Глава 1ЖЕНЩИНА С РАСПОРОТЫМ ЖИВОТОМ
В шесть часов утра я был разбужен моим лакеем, передавшим мне знакомый синий конверт. Я быстро распечатал письмо. Написано оно было карандашом.
«Приезжай немедленно, Николаевская ул., дом О. Случилось нечто ужасное. Путилин».
Я поспешно оделся и бросился по указанному адресу. Улицы были темны, безлюдны в этот ранний час.
Около дома я ожидал встретить большую толпу, как это всегда бывает, когда происходит какая-нибудь кровавая драма, но ничего подобного на этот раз не было. Перед домом в одиночестве стоял городовой.
— Здесь Путилин? — соскакивая с пролетки, спросил я.
— Так точно. Их превосходительство здесь.
— Что случилось?
— Страшное убийство. Даму благородную нашли зарезанной на лестнице.
Я вошел в подъезд. Тут уже было много полицейских чинов. Около швейцара стояли Путилин, товарищ прокурора, судебный следователь и полицейский врач.
— Иван Дмитриевич! — окликнул я моего друга.
— A-а, это ты, доктор! Не угодно ли полюбоваться?
Он пропустил меня вперед, я взглянул и похолодел от ужаса. На каменном полу вестибюля лежал труп молодой женщины, совершенно обнаженной. Живот ее был крестообразно распорот, и из него вывалились все внутренности. Лицо, искаженное мукой, носило отпечаток несомненной интеллигентности.
— Что это?.. Что это? — обратился я к моему коллеге-врачу.
— Все, что хотите, но только не клиническая лапортомия[1]. Мы, доктора, производим подобную операцию более ловко, — пошутил он.
Мне было не до шуток. Я взглянул на Путилина.
— Доктор, — обратился он ко мне, — посмотри и скажи, когда, по-твоему, произошло это зверство?
Я низко склонился над трупом несчастной. Мне бросились в глаза изумительной красоты и величины бриллиантовые серьги и драгоценные кольца, которыми были унизаны пальцы ее тонких аристократических рук. После беглого осмотра я ответил:
— По-моему, убийство произошло часа два тому назад.
— Я поддерживаю мнение моего коллеги, — сказал полицейский врач.
— Чем, господа, распорот живот? — спросил судебный следователь.
— Остро отточенной бритвой.
— Бритвой? Почему именно бритвой? — спросил Путилин.
— Трудно допустить, что у убийцы имелся ланцет, а только от бритвы или ланцета может получиться столь ровный разрез. Нож все же рвет, кинжал — также. Тут же — поразительная точность разреза.
Глава 2ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ДОПРОС
Швейцар, бравый средних лет человек с окладистой бородкой, стоял ни жив ни мертв.
— Когда ты увидел это? — показывая на труп, спросил следователь.
— Около трех часов ночи, ваше высокородие. Не спалось мне что-то. Вышел я на лестницу, как взглянул — аж волосы на голове поднялись. Хочу сотворить крестное знамение, не могу. Опомнился, наконец, побежал к управляющему, к старшему дворнику.
— Скажи... Как тебя зовут, кстати?
— Осип Лаврентьев.
— Так скажи, Осип Лаврентьев, парадная дверь была заперта?
— Так точно!
— Ты никогда не видел этой дамы?
— Никогда.
— Всех своих жильцов ты, конечно, хорошо знаешь?
— Помилуйте, ваше высокородие, как не знать... Всех в лицо.
— Кто живет по этой лестнице?
Швейцар стал перечислять: генерал такой-то, граф такой-то, инженер такой-то...
— А свободная квартира есть?
— Так точно. В бельэтаже.
— Дай мне ключ, хочу ее посмотреть. Я скоро вернусь, господа.
— На что вам пустая квартира, Иван Дмитриевич? — тихо спросил товарищ прокурора.
— Просто так, хочу полюбопытствовать. . — уклончиво ответил Путилин и быстро поднялся по лестнице.
Вдруг следователь повернулся к швейцару.
— Скажи, что это у тебя с рукой?
Тот поглядел на свою руку и побледнел.
— Обрезал ее малость.
— Когда?
— Вчера-с.
— Чем?
— Ножом. Хлеб резал... Нож сорвался.
Следователь многозначительно переглянулся с товарищем прокурора.
— Надо произвести у него обыск, — по-французски бросил товарищ прокурора следователю.
— Безусловно. Ну-ка, любезный, веди нас в твою комнату. Нам надо пошарить у тебя. Господин пристав, прошу следовать за нами.
— Ваше превосходительство.. Господи... Да неужто вы что худое про меня думаете по этому злодеянию?! Вот как перед Истинным...
— Не разговаривай! — грозно прервал его пристав.
Мы с трудом вошли в небольшую швейцарскую. Вдруг следователь, наступив, очевидно, на что-то, быстро нагнулся.
— Ого! Смотрите, господа’
В руке он держал кольцо с бриллиантом.
— Это что же такое, любезный? — повернулся он к Осипу Лаврентьеву.
Швейцар стал белее полотна, глаза его широко раскрылись, в них был непередаваемый ужас.
— Господи... Ей-Богу... Что это?.. Не знаю... Наваждение...
— Нет, любезный, это не наваждение, а кольцо. Как оно могло к тебе попасть?
— Не знаю, видит Бог, не знаю!
— Что у вас происходит, господа? — раздался спокойный голос Путилина.
— Не угодно ли, Иван Дмитриевич, — следователь подал Путилину кольцо.
— Где вы нашли его, Вадим Петрович?
— Вот здесь, Иван Дмитриевич.
— Теперь, конечно, вы произведете тщательный обыск?
— О, разумеется!
Обыск начался. Путилин подошел к швейцару, пристально поглядел на него.
— Покажи руку.
Швейцар, как автомат, исполнил приказание.
— Доктор, пойди сюда, посмотри его рану и скажи, чем она нанесена? Ножом? А может быть, бритвой?
— Не знаю, Иван Дмитриевич. Медицина в данном случае бессильна помочь правосудию.
— Конечно, ты не знаешь, как попало к тебе это кольцо, Лаврентьев?
— Видит Бог, не знаю, ваше превосходительство. Только не повинен я ни в чем худом.
— Ты спишь с открытой или закрытой дверью?
— На ключ не запираю.
— Отчего?
— Чтобы скорее выйти на звонок, дверь парадную раскрыть.
Обыск не дал никаких результатов. Но две грозные улики против швейцара были налицо — подозрительный порез и, главное, найденное в его каморке бриллиантовое кольцо.
— Именем закона я арестую тебя, Осип Лаврентьев, — сурово произнес судебный следователь.
— За что-с?
— По подозрению в убийстве этой женщины.
Глава 3ЧТО БЫЛО ДАЛЬШЕ
Весть о таинственном страшном преступлении с быстротой молнии разнеслась по столице. Какой-то страх и суеверный ужас нагнало оно на жителей Петербурга. Это было как раз в то время, когда на улицах Лондона свирепствовал знаменитый Джек-потрошитель, и по Петербургу пронесся зловещий слух: «Лондонский человек-зверь появился на улицах Северной Пальмиры!» Бульварные газеты, по обыкновению, подливали масла в огонь, немилосердно привирая с три короба, запугивая обывателя еще больше.
Путилин был спокоен, но как-то загадочно хмур.
— Что ты думаешь об этом, Иван Дмитриевич? — спрашивал я своего друга.
— Да что же вам еще надо? Убийцу следователь обнаружил с феерической быстротой.
Еле заметная улыбка трогала концы его губ.
— Держу пари, Иван Дмитриевич, что ты другого мнения о виновнике злодеяния.
Путилин рассмеялся.
— Смотри не проиграй пари! Против Осипа Лаврентьева действительно есть грозная улика.
Прошло два дня. Я сидел у моего друга, когда к нему без доклада ворвался страшно взволнованный почтенный седой барин.
— О, какой ужас, какой ужас! Это моя жена! Я только что от нее... Какой ужас, какой ужас... Я — Аргунин...
Путилин чрезвычайно ласково стал его успокаивать:
— Возьмите себя в руки, дорогой мой. Что же делать... Уже не вернешь... Вы расскажите лучше все, что знаете об исчезновении вашей жены.
— Моя жена сказала, что поедет в театр.
— В какой?
— В Большой. Прошла ночь, она не явилась. По правде, я не очень был удивлен и взволнован этим. Частенько случалось, что она после спектакля уезжала ночевать с нашими знакомыми Авериными. Но когда настал вечер, а ее все не было, я смутился и поехал к Авериным. Оказалось, что они не были в театре и жены моей не видели. Тут вдруг я узнал о страшном злодеянии на Николаевской улице... Бросился к властям... И узнал мою жену.
— Скажите, господин Аргунин... вы простите меня, но между вами большая разница в летах... Я поэтому и задаю этот вопрос: она любила вас?
— Несмотря на это, она меня любила. Но...
По-видимому, он хотел в чем-то признаться, но не мог.
— Для пользы дела я попросил бы вас быть со мной вполне откровенным.
— Вот... Вот записка, которую я нашел вчера в будуаре моей жены, — хрипло проговорил Аргунин, протягивая Путилину маленький лист плотной английской бумаги. «У второй колонны, всегдашнее атласное домино с постоянной красной гвоздикой».
— Гм... Не много... — пробормотал Путилин. — Вот что, господин Аргунин, я должен сейчас же поехать и осмотреть будуар и гардеробную вашей убитой жены.
Мы поехали втроем. Жил Аргунин в царском великолепии. Путилин попросил оставить его одного в комнатах красавицы миллионерши. Пробыл он там примерно час, и когда вышел, лицо его было невозмутимо.
— Ну, ваше превосходительство, нашли вы хоть что-нибудь?
— Очень мало. Но кое-что у меня в руках. Будьте уверены, что я отдам все силы раскрытию этого дела.
Глава 4В ТЮРЬМЕ У ОСИПА ЛАВРЕНТЬЕВА
— Мы заедем на минутку в Сыскное, оттуда проедем в тюрьму. В служебном кабинете Путилина его ожидал агент X.
— Ну? — спросил Путилин.
— Делал все, как вы говорили, Иван Дмитриевич.
— Видели его? Какое впечатление?
— Безукоризненного джентльмена.
— Где вы находились в это время?
— В швейцарской.
— Посмотрел? Нагнулся?
— Да.
— Так-так. Это очень важно. Теперь слушайте внимательно, голубчик.
Путилин что-то тихо прошептал своему агенту.
— Ну, а теперь едем, доктор!
Вот и опять оно, это унылое, мрачное здание тюрьмы. Надзиратель, поставив двух конвойных у дверей камеры, ввел нас туда.
Осип Лаврентьев сидел, опустив голову на руки. При виде Путилина он вздрогнул, встал.
— Ну, Лаврентьев, ты клянешься, что это страшное убийство не твоих рук дело?
— Клянусь, ваше превосходительство. Сам не знаю, за что позор такой, муку принимаю.
— Хорошо. Надейся на меня, может быть, дело это повернется иначе. А теперь ответь на мои вопросы. Того инженера, который живет по вашей лестнице, хорошо знаешь?
— Знаю-с, ваше превосходительство. Барин добрый, щедрый.
— Живет один, только со своей прислугой?
— Так точно. Они женаты, а только, стало быть, с супругой не живут.
— Эта прислуга — ее ведь Машей зовут? — не балуется с барином?
Лаврентьев отрицательно покачал головой.
— Нет, ваше превосходительство, коли правду молвить, так у ней шуры-муры с племянником управляющего нашего.
— Частенько отлучалась она из дома?
— Частенько.
— На ночь?
— Так точно. Барин ее сам отпускал: «Сегодня можешь идти со двора к своим родственникам, потому что я не приеду ночевать». Возвращался часам к двум дня.
— В ту ночь, когда случилось убийство, была она дома?
— Не могу точно сказать, ваше превосходительство, не приметил.
— Ключа от парадной двери у инженера не было?
— Надо полагать, что нет, потому что они всегда звонили.
Путилин погрузился в раздумье.
Глава 5ПАНИКА В СТРАШНОМ ДОМЕ
Неслыханное кровавое злодеяние навело панику на жильцов дома на Николаевской. Из дома съехали и граф, и генерал. Они предпочли заплатить домовладельцу неустойку по контракту. Остался один инженер. Но вскоре появился новый жилец, занявший ту самую квартиру, которая пустовала. Это был высокий, представительный господин, по-видимому, очень богатый. Обстановку навезли великолепную, с барином появился лакей, другой прислуги не было. Дома барин бывал редко, все больше куда-то уезжал. Должно быть, барин был веселого нрава и большой охотник до смазливеньких личиков, потому что очень уж стал заглядываться на хорошенькую горничную инженера. Встретит ненароком у двери квартиры инженера, давай шутки шутить. Та сначала робела. Мыслимое ли дело, чтобы такой важный барин и зарился на простую горничную?
— А что у тебя сережки такие плохенькие? При такой красоте и камушки поддельные! Ай-ай-ай!
Маша вспыхивала:
— Денег не накопила на дорогие.
И обдавала барина задорным лучистым взглядом. А на следующий день, глядь, барин футляр ей подносит.
Ахнула только Маша, поглядела на сережки. Господи, красота-то какая.
За сережками последовали брошь, колечко, браслетки. Дальше — больше, и Маша пригласила доброго барина к себе.
— Хозяина не будет, ужо приходите.
Барин пришел, но чудным показался он Маше — не к ней с ласками, а все больше квартирой интересовался. Несколько раз за вином ее посылал.
— Сходи, воструха, купи шампанского, только смотри, чтоб никто не видел. Понимаешь?
— Понимаю.
— А десятку вот тебе на конфеты.
«Чудной, право, чудной! И за что только он мне подарки дает? Ничего от меня не желает...»
А в то время, когда Маша ходила за вином, барин все-то высматривал в квартире, словно искал что-то.
— В чем разгадка? Гм... Так или не так? Неужели ошибся? — бормотал он.
Один раз, услышав, что Маша вернулась, вышел из кабинета особенно радостный.
— Что это вы, барин, сегодня такой веселый? — лукаво спросила Маша.
— Тебя вижу, воструха! — усмехнулся барин.
Глава 6ЖИВОЙ ПОРТРЕТ
Приехав к Путилину на службу, я застал его за странным занятием. Он рисовал женскую головку.
— Где это ты пропадаешь, Иван Дмитриевич?
— Разве?
Он посмотрел на меня и улыбнулся.
— Ну, разумеется. Я несколько раз приезжал к тебе и ни разу не мог застать.
— Не сердись, милый доктор, я был очень занят.
— В этом, Иван Дмитриевич, я не сомневаюсь. Но не будешь ли так любезен сказать, чем именно ты был занят?
— Флиртом.
— Ты... Ты ухаживал?
— О, и еще как! Если бы ты посмотрел на мою возлюбленную — это прелесть.
— Полно меня мистифицировать. Что ты рисуешь?
— Как видишь, хорошенькую женскую головку. Впрочем, ты скоро увидишь и оригинал.
Путилин позвонил. Вошла наша старая знакомая, агентша, принимавшая участие в целом ряде дел, раскрытых моим другом.
— Ну, голубушка, предстоит борьба! — весело произнес Путилин.
Глаза сыщика-профессионалки радостно загорелись.
— В чем дело, Иван Дмитриевич? Я так рада... Я давно не принимала участия в серьезных сражениях.
— Ну вот, теперь оно у нас на носу. Видите эту штучку? — Путилин показал свой рисунок. — Перевоплотиться можете?
— Постараюсь...
Признаюсь, я ничего не понимал, а мой друг углубился в просмотр каких-то писем. Прошло с полчаса.
— Хорошо? — раздался звучный голос агентши.
Перед нами была совсем незнакомая женщина с красивым, восточного типа лицом. Черные как смоль волосы были причесаны по-модному, назад. Вуаль, касторовая шляпа с загнутыми полями, с огромными перьями...
— Отлично! — воскликнул Путилин. — Я вижу, голубушка вы моя, что мои уроки грима вы усвоили превосходно. Ввиду того, что я не знаю, когда именно мне потребуется ваше участие, попрошу вас сегодня безотлучно находиться здесь.
Мы остались одни.
— Слушай, доктор... — начал Путилин, прохаживаясь по кабинету. — Ты хорошо знаком со случаями «преступно-болезненной мании мести»? Такое состояние душевной прострации, длительного патологического аффекта существует в психиатрии?
— Безусловно. Мания преследования выражается в том, что одним больным кажется, что их преследуют, другим — что они должны преследовать.
— Так-так... — пробормотал Путилин. — Но не правда ли, какая художница моя агентша? Молодец! Живой портрет! Живой!
Глава 7СТРАННОЕ ПИСЬМО
Высокий элегантный господин поднимался по лестнице. На третьей ступеньке он столкнулся с новым жильцом, господином с черными бакенбардами.
— Простите, пожалуйста, вы, кажется, инженер Хрисанфов?
— Да, это я. Что вам угодно?
— Стало быть, соседушка мой. Очень приятно.
Барин назвал себя, и джентльмены обменялись рукопожатием.
— Видите ли, господин Хрисанфов, швейцар — он у нас новый — вложил в мой почтовый ящик это письмо. Не вам ли оно адресовано?
Инженер взял письмо и сильно побледнел.
— Что это? От нее?.. Благодарю вас... Да, письмо адресовано мне.
Он тут же нервно разорвал конверт и стал читать. Лицо его принимало все более злорадно-торжествующее выражение.
— О, как я вам благодарен, что вы вручили мне это письмо!
— Помилуйте, за что же? Я не сомневаюсь, вы поступили бы точно так же.
— Ах, этот глупый швейцар! — злобно прошептал инженер. — Хорошо, что так вышло...
— А вы, господин Хрисанфов, жили еще при старом? Да.
— Скажите, правда, будто в этом доме недавно случилось зверское злодеяние?
— Да. Здесь нашли убитую женщину, даму из высшего света. Разве вы не читали?
— Я мало читаю газеты. До меня доходили какие-то слухи. Где же ее нашли?
— Вот здесь. Видите, там, ниже, на площадке.
— Кто же убил ее?
— Швейцар. Он арестован и сидит в тюрьме.
— Какая же цель убийства?
— По-видимому, ограбление... У него нашли бриллиантовое кольцо с руки убитой. Вообще, это очень темное дело. Я сильно сомневаюсь, что правосудие прольет истинный свет на злодеяние.
Инженер сухо рассмеялся.
Предчувствуя, что в эту ночь должно разыграться нечто значительное, я находился в кабинете Путилина и вел оживленный разговор с агентшей. Путилин вошел в кабинет с часами в руках, что-то черкнул на бумаге и, позвонив, отдал ее дежурному чиновнику.
— По назначению! — лаконично бросил он. Потом повернулся к нам. — Ну, милая барынька, одевайтесь. Где ваше домино и маска? А вы, господин доктор, имеете желание проехать в маскарад?
Затем стал подробно объяснять агентше, что она должна делать и говорить.
— Вы приедете в маскарад. Встаньте у третьей колонны справа. К вам подойдет высокий господин в черном домино, с красной гвоздикой в петлице. Имейте в виду — это ваш муж.
Глава 8МАСКАРАД В БЛАГОРОДНОМ СОБРАНИИ
Зал Благородного собрания был битком набит веселой маскарадной публикой. От массы ярких, разнообразных костюмов рябило в глазах. Пахло духами и косметикой, прелестные звуки томного штраусовского вальса заглушали тихий смех и оживленную болтовню масок.
Я был в домино и чувствовал себя, признаться, чрезвычайно глупо. Несколько масок с веселым смехом окружили меня и стали тормошить. Но тут я, однако, вспомнил, что явился в маскарад, чтобы наблюдать за таинственной историей, начатой Путилиным. Где-то он сам? Как найти его в толпе?
Я взглянул на третью колонну. Около нее стояла женщина в черном домино. Я подошел поближе, стараясь оставаться незамеченным. К даме подходил высокий господин в черном домино с красной гвоздикой.
— Итак, это вы, сударыня? — сколько злобы, презрения, ненависти звучало в голосе! — Я получил ваше письмо и, как видите, явился.
— Благодарю вас.
— О, не за что!.. Это не будет для вас особенно приятно. Почему вы назначили мне свидание здесь?
— Потому что я знаю, что вы часто бываете в маскараде.
— Ого! Вы следите за мной? С какой целью?
— Я — ваша жена.
— Что? И вы... Вы смеете еще говорить об этом после того, как покрыли меня позором?
— Я сознаюсь... Я согрешила... Но вот уже два года я искупаю вину невыносимыми страданиями. Вы вышвырнули меня с ребенком на руках, без всяких средств. Голод, холод, унижения... Мой малютка умер.
— О, лукавая тварь! Вы так умеете притворяться, что даже меняете голос, я не узнаю его.
— Два года таких страданий... Сжальтесь надо мной! Вы очень богаты...
— Никогда, ни за что! Я поклялся мстить вам страшно, и не только вам, но всем женщинам, изменяющим своим мужьям.
Что-то зверское, фанатически-безумное зазвучало в его голосе.
— Нет-нет... Вы сжалитесь... Поедемте отсюда...
— Хорошо, поедемте. Очевидно, сама судьба требует этого!
— Скорее, доктор, к выходу, нам надо ехать!
Высокая дама в домино схватила меня за руку. Это был мой друг!
Глава 9НА ВОЛОСОК ОТ СМЕРТИ
Мы мчались в карете. Путилин посмотрел на часы.
— Второй час. Отличное время!
Карета остановилась около дома на Николаевской. Путилин открыл парадную дверь своим ключом, нас встретил швейцар.
— Ну, X., прячьте доктора и притворитесь спящим. А кстати, возьмите этот дурацкий балахон.
И сыщик, оставшись в женском платье, бросился вверх по лестнице.
Прошло несколько минут, показавшихся мне вечностью. Вдруг X. тихо прошептал:
— Тсс, ни звука... Ключ...
Дверь беззвучно распахнулась. Появились дама и господин.
— Идите тише! — Господин осторожно приоткрыл дверь швейцарской.
X. богатырски храпел.
— Отлично, — еле слышно пробормотал господин.
Пропустив даму вперед, инженер стал подыматься по лестнице.
Едва горничная впустила барина с дамой, как Путилин, ловко открыв замок, как тень скользнул туда же. Расположение комнат было ему хорошо знакомо, и через несколько секунд он очутился в комнате горничной. Та при виде высокой дамы с бакенбардами испуганно вскрикнула.
— Молчи, Маша, не кричи, голубка! Это я!
— А зачем же вы в платье женском?
— Я в маскараде был.
— Так вы с черной бородой?!
— Я тогда красился, — улыбнулся Путилин и быстро стал снимать женское одеяние. Через несколько секунд перед Машей стоял действительно «тот самый барин», но только постаревший, с седой бородой.
— Ах уж и затейник же вы, барин!
— Слушай, Маша, внимательно. Я — генерал, самый старший над сыскной полицией. Надо мне страшного злодея поймать, вот для чего я с тобой амурную канитель разводил.
— Злодея? Какого злодея? — обомлела Маша.
— Барина твоего. Ведь это он зарезал ту женщину, а вовсе не швейцар Осип.
— Барин убил?!
— Да-да... Ну, а теперь слушай. Я тебе дам награду, но сейчас ты должна молчать и не выходить из комнаты. Я пойду туда и буду следить.
Кабинет тонул в полумраке, освещенный лишь лампой, прикрытой зеленым абажуром. Инженер крупными шагами ходил по кабинету.
— Вы помните ту ночь, когда я застал вас с любовником?
— Пощадите... Неужели вы не имеете ни капли милосердия?
— Ха-ха-ха! А вы меня тогда щадили? Ну-с, не помните? Негодяй успел удрать, а вас... я не тронул и пальцем. Я дал себе страшную клятву мстить всем женщинам, изменяющим мужьям! Мстить страшно, так, чтобы они ревели и стонали от боли, корчились в нечеловеческих муках! — Что-то животно-бешеное, сладострастно-кровожадное зазвучало вдруг в голосе инженера. Он сделался страшен. — И я сдержал свое обещание. Я стал подлоупорно ухаживать за чужими женами с единственной целью — добившись их падения, тут же кончать с ними, вспарывая им живот. Я решил наслаждаться, упиваться их стонами. И я... — он подошел к молодой женщине, — я уже отправил одну тварь на тот свет. Я отомстил ей за мужа, подло ею одураченного.
— Так это страшное убийство женщины... вспоротый живот... дело твоих рук?
Безумный хохот прокатился по кабинету.
Охваченная паническим страхом, женщина заметалась по комнате.
— Ты не уйдешь отсюда! Мстя за свой позор другим женщинам, я было совсем забыл о тебе. Но ты, незваная, сама явилась ко мне. Прошлое воскресло! Это перст судьбы! Ты должна кровью искупить свой проклятый грех!
Инженер выхватил большую бритву и бросился вперед. Женщина упала, сбитая сильным ударом ноги.
— Спа... спасите!
— Не кричи, проклятая! Вот так! Я раздену тебя догола и по всем правилам хирургии произведу операцию!
Путилин вышел из засады с револьвером в руке и тихо подошел к маньяку-убийце.
— Инженер Хрисанфов, вы арестованы.
С диким, испуганным криком Хрисанфов в бешенстве рванулся к Путилину. В ту же секунду агентша вскочила с ковра.
— Эх вы, бедняга. Я передал вам письмо на лестнице. А это — моя агентша.
— Дьявол! — загремел маньяк, бросаясь на Путилина с бритвой.
Через несколько секунд он был скручен прибежавшим на помощь швейцаром X., Путилиным и мной.
Прошло около часа, и в кабинете несчастного убийцы находился уже полный состав судебно-следственных властей. Все поздравляли Путилина. Инженер, как ни странно, совершенно успокоился.
— Вы распорядились об освобождении Лаврентьева, Вадим Петрович? — обратился Путилин к прокурору.
— Да, дорогой Иван Дмитриевич. Как вам удалось напасть на верный след?
— Я с самого начала был убежден, что швейцар не повинен в убийстве, так простые люди не убивают, руку он мог порезать, а кольцо могли подбросить или потерять.
Осматривая комнату убитой, я нашел маскарадную маску. Узнав, кто живет на этой лестнице, я остановил свое внимание на инженере. Заведя интрижку с горничной, мне удалось проникнуть в его квартиру, где я нашел письма жены и ее портрет, на обороте которого была надпись: «Каждый раз, когда я буду мстить, я буду глядеть на твое проклятое лицо».
Тогда мне все стало ясно, но у меня не было прямых, бесспорных улик. А вам известно, господа, что я люблю ясные, неопровержимые факты. Моя милая барынька чудесно сыграла роль жены, остальное вам известно.
Путилин подошел к Хрисанфову, который стоял, закрыв лицо руками.
— Мне искренне жаль вас, господин Хрисанфов. Вы, очевидно, страдаете нервным расстройством. Я постараюсь облегчить вашу участь своими показаниями. Я надеюсь, господа, что и вы поможете? — обратился он к следователю и товарищу прокурора.
— О, безусловно! — воскликнули они.
Действительно, суд, приняв все во внимание, отнесся милосердно к несчастному полубезумцу. Вместо каторги он попал на излечение.