К началу войны большинство наших катеров – торпедных, сторожевых, катеров-тральщиков и других – были вооружены малокалиберными (7,62-мм) пулемётами. Экипажи катеров быстро смекнули, что проку от «Максимов» очень мало, и стали требовать 12,7-мм пулемёты ДШК. Дело дошло до отказов командиров и экипажей от выхода в море. Тогда вышестоящие командиры нашли вполне нормальный выход. Катер, возвратившись с задания, сдавал свой ДШК, который немедленно монтировали на другой катер.
И в 1941 г., и в 1942 г. на Чёрном море в боевых операциях единовременно участвовали лишь несколько кораблей, а остальные достраивались, ремонтировались или просто отстаивались в базах. Казалось бы, чего проще – передай на корабль, идущий в боевой поход, 37-мм зенитные автоматы и 12,7-мм ДШК вместе с боекомплектами и расчётами. Кстати, 45-мм корабельные полуавтоматы 21К (скорострельность 20–25 выстр./мин.) были не столь эффективным средством ПВО, но они тоже иногда сбивали вражеские самолёты. А сорокопяток у Октябрьского было пруд пруди: к 22 июня 1941 г. – 474 штуки, да ещё до конца 1941 г. поступило 154 орудия.
Таким образом, переставляя хотя бы часть орудий калибра 37–45 мм и 12,7-мм пулемётов, можно было в несколько раз увеличить мощность ПВО кораблей. Так, на транспорте в 2–4 тыс. тонн водоизмещением можно было установить и 10 автоматов или полуавтоматов, а на транспорте 5—15 тыс. тонн водоизмещением – 20 и более таких установок. (Примерно таким в 1942 г. было зенитное вооружение британских и американских транспортов, действовавших в опасных районах.)
В ходе Второй мировой войны американские лёгкие крейсера несли от 24 до 32 – 40-мм автоматов, а также от 12 до 16 – 20-мм автоматов.
Хотя по проектам на наших лидерах и эсминцах (проектов 7 и 7У) не предусматривалась проектом установка автоматов типа 70К, но все равно 11 стволов, как на «Баку», не было пределом. На всех наших лидерах, эсминцах и крейсерах стояло по два громоздких и тяжёлых пятитрубных торпедных аппарата. С самого начала войны было ясно, что использовать их на Черноморском флоте никогда не придется. Кстати, за всю войну торпедные аппараты наших надводных кораблей использовались всего один раз – на севере, да и то неудачно.
Риторический вопрос: кто мешал Октябрьскому приказать снять по одному, и то и оба торпедных аппарата с крейсеров, лидеров и эсминцев, а взамен установить несколько зенитных автоматов? А приспичит – вернуть их на место было делом двух-трёх дней.
Тот же Октябрьский постоянно сетовал в своих дневниках, что, мол, у эсминцев проектов 7 и 7У слишком малая дальность плавания для Черного моря. Так кто же ему мешал разместить мазут в торпедных погребах взамен бесполезных, но опасных для своего же корабля «сигар»? Кстати, до этого додумался в 1943 г. его преемник адмирал Владимирский.
Пусть критики пеняют мне, что в документальном романе так много цифр, так много фактов. Но я хочу показать читателю реальную картину событий войны, чтобы он сам мог расставить все точки над «i» и решить, кто виноват в потоплении десятков наших судов вражеской авиацией, в прекращении снабжения Севастополя в 1942 г., а также в бездействии наших крупных кораблей в 1943–1944 гг., когда их участие могло кардинально изменить ход войны.
Думаю, наш читатель в подавляющем большинстве своем вдоволь начитался писаний наших военных историков и титулованных мемуаристов, где наши адмиралы героически отражали налеты тысяч «фашистских стервятников». Кстати, я никак не пойму, почему наших ветеранов не возмущает термин «атаки фашистских стервятников»? Раскрыв «Советский энциклопедический словарь» (М., 1982), я прочитал: «Стервятник – хищная птица семейства ястребиных… Питается падалью (полезен как санитар)»[241].
Командование Черноморского флота было настолько обеспокоено большой потерей транспортов, потопленных германской авиацией и погибших на собственных минах, что 24 марта Военный совет Черноморского флота обратился к наркому ВМФ с просьбой о посылке на Чёрное море «самолётов Пе-2» [неясно, о чем идет речь: о бомбардировщиках или истребителях Пе-3, поскольку на Чёрном море периодически бомбардировщики Пе-2 использовались в качестве истребителей и, видимо, командование Черноморского флота не видело особой разницы между Пе-2 и Пе-3. – А.Ш.] Одновременно был поднят вопрос о закупке транспортов в Турции. 28 марта Кузнецов сообщил, что в апреле Черноморский флот получит Пе-2 и истребители, а также «что за границей свободного тоннажа, который бы нам продали, сейчас нет»[242].
По приказу командующего Черноморским флотом для ПВО транспортных судов на переходах с конца марта 1942 г. начали привлекаться пикирующие бомбардировщики Пе-2, поскольку радиус действия наших старых истребителей И-16 и новых Як-1 и МиГ-1 был крайне мал. Это был естественный выход из положения, который применялся и в других странах. Так, англичане переделали бомбардировщик «Блейнхейм I» в тяжёлый истребитель «Блейнхейм IF», а немцы на базе бомбардировщика Ю-88 создали тяжёлые истребители Ю-88С и Ю-88Г.
27 марта в 20 ч. 15 мин. в свой первый рейс в Севастополь из Новороссийска вышел транспорт «Сванетия». В марте 1942 г. пассажирский лайнер «Сванетия» был обращен в санитарный транспорт и вооружен пятью 45-мм пушками 21К и двумя 12,7-мм пулемётами ДШК.
Конвой у «Сванетии» был более чем внушительным – лидер «Харьков», эсминцы «Незаможник» и «Шаумян» и два сторожевых катера. Явно опасались проклятых макаронников.
«Сванетия» пришла в Севастополь 29 марта в 2 ч. 26 мин. ночи.
Вечером того же дня «Сванетия» в охранении эсминцев «Шаумян» и «Незаможник» вышла из главной базы в Туапсе, куда и прибыла 31 марта в 3 ч. 10 мин. ночи.
3 апреля «Сванетия» в охранении эсминцев «Бойкий» и «Незаможник» вышла из Новороссийска в Севастополь. У кромки минного заграждения её встретил базовый тральщик № 27.
5 апреля в 3 ч. 24 мин. транспорт «Сванетия» в охранении эсминца «Бойкий» и двух сторожевых катеров прибыл из Новороссийска в Севастополь, доставив 382 человека маршевого пополнения, 245 т боезапаса, 350 т продовольствия и 194 т фуража. В 20 ч. 27 мин. «Сванетия», приняв на борт 120 раненых и 65 т разных грузов, в охранении эсминцев «Бойкий» и «Незаможник» вышла из Севастополя в Туапсе, куда прибыла 7 апреля в 4 часа утра.
14 апреля «Сванетия» вышла в свой третий и последний поход в Севастополь. 16 апреля в 3 часа ночи в охранении эсминцев «Бдительный» и «Свободный» и трёх сторожевых катеров она прибыла из Новороссийска в Севастополь. На транспорте было доставлено: 151 человек маршевого пополнения, 191,5 т боезапаса, 681,5 т продовольствия и другие грузы. С 15 ч. 20 мин. до 16 ч. 10 мин. «Бдительный», стоя в Севастопольской бухте, сделал 30 выстрелов по скоплению вражеских войск в районе селения «Дача», что в 2,5 км юго-восточнее селения Камары.
16 апреля в Севастополе на «Сванетию» погрузили 221 раненого, 358 человек из 40-й кавалерийской дивизии, 60 жителей города и 65 летчиков, следовавших для получения новых самолётов. В тот же день в 21 ч. 20 мин. лайнер в охранении эсминца «Бдительный» вышел из гавани и двинулся в Новороссийск. На следующий день «Сванетия» была атакована торпедоносцами Не-111. Две торпеды попали в носовую часть судна. Лайнер потерял ход и стал погружаться с креном на левый борт и дифферентом на нос. Из 18 имевшихся на борту шлюпок успели спустить на воду лишь пять, три из которых были накрыты корпусом тонущего судна. Не уместившиеся в шлюпках люди бросались за борт в спасательных жилетах и без них.
По одной из версий, на палубу судна выскочили кавалеристы, не имевшие понятия о механизмах спуска шлюпок на воду. Они выхватили шашки и перерубили первые попавшиеся под руку блоки (лопаря), удерживающие шлюпки, и те, сорвавшись вместе с людьми, полетели за борт, переворачиваясь или разбиваясь о воду.
Продержавшись на плаву 18 минут, «Сванетия» затонула на глубине 2000 м, увлекая за собой в образовавшуюся воронку плававших рядом людей. Погибло 753 человека, в том числе 220 раненых и 112 человек команды.
Когда начался авианалет, эсминец «Бдительный» бросил транспорт и ушел за горизонт. По окончании налета «Бдительный» вернулся и начал спасение людей. Было спасено 143 человека, из которых 17 умерли на палубе эсминца от переохлаждения в воде.
Итак, благодаря усилению германской авиации и ошибкам наших адмиралов уже в начале весны резко ухудшилось снабжение Севастополя боеприпасами, топливом и продовольствием.
Но части СОРа продолжали удерживать занятые рубежи. А город… жил. Ещё в ноябре 1941 г. по решению Совнаркома Крымской АССР в Севастополе были созданы Спецкомбинат № 1 для производства вооружения и Спецкомбинат № 2 для пошива военной обуви, одежды и другой амуниции. Практически все население было задействовано на оборону. Предприятия перешли на круглосуточную работу. Потребовалось много усилий для расчистки улиц от завалов. Стало проблемой снабжение города водой и продовольствием.
С января 1942 г. работа предприятий вошла в стабильный ритм. Заводы «Красный металлист», «Морской завод», «Молот», «Химчистка», спецкомбинаты систематически перевыполняли план. За январь – апрель 1942 г. предприятия изготовили около 180 тысяч ручных гранат, 30 тысяч противотанковых гранат, более 16 тысяч мин для 82-мм миномётов, а также много другой военной техники 135 различных наименований.
Женский труд в эти месяцы был основной силой на производстве и в укреплении обороны города. Женщины организовали многочисленные бригады по пошиву обмундирования и стирке белья.
Промышленные предприятия выпускали продукцию до 20-х чисел июня. За период обороны промышленность города дала фронту 2408 миномётов, 113 720 мин, 305 699 ручных гранат, 231 549 противотанковых и противопехотных мин, 8715 авиабомб. Спецкомбинат № 2 изготовил 2930 пар ватных брюк, 3871 овчинный полушубок, 1322 бушлата, 1544 пары суконных брюк, 4018 рубах, 2190 пар рукавиц, 3142 сумок для гранат, 6843 брезентовых ведер, 2880 мешков для пороха и многое другое.