалин Генуэзской крепости.
В 1922 г. батарею № 22 переименовали в № 10. 152-мм пушки СА были сняты ещё в 1918–1920 гг., а взамен в 1922–1923 гг. установили две 152/45-мм пушки Канэ МА. В конце 1923 – начале 1924 г. добавили ещё две такие пушки (№ 473, 489, 556 и 562, изготовленные ОСЗ в 1903–1906 гг.).
На батарее стоял 9-футовый дальномер Барр и Струд.
На 12 июня 1928 г. батарея уже имела № 19[48].
Впервые огонь по немцам батарея № 19 открыла 6 ноября 1941 г. и вела его почти до самого конца обороны Севастополя. Немцы боялись огня этой батареи и присвоили ей обозначение «Кентавр-1».
Сразу после войны на месте 19-й батареи (высота 56,0) была поставлена батарея № 1020. На её вооружении состояли четыре 127-мм американские универсальные пушки.
Затем взамен 127-мм орудий на батарее 1020 установили четыре 130-мм пушки Б-13—2С, после чего батарея получила новый номер – № 80.
Впервые после Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. береговым батареям Севкрепости пришлось вести боевую стрельбу в ноябре 1905 г. по восставшим кораблям Черноморского флота. Политическая история восстания выходит за рамки книги, и мы остановимся лишь на военно-технических аспектах.
Во второй половине дня 15 ноября восставшим был предъявлен ультиматум о сдаче.
Не получив ответа на ультиматум, верные правительству войска начали обстрел восставших кораблей. Ещё до окончания срока ультиматума канонерка «Терец» открыла огонь по катеру с «Очакова», на котором восставшие пытались доставить на «Пантелеймон» замки к орудиям.
С дистанции 5–6 кабельтовых, то есть 900—1100 м, по «Очакову» и другим восставшим судам вел огонь броненосец «Ростислав», выпустил два 254-мм и шестнадцать 152-мм снарядов.
Береговая батарея № 3 стреляла по «Очакову» из 11-дм пушек. Стрельба велась и из 6-дм пушек 190 пудов с батареи № 4, расположенной внутри Севастопольской бухты.
В 16 ч. 25 мин. 15 ноября на крейсере «Очаков» был спущен красный флаг и поднят белый. Тем не менее береговые батареи продолжали огонь.
Так, в 16 ч. 30 мин. миноносец № 270, который эвакуировал «очаковцев», был поражен 11-дм снарядом с батареи № 3. «Один такой снаряд буквально проломил корабль. Взрыв уничтожил переборку между котельным и машинным отделением, вывел из строя машину и котлы»[49].
Четыре попадания с берега получило и невооруженное учебное судно «Днестр».
Следует заметить, что стрельба судовой и крепостной артиллерии по «Очакову» после поднятия белого флага была нецелесообразной с военной точки зрения. Она велась «со злости», а по некоторым данным, в связи с тем, что крейсер не был полностью достроен и на нем осталось много недоделок, которые было выгодно скрыть флотскому начальству.
Во всяком случае, «Очаков» горел в течение двух дней. Крейсер спасло то, что он делался по германскому проекту фирмы «Вулкан» с весьма большим запасом живучести.
Только через полмесяца – 30 ноября его прибуксировали к достроечной набережной Лазаревского адмиралтейства.
«В корпусе насчитали 63 пробоины, из них 54 приходились на правый борт. Очевидно, береговая артиллерия, бившая в правый борт, проявила значительно большее усердие, чем корабли флота»[50].
Ремонт «Очакова» (25 марта 1907 г. переименован в «Кагул») затянулся на три года. Ремонт крейсера обошелся в копеечку и «съел» деньги на модернизацию броненосца типа «Екатерина II». Таким образом, из-за желания начальства «пострелять» Черноморский флот лишился мощного линейного корабля с 12/40-дм артиллерией.
29 октября 1914 г. к Севастополю подошёл германский линейный крейсер «Гебен».
В 6 ч. 28 мин. 29 октября все береговые батареи Севастопольской крепости, кроме № 3 и № 24, по собственной инициативе первыми открыли огонь по «Гебену». Наиболее эффективно стреляла 10-дюймовая батарея № 16. Всего она выпустила 33 тротиловые бомбы в течение 17 минут.
В самом начале боя при подготовке ко второму залпу произошел разрыв 4-й пушки. Семь человек прислуги были убиты или умерли от ран, 12 человек получили ранения. Тело орудия № 96 разорвало на части, станок и поворотная рама приведены в негодность. Возникший рядом пожар был быстро потушен. Забегая вперед, скажу, что в ноябре 1914 г. взамен с Главного артиллерийского полигона в Севастополь выслали 10-дюймовую пушку № 54.
Через 2 минуты крейсер открыл ответный огонь по береговым батареям с дистанции 7800 м. Затем «Гебен» перенес огонь на суда, стоящие в порту, на арсенал и военный порт (12 км), ведя огонь залпами артиллерией крупного и среднего калибра. Всего было выпущено 47 снарядов 280-мм и 12 снарядов 150-мм. «Гебен» следовал зигзагообразным курсом. После десятого залпа он получил три попадания снарядами крупного калибра около кормовой дымовой трубы. Однако, несмотря на множество осколков, повреждения на верхней палубе оказались незначительными. Один из осколков перебил трубку в одном из котлов, и тот выбыл из строя.
Снаряды «Гебена» легли большей частью на Севастопольский рейд, причем осколки разрывающихся снарядов попадали на корабли, в том числе и на заградители. Один из снарядов попал в морской госпиталь, убив и ранив несколько больных. Два снаряда попали в береговые батареи, не причинив им вреда.
В записях минных станций отмечено, что за время с 6 ч. 35 мин. до 6 ч. 40 мин. «Гебен» маневрировал на крепостном заграждении, так как станции определенно отметили в этот период ряд замыканий на двух магистралях, что совпадает с наблюденным путём следования «Гебена», то есть минные заграждения были приведены в боевое положение буквально через несколько секунд, как по ним прошли «Гебен» с миноносцами. Подрыв «Гебена» даже на одной мине неизбежно привел бы к его расстрелу береговыми батареями. Севастопольская крепость одна, без флота, сумела бы уничтожить противника, если бы не преступные действия адмирала Эбергарда.
Почему же не было включено минное заграждение? Это одна из нераскрытых тайн ХХ века!
Этот позорный эпизод русские моряки окрестили «Севастопольской побудкой».
К началу войны в крепости 1 класса Севастополе имелось более 300 орудий, из них 189 на береговых батареях, сведенных в крепостной артиллерийский полк[51].
В Центральном военно-морском архиве я нашел интересные документы о поставках на Черноморский флот большого числа химических снарядов. Так, к 25 ноября 1916 г. в штатном боекомплекте русских дредноутов положено было иметь на одну 305/52-мм пушку – 400 выстрелов, из которых 20 со шрапнелью и 37 с «удушающим снарядом». Часть «удушающих» снарядов была заказана в центральной части России, а 300 «удушающих» 305-мм снарядов изготовлены в Севастополе из практических (учебных) снарядов. Кроме того, Севастопольский морской завод из практических снарядов изготовил 4000 «удушающих» 120-мм снарядов и 3000 таких же снарядов для 152/45-мм пушек Канэ.
В Петрограде для Черноморского флота было изготовлено 4000 «удушающих» снарядов для 102/60-мм пушек эскадренных миноносцев. Кроме того, на Черноморский флот поступило большое число 305-, 203-, 152-, 120- и 101,2-мм шрапнельных снарядов, произведенных в России, США и Японии. Никогда ранее шрапнель не входила в боекомплект русских корабельных орудий крупного и среднего калибра.
Понятно, что стрелять шрапнелью, а тем более химическими снарядами, по морским целям бессмысленно. Они предназначались исключительно для стрельбы по берегу. Поэтому нетрудно представить себе план операции. Русские корабли должны были буквально забросать укрепления Босфора химическими снарядами. Замолчавшие батареи захватывались десантом. А по подходящим полевым частям турок корабли должны были открыть огонь шрапнелью.
А вот в Военно-историческом архиве я нашел не менее интересный документ, датированный январем 1917 г. Там говорилось о создании «Тяжёлой артиллерийской бригады специального боевого назначения». Материальная часть бригады должна быть взята из Севастопольской крепости. Причем бралось все подчистую. Оставались лишь 11/35-дюймовые пушки, имевшие плохие станки, и древние 9-дюймовые пушки обр. 1867 г. Таким образом, Севастопольская крепость должна была быть полностью разоружена.
Куда должна была направиться бригада, в документе не говорится. Но есть фраза, что снятие вооружения Севастопольской крепости должно произойти «в случае полного владения Чёрным морем».