Опорой комиссара были комитеты общественной безопасности (общественные комитеты), возглавляемые в основном функционерами либеральных движений. Самостоятельной властной роли комитеты не играли. Сохранились как органы управления городские думы и управы, губернское и уездные земства (решение Временного правительства о создании волостных земств фактически не было реализовано).
6 марта состоялись выборы в Севастопольский Совет. 8 марта на заседании объединённого комитета депутатов от офицеров армии и флота, солдат и матросов, ратников морского ополчения было решено создать Севастопольский военно-исполнительный комитет.
Аналогичные комитеты создавались на кораблях, в каждой береговой части и в полку. Их задачами было: «1) поддержание дисциплины в частях; 2) заботы о продовольствии и обмундировании; 3) заботы о просвещении людей. Никакими оперативными и боевыми вопросами комитеты не имели права заниматься». Колчак утвердил принятое решение.
В марте – апреле Советы возникли во всех городах Крыма, причем Советы рабочих и Советы солдатских депутатов при этом объединялись.
Любопытно распределение депутатов в городских думах Крыма в апреле 1917 г.
Не менее интересны распоряжения местных Советов в начале марта: Феодосийский совет, указав «на серьёзность момента», призвал население «никаких демонстраций не устраивать».
Керченский совет: «Никаких выступлений, никаких митингов. От всего этого нужно воздержаться, когда от работы, от нашей энергии, зависит окончательный успех революционного движения».
Как видим, весной 1917 г. Советы были надежной опорой Временного правительства.
10 мая съезд Советов Таврической губернии, где доминировали меньшевики, окончательно определил тактику Советов на период до Учредительного собрания. Одна из его резолюций, написанная целиком в духе позиции соглашательства, принятая ЦК РСДРП (меньшевиков), гласила: «Считая, что интересы революции в России диктуют в некоторых случаях, в целях установления и закрепления демократического строя, согласованности действий пролетариата, крестьянства и демократически настроенной буржуазии, съезд признает, что тактика Советов рабочих и солдатских депутатов должна вести не к возбуждению классового антагонизма, а к выяснению классового самосознания пролетариата».
Лидеры севастопольских эсеров С.О. Бяльницкий-Бируля и меньшевиков Н.Л. Канторов распустили слух, что якобы в Крым в гости к брату Дмитрию едет Владимир Ильич Ленин. И как по команде крымские СМИ начали разоблачать «германского шпиона Ленина».
На Симферопольском Совете Бируля внес предложение вынести резолюцию о запрете Ленину приезжать в Крым. Большинством голосов резолюция Бирули была принята.
За аналогичную резолюцию в Севастопольском Совете проголосовало 342 человека, против – 20 и 47 человек воздержались.
Евпаторийский совет постановил не допускать Ленина в Евпаторию, а если приедет, арестовать и выслать.
Керченский Совет постановил Ленину приехать разрешить, но если будет выступать, арестовать.
Надо ли говорить, что Ленину и в голову не приходило в столь напряженной обстановке покидать Петроград и ехать в Крым.
Итак, в Крыму имело место полное засилье меньшевиков и эсеров. Так, к июню 1917 г. только в Севастополе в партии эсеров состояло 27 тыс. человек.
В апреле 1917 г. состоялось первое организационное собрание большевиков Севастопольской крепости. Был созван горком РСДРП(б). Его членами стали: А. Калич, И. Назукин – матрос-подводник, И. Ржанников – большевик с 1903 г., С. Сапронов – матрос, участник революционного движения на Балтике в 1912 г. Дмитрий Ильич Ульянов вошел в агитационную группу горкома.
Однако постепенно в Крыму стали проявляться признаки революционного брожения. Так, в апреле 1917 г. 52-й Виленский пехотный полк отказался отправляться из Феодосии на фронт. С большим трудом его все-таки отправили.
Севастопольский Совет с санкции Колчака послал военный корабль к острову Березань, где в марте 1906 г. были расстреляны лейтенант Шмидт и другие руководители восстания на крейсера «Очаков». 16 апреля 1917 г. их останки нашли, а 8 мая доставили в Севастополь.
На перезахоронении несли портреты лейтенанта Шмидта и лозунги типа «Победа над Германией – путь к братству народов». В шоу активно участвовал сын лейтенанта прапорщик Евгений Шмидт. Ему Керенский присвоил приставку к фамилии – Шмидт-Очаковский. До этого подобные приставки давали только русские императоры. Евгений Петрович стал весьма популярен на юге России. Он постоянно разъезжал по митингам и выступал с речами. Но, увы, он «поставил не на ту лошадку» и пошел служить к Деникину, а затем уехал в эмиграцию. И в Добрармии, и в эмиграции со Шмидтом-Очаковским никто не желал иметь дела.
А в Новороссии народ гадал: куда делась столь знаменитая личность? И пошли по городам и селам «дети лейтенанта Шмидта».
16 мая 1917 г. военный министр Керенский прибыл в Одессу. В этот день в знаменитом Одесском оперном театре состоялся многолюдный митинг. В едином порыве аудитория встала, когда в ложе показался Керенский с красной лентой через плечо. Почти час несмолкающие аплодисменты не давали ему раскрыть рот. Керенский раскланивался и бросал в зал алые розы из огромной охапки, услужливо поданной кем-то из сопровождающих.
Речь Керенского была полна привычной патетики и красивых слов. «Товарищи! В нашей встрече я вижу тот великий энтузиазм, который объял всю страну, и чувствую великий подъем, который мир переживает раз в столетие. Не часты такие чудеса, как русская революция, которая из рабов делает свободных людей… Нам суждено повторить сказку Великой французской революции. Бросимся же вперед за мир всего мира, с верой в счастье и величие народа!»
Великий болтун тут окончательно заболтался. Французы сначала ударились в якобинский террор, а закончили 18 брюмера 1799 г.
За Керенским выступал Колчак. Ну а затем министр и адмирал отправились в порт, где их ждали четыре миноносца. Затем Керенский устроил тур по Севастополю. Посетил линкор «Георгий Победоносец», возложил Георгиевский крест на могилу лейтенанта Шмидта и т. п.
На настроения моряков-черноморцев, безусловно, влияло не только «шоу» адмирала Колчака, но и общая военная обстановка. В отличие от Балтики, на Чёрном море все классы кораблей, включая подводные лодки, эсминцы и миноносцы, эпизодически вели боевые действия. Черноморский флот имел как минимум четырёхкратный перевес над германско-турецкими силами.
Спору нет, морская служба везде нелегка. Но бытовые условия моряков-черноморцев были несравнимо лучшие, чем на Балтийском флоте.
Очередной пропагандистской акцией Временного правительства стала массовая отправка политкаторжан в Крым. Так, в Ялту в апреле – мае 1917 г. прибыло свыше 130 бывших политзаключенных. Из них 116 разместили в Ливадийском дворце, а остальных – в санатории «Гнездышко» в Алупке.
Специальный санаторий для политзаключенных был создан в Евпатории. Среди прочих там в мае 1917 г. отдыхала террористка каторжанка Фанни Каплан. Кстати, там она закрутила роман с… Дмитрием Ильичом Ульяновым. Эх, упустила Фанни такую родню, и опять террором занялась!
Естественно, бывшие политзаключенные занимались не только лечением и любовью, но и всеми силами лезли в политическую борьбу на полуострове.
Мало того, все партии слали в Крым из Петрограда своих эмиссаров. Так, в мае 1917 г. в Крым заявилась «бабушка русской революции» Екатерина Брешко-Брешковская. Что она сделала конкретно для революции, я так и не понял. Она постоянно куда-то ходила, с кем-то судилась. В 1874 г. Брешко-Брешковская «ходила в народ», потом к эсеру Гершуни, потом к Азефу, ну а в 1917 г. влюбилась в Керенского. Царские власти её периодически арестовывали, отправляли на каторгу, потом она надоела, и её просто сослали.
Керенский решил сделать из Брешко-Брешковской кумира для русского народа и оплот Временного правительства. Из ссылки «бабушку» привез специальный поезд. Керенский поселил её в Зимнем дворце, и оттуда она периодически отправлялась на гастроли славословить в честь Керенского и Временного правительства.
И вот Брешко-Брешковская отправляется в командировку в Крым в царском поезде. Там её поселили в Ливадии.
В начале июня из Петрограда в Севастополь прибыл «матрос» Баткин. На самом деле Федор Иванович по национальности еврей, никогда не служил во флоте, а лишь носил морскую форму, дабы быть ближе к массам. Он также ратовал за поддержку Временного правительства. Позже «революционный матрос» Баткин станет «штатным агитатором» у Корнилова, а затем у Деникина.
Естественно, слали в Крым агитаторов и большевики. Так, в мае 1917 г. в Евпаторию прибыли большевики Станислав Новосельский и Жан Миллер, а в Севастополь – Надежда Островская. Несколько позже в Симферополь прибыл Юрий Гавен.
Ну а чтобы не возвращаться к жизни Дмитрия Ильича Ульянова в дооктябрьский период, скажу, что в 1914 г. он был мобилизован и ходил в форме царского офицера. Дмитрий любил фотографироваться в форме с саблей на боку. Сохранилось и фото, снятое летом 1917 г. в Севастополе: Ульянов в форме с погонами и орденом Св. Анны на груди. Попробовал бы он в таком виде погулять по Петрограду – солдаты сорвали бы и погоны, и орден.
Между тем морской министр приказом № 125 от 16 апреля 1917 г. ввел новую морскую форму. В частности, адмирал Колчак по этому приказу носил чёрную тужурку и синий китель без погон. На рукавах две пятиконечные звездочки – вице-адмирал, и ещё одна звездочка на фуражке.
Такая адмиральская униформа хорошо известна нашим историкам. Однако либералы-фальсификаторы в фильме «Адмирал» не пожелали показать Колчака со звездой на фуражке и без погон. Посему красавец Хабенский летом 1917 г. щеголяет в каком-то фантастическом мундире с погонами.
В революционном угаре кадеты и эсеры ринулись сносить памятники. Бульварная газета «Московский листок» наставляла: «Каждый царский памятник по существу своему контрреволюционен. Для упрочения нового строя их необходимо снести до основания».