После того, как Трамп закончил свой длившийся около минуты вступительный монолог, я разъяснил характер материала, который собирался обсудить, и почему мы считаем важным, чтобы он знал о нем. Затем я начал резюмировать обвинение досье, что он в 2013 году в Москве был в отеле с проститутками, и что русские засняли этот эпизод. Я не упомянул то конкретное утверждение в досье — что проститутки мочились друг на друга на той самой кровати, на которой когда-то спали президент Обама и Первая леди, в качестве способа испачкать кровать. Я подумал, что для того, чтобы проинформировать его о материале, подробности не имели значения. Он и без того был достаточно странным. Когда я говорил, у меня было странное ощущение нахождения вне тела, словно я со стороны наблюдаю, как говорю с новым президентом о проститутках в России. Я не успел закончить, как Трамп пренебрежительным тоном резко оборвал. Ему не терпелось выразить протест, что эти утверждения не являлись правдой.
Я пояснил, что не говорю, что ФБР верит в эти обвинения. Мы просто считаем, что важно, чтобы он знал, что они там были, и широко распространяются.
Я добавил, что одной из задач ФБР является защита президентства от любого рода принуждения, и неважно, правдивы или нет эти утверждения, ему было важно знать, что русские могут сказать подобное. Я подчеркнул, что мы не хотели скрывать от него эту информацию, особенно учитывая, что пресса собиралась сообщить об этом.
Он снова решительно отверг эти обвинения, спросив — полагаю, риторически — похож ли он на парня, нуждавшегося в услугах проституток.
Затем он принялся обсуждать дела, в которых женщины обвиняли его в сексуальных домогательствах, тему, которую я не поднимал. Он упомянул количество женщин, и, похоже, помнил их обвинения. Когда он принялся все сильнее и сильнее оправдываться, и разговор начал балансировать на грани катастрофы, я инстинктивно вытащил из сумки инструмент: «Мы не ведем расследования в отношении вас». Казалось, это его успокоило.
Мое дело было сделано, разговор окончен, мы пожали руки, и я покинул конференц-зал. Вся личная встреча заняла примерно пять минут, и теперь я уходил, возвращаясь тем же путем к заднему входу. Другие директора ушли вперед. Проходя по коридору, я миновал шедших в другую сторону двоих человек в зимних пальто. Один выглядел знакомым, но я продолжил идти. Проходя мимо меня, он окликнул: «Директор Коми?», и я остановился и обернулся. Джаред Кушнер представился, мы пожали руки, и я продолжил свой путь.
Я вышел через боковую дверь, сел в бронированный автомобиль и отправился в офис ФБР на Манхэттене, чтобы сделать то, что любил. Я этаж за этажом обходил кабинеты и кабинки ФБР, благодаря невероятных людей за их работу. После неприятного разговора мне это было просто необходимо, словно принять душ.
10 января, спустя четыре дня после встречи с Трампом, сетевое издание “BuzzFeed” полностью опубликовало тридцатипятистраничное досье, о котором я говорил Трампу. Статья начиналась так:
В данном досье содержатся взрывные — но непроверенные — утверждения, что российское правительство годами «культивировало, поддерживало и помогало» избранному президенту Дональду Трампу, а также собирало на него компрометирующую информацию, несколько недель циркулировавшие среди выборных должностных лиц, агентов разведки и журналистов. Это досье, представляющее собой записанную на протяжении месяцев коллекцию заметок, включая специфические, непроверенные и потенциально непроверяемые утверждения о контактах между помощниками Трампа и российскими оперативниками, а также графические утверждения о задокументированных русскими половых актах.
В ответ, избранный президент написал твит: «ФЕЙКОВЫЕ НОВОСТИ — ПОЛНЕЙШАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОХОТА НА ВЕДЬМ!»
На следующий день, 11 января, у меня состоялся еще один разговор с будущим президентом. За три года работы при президенте Обаме я никогда не говорил с ним по телефону, и лишь дважды разговаривал с ним лично наедине. И вот я, все еще находясь в администрации Обамы, стоял у окна своего кабинета в штаб-квартире ФБР, второй раз за пять дней лично беседуя с Дональдом Трампом. Держа телефон у уха, я видел, как внизу по темной Пенсильвания-авеню движутся автомобили. На другой стороне улицы оживленными кабинетами светилось Министерство юстиции. Помню, я посмотрел вправо-вверх на ярко освещенный Монумент Вашингтона. Я видел его, высоко возвышающимся над новым только что открытым на Пенсильвания-авеню в шаговой доступности от Белого дома отелем Трампа.
Избранный президент Трамп звонил из Нью-Йорка. Он начал звонок снова с похвал в мою сторону, что теперь выглядело скорее разговорным приемом, чем искренним выражением одобрения. Он добавил: «Я очень надеюсь, что ты собираешься остаться». Я снова заверил его, что остаюсь в ФБР.
Затем он перешел к цели звонка. Он сказал, что очень обеспокоен «утечкой» российского «досье» и тем, как это произошло. Я не был уверен, полагал ли он, что утечка произошла из федерального агентства, так что пояснил, что это досье не являлось правительственным документом. Оно было собрано частными сторонами, и затем передано многим людям, включая Конгресс и прессу. ФБР не просило, чтобы его создали, и не платило за его создание. Документ не был секретным, и не являлся правительственным документом, так что было не совсем корректно называть это «утечкой».
Затем он сказал, что размышлял о той части, о которой я проинформировал его наедине в Башне Трампа. Он поговорил с людьми, которые ездили с ним в 2013 году в Москву на конкурс «Мисс Вселенная». Теперь он вспомнил, что даже не останавливался в Москве на ночь. Он заявил, что прилетел из Нью-Йорка, отправился в отель лишь для того, чтобы сменить костюм, и тем же вечером улетел домой. А затем он удивил меня, выдвинув утверждение, которое я особенно старался не обсуждать с ним.
— Еще одна причина, по которой ты знаешь, что это неправда: я — гермофоб[18]. Ни в коем случае я не позволил бы людям рядом с собой писать друг на друга. Ни за что.
Я даже рассмеялся вслух. Я решил не говорить ему, что предполагаемые действия, по всей видимости, не требовали ни останавливаться на ночь, ни даже быть в тесной близости к участникам. Фактически, хотя и не знал наверняка, я себе представлял, что президентский номер в Ритц-Карлтон в Москве был достаточно большим, чтобы гермофоб находился на безопасном расстоянии от действия. Я все это подумал, и ничего этого не сказал.
Вместо этого я смотрел на монументы и думал, что случилось со мной и нашей страной, если директор ФБР говорит об этом с нашим новым президентом. Во второй раз изложив аргументы в свою защиту на тему, которая меня совершенно не волновала, избранный президент завершил разговор. Я направился отыскать своего руководителя аппарата, Джима Рыбицки, чтобы сказать ему, что мир сошел с ума, и я оказался в середине всего этого.
Мир оставался безумным.
Глава 13Тесты на преданность
Инаугурация Дональда Д. Трампа в качестве сорок пятого президента Соединенных Штатов состоялась 20 января 2017 года в присутствии толпы, численность которой сразу стала поводом для скандала. Новый президент решил продемонстрировать, что число собравшихся ради него зрителей, превышало число людей, присутствовавших на инаугурации Барака Обамы в 2009 году. Чего не было. Никакие доказательства, фотографии или что иное, не изменили его точку зрения, которая, как, казалось, согласились все, кроме его пресс-службы, просто была ложной. Этот маленький момент приводил в глубокое замешательство всех нас, занимающихся тем, что пытаемся установить правду, неважно, в уголовном расследовании или в оценке планов и намерений противников Америки. Большая часть жизни полна сомнений, и является предметом толкований, но есть вещи, которые объективно, проверяемо, являются либо правдой, либо ложью. Это просто являлось неправдой, что, как он утверждал, на инаугурации присутствовала самая большая толпа за всю историю, или даже, что толпа у Трампа была больше, чем у Обамы. Утверждать обратное, означало не высказывать свое мнение, точку зрения, свой взгляд. Это означало лгать.
Два дня спустя, в воскресенье 22 января, я присутствовал на вечернем приеме в Белом доме для руководителей различных правоохранительных структур, обеспечивавших безопасность и поддержку на инаугурационных мероприятиях. В тот день были задействованы контртеррористические, разведывательные и спецназовские возможности ФБР в тесном сотрудничестве с Секретной службой, как и на каждой инаугурации. Мне сказали, что Трамп хочет поблагодарить агентства за всю их тяжелую работу. Это показалось мне по-настоящему приятным поступком со стороны президента. Несмотря на это, мне не нравилась идея отправиться лично, по паре причин.
Во-первых, я не считал, что для ФБР будет полезно, если на видео или фотографиях меня будут видеть ошивающимся с новым президентом. Учитывая, как много людей, казалось, считали, что я помог ему избраться, было мало смысла в поддержании ложного нарратива, что я и, косвенно, Бюро, каким-то образом были близки к Трампу. Во-вторых, по телевизору шли игры конференции НФЛ. Прием в 5 вечера заставлял меня пропустить конец игры «Пэкерс» против «Фэлконс» и начало игры «Стилерс» против «Пэтриотс». Новый президент не являлся фанатом футбола?
Но мои сотрудники утверждали, что мне было важно пойти. Я был директором ФБР. Я не хотел обидеть остальных руководителей или новую администрацию, не появившись. И я сказал себе, что мои опасения сильно преувеличены. Это будет групповой прием, не подразумевавший индивидуальных фото меня с президентом для прессы. К тому же я решил записать футбол на DVR и избегать любых разговоров о счете, пока не посмотрю. Так что я отправился в Белый дом.
Как я и надеялся, прием начался как приятное собрание руководителей правоохранительных органов из местных, штатовских и федеральных агентств. Нас было примерно тридцать, включая руководителей полиции Капитолия, столичной полиции Вашингтона и полиции парков. Эти люди и их агентства являлись давними партнерами ФБР, и многие из нас знали друг друга по работе. Мы собрались в большом овальном Синем зале резиденции Белого дома. По периметру комнаты персонал Белого дома поставил небольшие столики с закусками и безалкогольными напитками. Я ходил по залу, пожимая руки и благодарив парней за их работу с ФБР.