Для выравнивания ситуации, для возвращения иногда теряемого контроля, для того, чтобы в конечном итоге всегда добиваться своего, власть богатых имеет целый набор инструментов – это демократические институты. Парламент, депутаты всех уровней, политические партии, СМИ, НПО и ещё множество интересных изобретений, составляющих «систему сдержек и противовесов». Всё это набор инструментов, при помощи которых богачи управляют страной.
Трамп – ярчайший тому пример. Казалось бы, система дала сбой, к власти пришел не тот, кто был нужен, и деньги не помогли, потому что у Трампа собственных денег не меряно. Но ни какого сбоя не произошло, при помощи демократических институтов Трампа быстро подравняли, не позволив ему сделать ни чего из того, что он хотел, и вот Дональд на глазах становится покорным и перпендикулярным самому себе. Неужели кто-то думает, что это народ США смирил своего президента? Нет, это сделала группа богачей, реальных хозяев Америки, при помощи тех самых пресловутых институтов.
Те же принципы действуют в международной политике. Штаты могут управлять любой демократической страной через систему институтов, которую сами же развивают в этой стране руками своих «друзей». Авторитарными режимами они управлять не могут. Упрется какой-нибудь Каддафи во что-нибудь своё, и ни через какие институты на него не повлияешь, потому что там нет ни каких институтов. Политику определяет воля лидера, а он несговорчив. И тогда приходится метать в него «томагавки», потому что иначе эту страну не поставить под внешнее управление. А за ливийский народ в этой ситуации, если кто-то и переживает, так это как раз Каддафи, а уж ни как не заокеанские любители народовластия.
По тем же самым причинам наши «западные партнеры» так сильно переживают, что в России не действуют демократические институты. Они у нас вроде бы как и есть, но дистрофичны, а потому Штаты вроде бы как и пытаются проводить через них свою политику, но не весьма успешно. В России очень многое зависит от воли лидера, который таким образом получает возможность действовать в интересах своей страны. А вот Россия с развитыми демократическими институтами оказалась бы полностью покорна воле международной плутократии.
Об этом писал Михаил Делягин: «Стандартные демократические институты призваны обеспечивать власть и контроль над государством наиболее влиятельной общественной силе. Беда в том, что по мере развития глобализации… относительно слабые страны всё чаще сталкиваются с ситуацией, когда наиболее влиятельными оказываются внешние для страны силы, будь то иные государства или глобальные корпорации. В результате они вполне демократически… попадают в ситуацию внешнего управления». Надо лишь уточнить, что при демократии «наиболее влиятельной общественной силой» является мешок с деньгами.
Главный демократический парадокс в том, что на деле именно демократия, т.е. плутократия, меньше всего озабочена интересами народа. Авторитарный лидер хотя бы теоретически может быть озабочен народным благом, олигархи не озабочены им ни когда.
Очень комичное впечатление сейчас производят завывания демократической интеллигенции по поводу того, что в России «власть не подотчетна перед людьми». Дорогие друзья, ни какая власть ни когда и ни где не может быть подотчетна перед людьми, потому что если власть будет ориентироваться на «многомятежные человеческие хотения», это сразу приведет к сползанию в тотальный хаос.
«Подотчетность власти» – всего лишь один из приемов реализации власти плутократии. Толпе внушают определенные мысли, а это всегда очень не трудно, одни и те же люди сегодня будут кричать «осанна», а завтра «распни», даже не заметив, что у них тут что-то логически не срастается. Толпа требует кого-нибудь порвать на части, и это всегда оказывается именно тот, кого решили наказать плутократы. А демократическая интеллигенция потом восторженно констатирует: «Народ добился своего». Щас. «Народ», а точнее – тупая и злобная толпа, в очередной раз сыграл роль пса, которого натравили на кого следует. Это просто один из способов, при помощи которых неформальная власть добивается покорности от формальной власти. Способ, конечно, чреватый, толпа может стать неуправляемой, но её умеют возвращать в берега – технологии отработаны.
Одной из технологий, при помощи которых олигархат добивается покорности со стороны формальной власти, является коррупция. В демократическом государстве говорить о борьбе с коррупцией совершенно бессмысленно, потому что она является системообразующим элементом. Коррупция при демократии – это передаточная шестеренка, при помощи которой взаимодействуют формальная власть и капитал. Стоит выдернуть эту шестеренку, как государственную машину тут же застопорит. Поскольку демократия по самой природе своей – власть денег, так и не удивительно, что власть и деньги при демократии сливаются в экстазе. Власть через коррупцию открывает доступ к деньгам. Деньги, опять же через коррупцию, открывают доступ к власти. Коррупция не есть болезнь демократии, она органичная её часть, причем совершенно необходимая часть. Кто решил уничтожить коррупцию, тот должен понимать, что её можно уничтожить только вместе с демократией. Недемократическим формам правления тоже может быть присуща коррупция, но там это как раз болезнь, которую возможно лечить. А вот лечить от гриппа вирус гриппа бесполезно, потому что он и есть грипп.
Демократия может бороться с коррупцией только тогда, когда последняя проявляет раковые тенденции. Ведь коррупция – лишь один из инструментов реализации власти денег, но она может разрастись так, что начнет вытеснять другие инструменты и сильно портить общую гармонию. Вот тогда «демократы» могут и должны вернуть коррупцию в берега, чтобы она занимала строго отведенное ей место и не более того.
Главным врагом демократии является яркая личность. Таков ещё один из демократических парадоксов. Уж, казалось бы, демократия вознесла человеческую личность на недосягаемую высоту, вручив каждому взрослому гражданину частицу верховной власти. На деле всё наоборот: чем больше в демократических странах говорят о правах личности, тем меньше там личностей. Личность опасна для демократов, потому что, случайно дорвавшись до власти, она может стать неуправляемой и, благодаря своей харизме, повести за собой толпу. Тогда исчезнет самый смысл демократии – олигархия не сможет осуществлять свою власть. Олигархия привыкла покупать за деньги всё, но харизму за деньги не купишь, а потому для «демократов» куда надежнее, чтобы харизмы не было ни у кого. В демократических странах уже не первое столетие осуществляют отрицательную селекцию личностей. Это стало заметно даже по их лицам: какие-то они все стертые, невыразительные, безликие. Безликие лица? Да, это и есть демократия. Олигархам не нужны лидеры, им нужны только менеджеры.
Об этом интересно пишет Гейдар Джемаль: «Всё персонифицированное на мондиалистком уровне допускается лишь в качестве буффонады, фундаментальной самодискредитации. идеальной властной фигурой на Западе является шут, воплощающий «личное начало» для толпы. Сколько ни есть имен, на которых фиксируется массовое сознание, всё это шуты, и за каждым – четкий, внимательный, мертвый механизм обеспечения. Шуты берут взятки, … постоянно разоблачаются, как подкаблучники, импотенты, наркоманы или на худой конец придурки с нелепыми причудами, с них снимают штаны и порют всенародно. Если, не дай Бог, завелось подозрение на харизматичность, немедленно – импичмент и солидное выволакивание в грязи».
Демократическое правление – это всегда царство серости, посредственности, убожества. Это то, что Константин Леонтьев назвал «радикальной всепошлостью». И хотя при демократии власть ни когда не принадлежит народу, демократическая демагогия развращает народ.
Люди, которым постоянно внушают, что им принадлежит верховная власть в стране, меняются не к лучшему. Самые неразвитые и необразованные слои населения начинают понимать о себе очень много. Человеку постоянно внушают, что даже если он не будет ни чего знать, ни чего понимать, ни чего уметь, он в любом случае останется носителем верховной власти в стране. Даже если он будет самым бесполезным членом общества, за ним останется право ниспровергать и приводить к власти правителей. Как сказал на «Эхе Москвы» Михаил Борщевский: «а это наши эховские сумасшедшие, которые ни чего ни в чем не понимают, но по каждому поводу торопятся сказать своё «фи»». Да, человека, который с поразительной надменностью высказывается по вопросам, в которых ни чего не понимает, можно, пожалуй, уже считать и сумасшедшим.
А посмотрите на легендарный «Срач в комментах». Люди, едва умеющие читать, уже берутся писать. Люди, вообще не способные воспринимать содержание текста, высокомерно разносят всех подряд в пух и прах. Поражает даже не глупость интернетовских брехунов, а то с какой легкостью они ставят себя выше любого автора. Но стоит ли удивляться, если этим людям доверено формировать высшую государственную власть? Если человек может определять, кто должен быть президентом, то какой вопрос такому человеку может быть не по силам? Разумеется, эти демократические брехуны не оказывают ни какого влияния на процесс управления, но демократический процесс управления оказывает большое влияние на них. Если в уши неразвитых людей льются непрерывные потоки лести и заискивания, если им постоянно говорят: «Решать только вам», «Вы должны наконец взять власть в свои руки», «Чиновники – лишь наемники, которым вы платите», то ведь и довольно крепкий рассудок может от этого помутиться. Говорят, что власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. Значит, при демократии оказывается развращенным весь народ, потому что именно ему по конституции принадлежит абсолютная власть.
Рузвельт однажды сказал: «Как жаль, что люди , которые прекрасно знают, как надо управлять государством, уже работают таксистами и парикмахерами». Вполне разделяю пафос этого высказывания, но не могу понять, а чему собственно удивлялся президент демократической страны? Если по конституции страной должны управлять именно таксисты и парикмахеры, причем без отрыва от производства, если именно эти почтенные граждане доверили на время президенту страну, так уместна ли его ирония? В России-то судьбами Отечества занимаются всё больше кухарки, такая, понимаешь, национальная специфика.