Теперь я понял – за счет и доныне очень сильного в Англии неравноправия. Английская реальность – сложная и переплетенная. Это не только страна торгашей, это ещё и страна лордов. И в наше время Великобритания – единственная страна, где одна из палат парламента формируется по аристократическому принципу – палата лордов. Если в США общество делится на высший, средний и низший классы исключительно исходя из количества денег, то в Великобритании и доныне не так. Миллиардер может принадлежать к среднему классу, а к высшему обществу – весьма небогатый человек, благодаря своей принадлежности к древней аристократии. И вот эта-то сословность общества, где деньги решают не всё, способствует развитию творческого духа далеко не только в среде аристократической элиты. В стране, где до сих пор есть лорды, сам воздух другой. Если в обществе сохраняется аристократическое начало, пусть даже сильно замутненное и искаженное, творческий дух такого общества всегда будет выше, чем в обществе эгалитарном, которое всегда и везде враждебно творческому началу.
Иван Ильин писал: «Люди равенства (эгалитаристы) не любят и не терпят превосходства, они отворачиваются от него, стараются его не замечать, они всегда готовы подвергнуть его сомнению, закритиковать, осмеять… «Мы не терпим ни какого превосходства, – говорили мне дословно умные республиканцы одного из демократических государств, – всякому выдающемуся человеку мы сумеем затруднить и испортить жизнь, чтобы он не заносился, но если он, не смотря на это, чего-нибудь достигнет, то мы, пожалуй, поставим ему посмертный памятник». «У нас в школах, – рассказывает профессор из другого демократического государства, – планомерно заваливают учеников необъятными фактическими сведениями и гасят в душах всё, что связано с творческим воображением: добиваются равенства, трафаретного сходства и убивают индивидуальность»».
Финансово-безбожная олигархия, в самой себе задушив всякий намек на духовность, может опираться только на безликую, равномерно перемешанную массу рабов «без имени и в общем без судьбы». Именно демократия превращает людей в рабов, лишенных индивидуальности. Опорой трона могут быть только яркие самодостаточные личности. Монархия невозможна без аристократии. Ильин писал: «Признание ранга есть потребность искать и находить качественное преимущество …уступать ему жизненную дорогу». А когда ни за одним человеком не признают качественного преимущества, когда все равны и значение имеет только количество, это начало распада как общества в целом, так и каждой отдельной личности, о чем писал Константин Леонтьев: «Все идут к одному … – к господству какого-то среднего человека. Революция есть всеобщее стремление к смешению, к ассимиляции, к смерти».
Эгалитарное государство рубит сук на котором сидит. С одной стороны, финансовая олигархия может управлять только однородной массой, любая личность с выраженными индивидуальными чертами – это покушение на её власть, но с другой стороны такая власть не может быть прочной, потому что полное равенство возможно только в смерти. Когда внутри системы исчезает разница температур, разница давлений, когда исчезает иерархия, когда нет больше разнообразия – это прекращение всех жизненных процессов.
Леонтьев писал: «Если бессословность зашла уже слишком далеко, если привычка к ней вошла уже в кровь народа (а для этого гибельного баловства времени много не надо), если ни какая реакция в пользу сословности уже не выносится, то самодержавный монарх, как бы он силен с виду не казался, не придаст один и сам по себе долговечной прочности государственному строю. Этот строй будет слишком подвижен и зыбок … Наполеон I жаловался на то, что эгалитарная почва Франции – песок, на котором ни чего прочного построить невозможно».
Это очень важный для нас вывод: на эгалитарной почве ни чего прочного построить невозможно. Если общество бездуховно – оно бессмысленно, а потому приговорено к исчезновению. Но ни какая духовность невозможна без иерархии. Дух человека должен подчинять себе душу, душа должна подчинять себе тело. Эта внутренняя иерархия человека должна находить отражение в структуре общества, в этом смысл сословий. Если граждане уравнены в правах, значит уже запущен механизм общественного распада. Ни какая духовная задача не может быть не только реализована, но даже и поставлена, если ноги равноправны с головой, если желудок равноправен с сердцем.
Есть, однако, тот смысл, в котором люди равны. Все равны перед Богом, потому что Бог одинаково любит всех людей – и грешных, и праведных, и духовных, и бездуховных. Нам трудно это понять, но Бог одинаково любит и самых страшных злодеев, и самых великих святых. И мы должны, подражая Богу, одинаково любить всех людей. Это практически невозможно, но таков идеал, к которому мы должны стремиться. Исходя из этого идеала, ни кто ни на кого не имеет права смотреть свысока. И, утверждая социальное неравенство, мы должны помнить о духовном равенстве людей. Создавая сословия, мы не должны забывать, что нет сословий высоких и низких, восхваляемых и презираемых. Все сословия одинаково хороши, пока остаются в собственных рамках. У людей должны быть разные социальные права, но право на спасение души у всех одинаковое. И в этом смысле сапожник равен принцу. И если принц смотрит на сапожника с презрительным высокомерием, значит он плохой принц.
Иван Ильин писал: «Каждый человек, кто бы он ни был, как бы ни был он ограничен в своих силах и способностях, имеет безусловное духовное достоинство и в этом своём человеческом достоинстве каждый человек равен другому… Справедливое право есть право, которое верно разрешает столкновение между естественным неравенством и духовным равенством людей».
Свобода
Идол свободы – особый. Он имеет своё материальное воплощение, то есть существует буквально – в виде известной американской статуи. Размеры статуи говорят о том, как много значит для современных людей свобода. Кто сейчас против свободы? Нет таких людей.
Ещё одна особенность этого идола в том, что «свобода» – понятие – перевертыш. На свободу начали молиться именно тогда, когда начали терять представления о том, что такое свобода, и вознесли этот идол до небес, когда большинство людей уже не имело ни малейшего представления о свободе. Свобода – ключевое понятие христианства, и вот мы видим, как это слово стало знаменем всех антихристианских сил.
Иногда люди как будто просыпаются, начиная догадываться, что свобода – это нечто совсем другое, а не то, о чем им говорят. В старом американском сериале о короле Артуре, довольно примитивном, есть один заслуживающий внимания эпизод. К юному Артуру подходит матерый воин и спрашивает:
– А ты за что сражаешься?
– За свободу! – патетически восклицает Артур.
– Тогда это не ко мне. Я уже свободен.
Понятно, что эти двое говорили о совершенно разных «свободах». Той свободы, которая действительно является таковой, невозможно требовать, за неё невозможно сражаться, точнее, сражаться за свободу можно исключительно с самим собой, но ни как не с внешними силами.
Современные «борцы за свободу» этого не понимают. Они думают, что когда добьются великого множества самых разнообразных гражданских прав, то станут свободными. А ни чего подобного. Если человеку с психологией раба дать много прав, он всё равно останется рабом. Какая польза от свободы слова тому, кто говорит только то, что принято говорить в его группе? Предположим, государство позволяет ему говорить всё, что он захочет. А у него ни одной своей мысли в голове. И он рабски воспроизводит лозунги «борцов за свободу». Неужели такой человек свободен? Он смертельно боится сказать что-нибудь такое, что не понравится жрецам его идолов. И что бы ни исходило от власти, он обязан это ругать. Похвалит – жрецы свободы не простят. Таковы рабы свободы.
Или, предположим, они добьются самых свободных на свете выборов. И будут голосовать не по указке власти, а за тех, в чью предвыборную кампанию вложено больше денег. Ведь за деньги можно хоть обезьяну раскрутить и выбрать президентом. И вот, голосуя за раскрученную обезьяну, они будут считать себя свободными людьми. Так же и со всеми другими «свободами». Что толку человеку от свободы передвижения, если он не знает, куда и зачем ему ехать и рабски воспроизводит в своём поведении рекламные слоганы турфирм?
Не бывает «свободы на баррикадах». Свобода – это внутреннее состояние человека. И бороться за свободу приходится не с «режимом», а с самим собой, то есть со своими страхами, со своими зависимостями, со своей ограниченностью – со всем тем, что мешает человеку быть самим собой.
Вот, например, получил человек хорошую работу, очень ею дорожит и ради её сохранения делает то, что не считает правильным. Это раб. Кто его освободит?
Или хочет человек сказать то, что думает, но не говорит, потому что в этом случае его товарищи перестанут ему руку подавать. Это раб. Кто его освободит?
Или алкоголик, который давно не хочет пить, мечтает о трезвой жизни, но всё равно пьет. Это раб. Кто его освободит?
Не бывает свободных стран. Бывают свободные люди. Эти люди останутся свободными в любой стране, при любом режиме, независимо от того, что написано в конституции, и соблюдает ли эту конституцию власть. Человек и в концлагере может быть свободным, а может и в президентском кресле оставаться рабом. Впрочем, президенты демократических стран – всегда рабы.
Абсолютно свободных людей не бывает. Борьба за свободу – дело всей жизни. Дай Бог каждому человеку отвоевать для себя столько свободы, сколько он сможет, сколько ему будет по силам. За свободу порою приходиться жестоко платить, отказываясь от денег, от должностей, от положения в обществе. А порою ради свободы всё это приходится приобретать. И ни кто вам не скажет, что надо делать, если вы хотите быть свободным.
Либералы совершают подмену понятий, когда говорят, что борются за свободу. Они борются за то, чтобы государство им нечто предоставило. Но государство ни кого не может сделать свободным. Так за что же борются либералы, как в идеале выглядит их свобода? А это когда куклам в театре марионеток внушают, что ни кто их за ниточки не дергает, и ни каких ниточек вообще не существует, а это они сами так пляшут, потому что они свободные. Этим рабам свободы не надо даже платить (платят только кукловодам), их рабская зависимость от жрецов культа свободы делает их достаточно управляемыми. Им закачивают в головы 3 – 4 короткие мысли, которые они до бесконечности воспроизводят, при этом полагая, что они сами так думают. Хотя думать своей головой – это привилегия свободного человека, а таковых среди либералов отыскать затруднительно. Так «свободу», одну из величайших драгоценностей человеческого духа, превратили в инструмент манипулирования, в инструмент порабощения.