Табачные плантации уменьшились в 9 раз, значительная часть садов и виноградников оказалась заброшенной.
Летом 1921 г. в результате засухи в Крыму погибло 42 % посевов, ⅔ крупного рогатого скота, а уцелевшие посевы давали лишь несколько пудов с десятины. Вследствие этого уже в августе на полуострове начался голод, продолжавшийся до лета 1923 г. и унесший приблизительно 100 тысяч жизней, что составляло примерно 15 % населения Крыма на 1921 г.
По причине этого бедствия 60,1 % крестьянских хозяйств остались без скота, приблизительно столько же – без сельхозинвентаря, 28,8 % – без посева и 29,2 % смогли засеять в 1922 г. только по одной десятине.
Разумеется, «демократические» историки валят всё на деятельность советских функционеров. Спору нет, они принесли много бед, кто-то по глупости, а кто-то занялся вредительством.
Но если рассматривать причины голода в Крыму не по их значению, а в хронологическом порядке, то начать надо с «Черного барона».
После эвакуации Врангеля «французы поставили дело сразу на коммерческую ногу. Для возмещения своих расходов они получили от главного командования не только коммерческий и военный Черноморский флот, но также наложили руку и на то имущество огромной ценности, которое было вывезено из Крыма: зерно, сахар, табак, чай, обмундирование, мануфактуру, шерсть, автомобили, авиационное имущество и т. д.
– Запасы, вывезенные из Крыма, были так велики, – рассказывал мне Врангель, – что я бы полгода мог содержать на них армию, если бы все это не было взято у меня французами. Что касается флота, то у меня имеется целая переписка, из которой видно, что французы хотели взять суда в собственность».
Откуда цитата? Советская пропаганда? Нет. Это из книги «Конец белых», изданной в Праге в 1921 г. А её автор – журналист Г.И. Раковский, служивший при штабе Врангеля.
В Константинополе с врангелевских кораблей было выгружено 5 тыс. тонн зерна, 333 тонны сахара, 283 тонны чая, 25 тонн табака и т. д.
Уходя, белые подожгли склады с продовольствием, в том числе склады американского Красного Креста в Севастополе, Феодосии и Керчи. Протоирей Николай Доненко писал, что в Ялте белые облили керосином склады зерна и подожгли. Однако часть хлеба уцелела. В конце 1920 – начале 1921 г. новые власти раздавали такой «керосинный» хлеб ялтинцам: детям – 200 граммов, школьникам – 300, а рабочим – по полкило в день.
Важной причиной голода стало присутствие на полуострове около 100 тысяч бойцов Красной армии. В мирное время для охраны Крыма хватило бы и 10 тысяч. Однако массовый бандитизм и угроза вторжения с моря заставили Москву держать в Крыму огромные силы. Понятно, что эти 100 тысяч красноармейцев и военморов кормились не за счёт поставок из центра, а обирали и без того голодный Крым.
Какие-то советские бюрократы, а, может и вредители усугубили голод в Крыму.
«Беспартийная татарская конференция по докладу председателя ЦИК Крымской АССР и председателя КрымЦКПомгола Ю.П. Гавена постановила: “Расследовать виновников подач статистический сведений о том, что в Крыму 9 миллионов пудов хлеба, в то время как на самом деле было 2 миллиона”. Продразверстка, отмененная Х съездом РКП(б) и декретом ВЦИК РСФСР ещё в марте, была заменена продовольственным налогом только с 1 июня приказом Крымревкома от 31 мая № 373»[130].
Крымский ревком принял решение изъять у крестьян-виноградарей 40 тыс. вёдер вина, что привело к повальной вырубке виноградников.
Советские бюрократы ввели запрет свободной торговли, который коснулся и рыболовного промысла. По распоряжению Севастопольского ревкома, вся выловленная рыба сдавалась в приемные пункты, лишь 10 % от улова обещали передавать в создаваемые кооперативы рыбаков. И даже это немногое продавать не разрешали. Нарушивших этот запрет лишали права лова с конфискацией всех рыбацких снастей.
В годы Гражданской войны в Крыму скопилось много «пришлого населения», большая часть которого работала в реальных секторах экономики. В январе 1922 г. крымские власти сообщили в Москву, что здесь скопилось «пришлых»: до 50 тысяч русских и украинцев, 10 тыс. подданных Турции, 25 тыс. греков, 3 тыс. армян, а также грузины, азербайджанцы, прибалты, поляки, бывшие австро-венгерские военнопленные. С января до 1 мая Крым в организованном порядке покинули 6353 человека. Предполагалось также вывезти до 5 тыс. турок и до 10 тыс. греков.
Несмотря на голод в Крыму, тем более что он был в 1921–1922 гг. повсеместным, на полуостров полезли тысячи «спецов», то есть советских бюрократов, как коммунистов, так и интеллигенции. Причем они тащили с собой толпы родственников. Проку от них экономике Крыма было мало.
Против этого нашествия резко выступил Дмитрий Ульянов, который до этого 15 лет провел на полуострове, от земского врача до руководителя Республики. Возмущенный Дмитрий Ильич писал в Москву в ЦК: «Ни в коем случае не следует, что для спецов нужно широко открыть ворота в Крым, чтобы они хлынули туда со своими семьями, сотрудниками и т. д. Это было бы совершенно недопустимо и противоречило бы смыслу декрета и желанию рабочих. В Крыму есть достаточно спецов, многих даже нужно убрать оттуда, чтобы они поучились на севере социалистическому строительству».
Увы, дело кончилось тем, что советская номенклатура добилась отзыва Ульянова в Москву.
Что изменилось за 95 лет? Опять Крым заполонили малограмотные специалисты «с севера». А может, последуем совету Ильича и отправим их всех куда-нибудь в места не столь отдаленные, как экс-губернатора Меняйло?
Помощь населению приходила и из-за границы. Она оказывалась: Американской администрацией помощи (АРА), Международным комитетом рабочей помощи голодающим в Советской России (Межрабпомгол), международным обществом «Верельф», еврейским «Джойнтом», миссией Фритьофа Нансена, папы римского, голландской и итальянской, турецкой – Красного Полумесяца, американскими квакерами, немецкими меннонитами, зарубежными татарскими, мусульманскими благотворительными обществами и др.
19 марта 1922 г. в Крым была направлена секретная телеграмма ЦК РКП(б) об изъятии церковных ценностей. 30 марта 1922 г. Крымский ЦИК принял постановление, предписывавшее всем храмам, синагогам, костелам в течение 36 часов опечатать все ненужные для богослужений ценности, сдать их в Наркомфин и сообщить об исполнении в 6-часовой срок.
Следует заметить, что православные священники ещё раньше в инициативном порядке сдали некоторые ценности. Так, только церковная община Симферополя (церковь Скорбящей Матери) по собственной инициативе сдала в пользу голодающих 19 фунтов серебра, 35 золотников золота и около 4 миллионов рублей.
Однако принудительное изъятие церковных ценностей вызвало напряжение у большинства священников Крыма.
В свою очередь представители «живой церкви» – обновленцы – активно участвовали в сборе и сдаче ценностей.
Следует заметить, что обновленчество не было создано ОГПУ, как нас пытаются уверить тенденциозные историки. Движение за обновление Российской церкви возникло в марте – апреле 1917 г. Во главе его встал священник Александр Введенский. Обновленцы пользовались поддержкой обер-прокурора Святейшего Синода Владимира Львова и издавали на средства Синода газету «Голос Христа». Повторяю, это всё происходило за 4 года до образования ОГПУ.
Обновленцы перешли с юлианского на грегорианский календарь, разрешили епископам жениться, изменили язык богослужений со старославянского на русский и т. д. Замечу, что подобные реформы проводились и в Украинской церкви.
5 мая 1922 г. ОГПУ арестовало патриарха Тихона (Белавина). В Крыму, как и в других регионах, ряд священников стали проводить «поминовение Тихона». Соответственно, обновленцы уже не считали Тихона главой церкви. В Москве было создано ВЦУ (Высшее церковное управление) во главе с обновленцем митрополитом Антонием Грановским.
Во главе крымских обновленцев стал протоиерей Скорбященской церкви Симферополя Евгений Эндека, грек по национальности.
Архиепископ Никодим 13 мая 1922 г. созвал пастырское собрание для разговора (обличения) с протоиереем Евгением, но Крымское политическое управление узнало о «незаконном мероприятии», и все его участники были преданы суду за нарушение положения об устроении сборищ. Вместе с тем власти подозревали архиепископа (возможно, не без оснований) в попытках спасти часть церковного имущества от реквизиции. В начале августа 1922 г. в Крыму прошла волна «ограблений» храмов, причем исчезали предметы в основном из драгоценных металлов. У следственных органов возникло подозрение, что эти ограбления – лишь инсценировка, что церковная утварь спрятана по указанию архиепископа Никодима. В начале августа 1922 г. он был арестован. Ревтрибунал Крыма постановил выслать архиепископа Никодима до суда в Инкерманский монастырь.
Владыка предусмотрительно позаботился о том, чтобы в случае его ареста епархия не оставалась без архиерея. 28 августа 1922 г. был тайно пострижен в монашество с именем Сергий протоиерей Александр Зверев и хиротонисан в епископа Мелитопольского и Севастопольского.
В аналитической записке ГПУ, составленной 10 января 1923 г., относительно архиепископа Никодима говорилось: «Рассчитанный саботаж епископа, его тайные директивы на этот счет духовенству делали свое дело. Хроника дней до и после вышеуказанного декрета пестрит постоянными ограблениями церквей, часть коих была инспирирована (как это впоследствии выяснилось) духовными отцами. В результате изъятие ценностей из церквей по Крыму дало только половину того, что оно могло бы дать при ином поведении церковной администрации».
Протоиерей Евгений Эндека первым поддержал обновленцев в газете «Красный Крым». В октябре 1922 г. в Симферополь приехал обновленческий «епископ» Петр Рождественский, хиротонисанный во «епископа» 24 сентября 1922 г. и командированный в Симферополь для устроения церковных дел. С 30 января 1923 г. он числится правящим архиереем обновленческой Таврической епархии.