Усадьба П. И. Щукина. Архитектор Б. В. Фрейденберг и др. Кон. XIX – нач. XX в.
Работать над постройкой здания начинал архитектор Николай Поздеев; когда он скончался от чахотки, строительство завершил его младший брат Иван.
С особняком Игумнова отдаленно схожа усадьба Петра Ивановича Щукина, которая находится на Малой Грузинской улице, 15. Щукин был известным предпринимателем, видным меценатом и коллекционером; постройку усадьбы в русском духе он заказал специально для того, чтобы разместить там свои многочисленные приобретения. Впоследствии эти коллекции были переданы Историческому музею.
«Искусство и литература» Вильяма Бугро (1867) – типичный пример академизма
Усадьба напоминает старинный боярский терем: высокое крыльцо, шатровые кровли, рельефная кирпичная кладка и цветные керамические изразцы – все это делает дом П. И. Щукина одним из лучших образцов своего стиля. Сейчас в здании располагается Государственный биологический музей имени К. А. Тимирязева.
В 1870–1880-х годах в рамках русского стиля возникло еще одно направление, которое исследователи часто называют академическим или официально-академическим. Чтобы разобраться в его истоках, нужно вспомнить, как, собственно, проявлялся академизм в искусстве.
«Апофеоз Гомера» Жана Огюста Доминика Энгра (1827) иногда в шутку называют «апофеозом академизма»
Академизм как явление и как направление в европейском искусстве родился достаточно давно – в XVI–XVII столетиях. Его суть – следование традициям и формам классического искусства, основанного на наследии античного мира. Академисты придирчиво изучали пропорции античных статуй, измеряли и зарисовывали древнеримские руины. Что в этом плохого? Ровным счетом ничего, особенно в том случае, когда речь идет о молодом неопытном художнике, которому нужно набить руку и потренироваться в применении законов живописи или ваяния. Но когда академизм превращается в единственно возможный творческий путь, сюжеты ограничиваются древнегреческой мифологией, а ученики художественных школ рисуют исключительно драпировки и головы римских императоров – рано или поздно развитие застопорится.
Зачастую, даже изображая своих современников, академисты представляли их в позах, напоминавших античные статуи, и старательно выписывали складки одежды так, как они лежали на фигурах древних Венер и Антиноев. При всех своих достоинствах академизм был оторван от жизни, мешал живому развитию искусства и творческому поиску. Именно против засилья академизма бунтовали многие художники и архитекторы, работавшие в русле эклектики и – позднее – модерна.
Собор Святых апостолов Петра и Павла в Петергофе. Архитекторы Н. В. Султанов, В. А. Косяков. Кон. XIX – нач. XX в.
Как проявил себя академизм в рамках русского стиля последних десятилетий XIX века? Одним из основных идеологов этого направления называют архитектора Николая Владимировича Султанова (1850–1908).
Будучи убежденным монархистом и считая, что только мощная императорская власть может принести пользу государству, Султанов заявлял, что излишняя народность и демократизм, присущие другим направлениям русского стиля, на самом деле не являются достоинствами. Архитектура должна символизировать прежде всего волю и величие монарха, и русский стиль для этого подходит как нельзя лучше. Нужно только придать ему больше строгости, величия, опираться не только на достижения русских зодчих, но и, например, на идеи титанов Возрождения.
Церемония открытия памятника Александру II в Кремле. Фото 1898 г.
Зримым воплощением идей Султанова стал проект собора Святых апостолов Петра и Павла в Петергофе (непосредственное руководство работами осуществлял архитектор Василий Косяков).
Формы и приемы русского узорочья и отчасти годуновской архитектуры там совместились с чертами европейского Ренессанса, что, по мнению многих критиков, придало невероятно яркому храму чрезмерную помпезность. Впрочем, горячих поклонников у этого собора тоже изрядное количество.
К числу неудач Николая Султанова следует отнести памятник императору Александру II в Кремле, уничтоженный после революции (соавтором архитектора выступали художник Павел Жуковский и скульптор Александр Опекушин). Памятник представлял собой фигуру царя, поставленную на относительно невысокий постамент; над ним была возведена тяжеловесная сень с шатровым навершием, а сзади и по бокам памятник окружала еще и П-образная галерея, украшенная двумя шатровыми башенками. Фигура императора терялась на фоне всего этого великолепия, а народ насмешливо прозвал сооружение «кегельбаном».
Помимо архитектурных сооружений, более или менее укладывающихся в рамки того или иного направления в русском стиле – почвеннического, археологического и прочих, во второй половине XIX столетия было построено немало зданий, которые очень сложно отнести к какому-то одному из них. Да, отдельные историки архитектуры иногда пытаются и их тоже разложить по полочкам, но в большинстве случаев все же говорят, что эти постройки объединили в себе приметы всех направлений русского стиля одновременно!
Н. В. Султанов в конце XIX века реставрировал московский храм Рождества Богородицы в Путинках (XVII в.)
И одна из самых известных – это петербургский храм Воскресения Христова, или, как его прозвали в народе, Спас на Крови, построенный на том самом месте, где террористами-народовольцами был убит император Александр II.
Александр II. Фото 1870-х гг.
Вкратце предыстория храма такова: после крестьянской реформы 1861 года, положившей конец крепостному праву, в стране было немало людей, недовольных ее результатами. Либеральные круги были уверены: царь обязан был отдать освобожденным крестьянам землю бесплатно, в то время как согласно Манифесту об отмене крепостной зависимости они должны были ее выкупать. Критиков не слишком интересовало то, что в сложившихся условиях, когда крестьянство составляло большую часть населения страны, бесплатно наделить землей всех было бы попросту нереально. Уточним: собственно крестьяне не видели в царе врага, источником всех своих бед они считали помещиков.
И в результате представители революционно-террористической организации «Народная воля» приняли решение казнить царя. Какой в этом смысл? Логика была такова: уничтожение монарха послужит сигналом к началу народной революции. Простолюдины увидят поддержку и начнут брать власть в свои руки. Забегая вперед, скажем: надежды не оправдались. Убийство Александра II скорее настроило крестьян, все еще веривших в «царя-батюшку», против революционеров, и на тот момент революция не состоялась…
Роковое покушение на царя произошло 1 марта 1881 года. Когда Александр II возвращался с развода войск в Михайловском манеже, на набережной Екатерининского канала (ныне он называется каналом Грибоедова) под колеса его кареты был брошен взрывпакет. Пострадало несколько прохожих; царь вышел из кареты, начал выяснять, что произошло – и в это время второй террорист бросил еще один пакет прямо ему под ноги. Царя успели довезти до Зимнего дворца, где он через несколько часов скончался. Почти одновременно с ним в тюремном лазарете умер и террорист – Игнатий Гриневицкий, также получивший тяжелые ранения.
Декор колокольни и малых главок храма Воскресения Христова
Практически сразу после гибели царя его наследник – Александр III – принял решение построить на месте гибели отца храм-памятник. На набережной Екатерининского канала поставили временную деревянную часовню и объявили конкурс на лучший проект будущего собора. После долгих рассмотрений и обсуждений был выбран тот, что разработали архитектор Альфред Александрович Парланд и настоятель Троице-Сергиевой пустыни архимандрит Игнатий (в миру – Иван Васильевич Малышев). Храм был заложен в 1883 году и завершен уже в начале ХХ столетия.
На этом снимке хорошо видно, что колокольня как будто «шагнула» в воды канала
У храма Воскресения Христова много интересных конструкционных особенностей. Если посмотреть на него со стороны канала Грибоедова, хорошо видно, что здание как бы «шагнуло» в воды канала, частично перекрыв его. Это сделано специально, чтобы сохранить часть старинной мостовой на набережной, на которую упал смертельно раненный государь. Место это находится как раз под колокольней, «выдвинутой» в воды канала.
Вид на храм Воскресения Христова со стороны реки Мойки. Слева – здание Высшей школы народных искусств
На каменных полированных досках, укрепленных на фундаменте храма снаружи, высечены золотом сведения о всех реформах, проведенных Александром II; ну а многообразие материалов, использованных для постройки собора, уже вошло в легенды.
Храм Воскресения Христова с высоты
Храм девятиглавый, большая часть его куполов покрыта цветной эмалью. Стены, башенки и колокольни обильно украшены цветными изразцами. На одном из фасадов мозаикой выложены гербы губерний, городов и областей Российской империи. Кстати, мозаика – это то, ради чего многие посещают этот храм (сейчас Спас на Крови работает и как культовое здание, и прежде всего как музей). Интерьер его представляет собой сплошной мозаичный ковер! Иконы, поверхности стен, потолочные своды – все выложено мозаикой. Над эскизами мозаичных полотен работали лучшие художники того времени: Виктор Васнецов, Михаил Нестеров, Андрей Рябушкин и многие другие. Общая площадь мозаик – более 7000 квадратных метров.
Оформление входа в Спас на Крови
Многих удивляет тот факт, что храм, являющийся, по сути, памятником и построенный на месте трагической гибели царя, сделали таким многоцветным и ярким. Но таков был господствующий стиль того времени. К тому же, напомним, Александр III – вдохновитель и заказчик постройки – был большим любителем русского национального искусства и считал, что именно такой храм будет достойно представлять память о его отце, сделавшем то, на что не решались многие его предшественники, – отменившем крепостное право.