По заказу Лидии Детердинг знаменитый ювелир Бушерон сделал из камня кольцо. После смерти леди украшение было продано на аукционе в Женеве за 9 миллионов швейцарских франков и сегодня находится в Шри-Ланке.
Более печальная судьба постигла черную жемчужину Азра, принадлежавшую императрице Екатерине Второй. Жемчужину бывшая княгиня Багратиони тоже купила у князя Юсупова.
Потом украшение леди Детердинг… потеряла во время приема в честь принцессы Маргариты. Несмотря на все старания полиции, обнаружить драгоценность так и не удалось.
Но особых переживаний по этому поводу Лидия Павловна не испытывала. Мало того, она щедро тратила деньги на благотворительные нужды.
Во многом именно благодаря ее поддержке в Париже существовал корпус-лицей имени Николая Второго, в котором учились дети эмигрантов. В 1936 году великий князь Кирилл Владимирович, провозгласивший себя главой Дома Романовых, даровал леди Детердинг титул княгини Донской.
Лидия Детердинг, княгиня Донская, общалась с представителями самых громких фамилий – графиней Талейран, герцогиней Виндзорской. Но ее самыми близкими подругами оставались Тамара и Римма Эристави.
«Римма рассказывала, что Детердинг обожала их, – вспоминает племянница княжны Эристави Марина Элиозишвили».
«Мы ходили с Лидией к Эристави в гости на плов, – рассказывает Александра Эль Хури. – Тетка ведь родилась в Ташкенте и потому очень любила это традиционное узбекское блюдо, которое хорошо готовила Тамара».
Лидия Детердинг даже после расставания с мужем-миллионером оставалась одной из главных клиенток Шанель. Впрочем, с Домом ее
объединяла не только любовь к творениям Мадемуазель, но и дружба с одной из сотрудниц, тоже принимавшей большое участие в деле помощи русским эмигрантам.
Ия Ге, леди Абди
В столице Франции племянница Николая Ге – знаменитого художника и друга Льва Толстого, оказалась в 1921 году. До встречи с Шанель Ия Ге успела поработать в других модных домах. Свою биографию Ия Григорьевна поведала историку моды Александру Васильеву, опубликовавшему ее рассказ на страницах мирового бестселлера «Красота в изгнании».
«Однажды один русский знакомый, который, как и я, жил в Париже в гостинице, сказал мне: "У вас хорошая фигура, пойдите в салон моды, наверное, работу найдете". Так я пошла к Жаку Дусе, а затем на Елисейские поля к сестрам Калло. Они примерили на меня пару платьев и предложили работу «манекена» и жалованье 450 франков с завтраком. Я, конечно, обрадовалась. Мне надо было кормить сына, которого я отвезла в деревню к одной простой женщине. Работа у сестер Калло в 1922 году меня не интересовала, но нужно же с чего-то начинать. В этом доме на меня делались замечательные платья, замечательные прически. В один прекрасный день в «Калло» пришел интересный молодой человек вместе с другими англичанами смотреть коллекцию. Когда он меня увидел, он улыбнулся и спросил, может ли он еще раз со мной встретиться. Но в доме «Калло» было очень строго, ему отказали, сказав, что в их доме с девушками не встречаются. Два дня спустя я обедала с одним русским другом в ресторане. И, как ни странно, напротив за столом сидел сэр Роберт Абди, тот самый англичанин».
В скором времени Ия Ге стала леди Абди. Но и как в случае ее приятельницы Лидии, урожденной Кудеяровой, семейная жизнь с состоятельным иностранцем не заладилась – слишком разными людьми были супруги. Пришлось снова искать работу.
Леди Абди была достаточно известной личностью в мире модного Парижа. Ее фотографии, сделанные Георгием ГойнингенТюне, не раз появлялись на страницах журнала Vogue, называвшим леди «одной из красавиц иностранного общества в Париже», о ее драгоценностях судачил весь свет. Леди Абди была принята во всех лучших домах. Во время одного из ужинов, состоявшемся у Миси Серт, о которой мы еще поговорим, русская красавица познакомилась с Габриэль Шанель.
На тот момент мать леди Абди владела домом моды «Анек», для которого сама Ия Григорьевна делала эскизы сумок. Увидев ее работы, Шанель предложила леди Абди сотрудничество.
«Если бы я знала характер Шанель, то ни за что не пошла бы к ней работать, – рассказывала Ия Ге Александру Васильеву. – Это была невероятно властная женщина. Я никогда ничего подобного не видела. Возможно, она даже подавляла личность, если та поддавалась ей легко. Когда она делала модели, мы вместе их обсуждали: я предлагала свои идеи, а она их принимала или нет. Для ее магазина я делала маленькие вещи – сумки-мешки, которые она скопировала у "Анек". Мне много чего приходилось делать у Шанель, но оставалась я там только год».
Однажды я слышала, как старая портниха говорила молоденькой швее: «Не может быть пуговицы без петлицы». Эта чудесная и сжатая формула может стать девизом кутюрье, но также и архитектора, и композитора, и живописца.
В 1936 году леди Абди начинает актерскую карьеру и выходит на сцену в спектакле «Царь Эдип». Неизвестно, что произвело большее впечатление на публику – игра красавицы или ее театральный костюм от Шанель.
Натали Палей
Восхищение модного Парижа вызывала и другая подданная бывшей Российской империи – княжна Натали Палей. Ближайшая родственница трех российских императоров, по отцу Натали приходилась сводной сестрой великому князю Дмитрию и великой княгине Марии.
Не удивительно, что в один из дней она попала в поле зрения Габриэль Шанель. Мадемуазель предложила княжне работу, но демонстрировать модели Шанель Палей пришлось недолго. Уже в 1927 году она стала героиней светской хроники, приняв предложение руки и сердца популярного кутюрье Люсьена Лелонга.
Бракосочетание представительницы царского Дома Романовых и знаменитого модельера наделало много шума. Тем более, что, как пишет биограф Палей Жан-Ноэль Лио, внучку Александра Второго всерьез рассматривали как возможную невесту для принца Альберта, ставшего королем Англии Георгом Шестым.
Но двадцатидвухлетняя княжна Палей, именно такой титул в 1915 году был дарован морганатической супруге своего дяди и ее потомству государем Николаем Вторым, приняла решение связать жизнь с Лелонгом. Тем более, что перед ней были примеры сводных брата и сестры: у великого князя Дмитрия – роман с Шанель, у великой княгини Марии – с Жаном Пату.
Биограф Натали Палей Жан-Ноэль Лио считает, что особых чувств к своему мужу русская княжна не испытывала. Но «он мог обеспечить ей заботу и уход, предоставив при этом полную свободу. Это была лампа Аладдина, которую стоило только потереть, чтобы появился добрый гений, исполняющий любые желания. Что до Лелонга, то благодаря княжне он стал самым популярным человеком в столице». При этом, стоит отметить, княжна трепетно заботилась о Николь, дочери Лелонга от первого брака.
Спустя пять лет после громкой свадьбы княжны и кутюрье, в июне 1932 года, журнал Vogue писал на своих страницах: «Мадам Лелонг никогда не останавливается и никогда не отдыхает, каждый вечер у нее занят. Она появляется на открытии каждой новой выставки, на каждой театральной премьере или показе нового фильма, не пропускает ни одной танцевальной вечеринки и ни одного концерта…». При этом у Натали было время и на то, чтобы демонстрировать коллекции своего мужа.
Впрочем, судя по тому, что в 1930 году у Натали начался роман с Сержем Лифарем, отношения Палей и Лелонга были, скорее, партнерскими. Хотя утверждать о том, что происходило за кулисами встреч любимца Дягилева и мадам Лелонг, мы тоже не беремся.
Знакомство Палей и Лифаря произошло в Венеции, где Натали устраивала роскошные приемы для своих друзей. Завсегдатаями вечеров у русской княжны бывали художник Кристиан Берар, бывший секретарь Дягилева Борис Кохно и, конечно, Габриэль Шанель.
После расставания с Лифарем Натали увлеклась Жаном Кокто, для которого, по мнению многих, это был единственный страстный роман с женщиной. По воспоминаниям Маризы Голдсмит-Дансаэр, «они были восхитительной парой».
Илья Зданевич
В 1928 году клиенты Шанель обратили внимание на необычные узоры, которые стали появляться на фирменном джерси мадемуазель Коко.
Их автором был эмигрант из Грузии Илья Зданевич. По примеру друзей он взял псевдоним и, объединив первые буквы имени и фамилии, стал Ильяздом.
Ильязд проработал художником-дизайнером в Доме Шанель пять лет – с 1928 по 1933 годы. Одно время возглавлял Tissus Chanel, занимавшийся выпуском ткани. Но даже после того, как Ильязд ушел от Шанель, его личные отношения с мадемуазель не прекратились.
В 1940 году модельер стала крестной матерью дочери Ильязда Мишель. А сам Зданевич, в свою очередь, посвятил аромату Chanel № 5 целую коллекцию сонетов «Афам».
Ведь в первую очередь Ильязд был поэтом…
Его отец, Михаил Зданевич, родился в семье высланных на Кавказ, в Кутаиси, участников польского восстания за независимость от России. Перебравшись в столицу Грузии, Михаил женился. Его избранницу Валентину воспитали состоятельные поляки Длужанские. И только в сорок лет, после того, как ее разыскала родная сестра, Валентина Зданевич узнала о том, что на самом деле ее родителями были грузины и ее фамилия – Гамкрелидзе.
Первым ребенком у Михаила и Валентины Зданевич стал мальчик, которого назвали Кириллом. Два года спустя родители ожидали пополнения. Они даже не сомневались в том, что на этот раз родится девочка. Но появился Илья.
Валентина, страстно мечтавшая о дочери, не собиралась мириться со столь неожиданным поворотом дела и воспитывала Илью, как девочку.
Годы спустя Зданевич-младший запишет в своих воспоминаниях: «Меня одевали девочкой. Мать не хотела примириться с тем, что у нее родился сын вместо дочери. В дневнике ее записано: «Родилась девочка – Илья, волосики – черные, цвет – темно-синий». Поэтому я носил кудри до плеч. Каждый вечер моя няня Зина делала груду папильоток, снимая по очереди книгу за книгой с полок дедовской библиотеки, и я проводил ночь с несколькими фунтами бумаги на голове. Так с полок исчезли Пушкин, Грибоедов, Державин, Гоголь. Во сне эти писанья входили мне в голову, и я постепенно становился поэтом.