Глава 1БОГАТАЯ СВАДЬБА
В Н-ской столичной церкви заканчивались спешные приготовления к богатому венчанию.
Одни служители расстилали нарядный, но довольно потертый ковер, другие устанавливали аналой, осматривали паникадило, люстры, смахивали пыль, что-то чистили тряпками.
— Старайся, Егор, сегодня, кажись, нам хорошо перепадет! — вполголоса говорил один сторож другому.
— Неужто очень уж богатые?
— Чего богаче: миллионы венчаться будут. Невеста — первеющая богачиха, единственная дочка купца первой гильдии Сметанина, жених тоже страшный богач будет, сын купца Русанова. Вот и выходит, что миллионы на миллионы пойдут.
Это известие окрылило Егора. Мысль о щедрых чаевых утроила его старание, и он с каким-то зверским удовольствием плевал на тряпку и обтирал ею перила и карнизы иконостасов.
На клиросе уже толпились певчие в парадном одеянии. Регент особенно суетился и волновался.
— Вы, Колюченко, кажется, опять уже «того»? Успели уже, насвистались? Эх, что с вами делать!.. Сегодня ведь трудный концерт предстоит.
В голосе регента слышалась укоризна.
— Не беспокойтесь, Иван Елпамидонтович, как вам известно, октаве необходимо подкрепление. Какая же мыслима октава без водки? Конфуз один выйдет... А я вот как гряну: «Гря-а-ди, гряди, голубица!..»
И он грянул, действительно, так, что у регента выпал из рук камертон, а долговязый сторож вздрогнул и чуть не выругался.
В церкви были уже и батюшка, и отец дьякон.
— Хорошая свадьба! — убежденно крякал отец дьякон.
— Душеспасительная... — соглашался батюшка.
Кое-кто из публики, толпившейся около церкви, проник внутрь. Это поставило в тупик церковный причт. Как отнестись к этому? Пускать любопытных в церковь или не пускать?
— Распоряжений особых не было... Стало быть, можно... — решил батюшка. — Как в храм Божий не пускать людей?
Любопытные заполнили всю церковь.
К ней уже начали съезжаться приглашенные на церемонию венчания. То и дело подкатывали экипажи, из которых выходили именитые петербургские купцы и купчихи, разодетые в шелка и бархат, сверкающие драгоценными камнями.
Высадив своих богатых владельцев, экипажи отъезжали в сторону.
Сквозь узкий проход между двух стен толпы зевак проходила вереница свадебных гостей. Церковный староста, видя, что любопытных прибывает все больше и больше, крикнул сторожам:
— Протяните канаты! Живо, живо!
Шумит, волнуется, судачит и злословит толпа.
Наконец из роскошной кареты вышел жених, окруженный щегольскими шаферами, под руку с посаженым отцом.
— Ах, молодой, красивый! — заволновалась толпа.
— И такой миллионщик!
В церкви уже зажжены люстры, паникадило, вся она сверкает морем огня. Блеск свечей переливается в бриллиантах нарядных дам и девиц богатого купеческого сословия.
Теперь началось ожидание невесты. Любопытство и нетерпение толпы достигло крайнего напряжения.
Глава 2ПРЕРВАННОЕ ВЕНЧАНИЕ
Почти одновременно к церкви подъехали две кареты, запряженные дивными рысаками. Из первой кареты вышла невеста, окруженная «подругами», вторая карета отъехала в сторону.
Те, кто ожидал прибытия невесты, чтобы посмотреть, какова она, были жестоко разочарованы: из-под плотного шелкового тюля-газа фаты лица совсем не было видно. К тому же невеста не отнимала от лица кружевного платка.
— Что это она так закрылась?
— Стыдится, может...
— Да чего ей стыдиться-то? Говорят, красавица писаная.
В сопровождении посаженой матери, рыхлой купчихи в богатейшем наряде, невеста вошла в храм.
Навстречу ей спешил жених, кудрявый молодой человек во фраке, с глупой, бараньей физиономией.
— Дорогая... — тихо шепнул он невесте.
— Гря-а-ди, гряди, голубица! — грянул хор приветствие.
На одну секунду невеста остановилась, вздрогнула, словно страшась идти дальше, но потом, очевидно взяв себя в руки, под руку с женихом направилась к аналою.
— Что это она платок держит у лица? Плачет, что ли?
— А как же не плакать, последний девичий денек, чай!
Сотни жадных, любопытных глаз устремлены на пару, которую сейчас будут венчать.
Священник, мягко, ласково улыбаясь, встречает жениха и невесту, ставит их у аналоя. Шафера занимают свои места за женихом и невестой. Заливаются тенора, гудит октава. «Гря-а-ди, гряди, голубица!..»
Венчание началось. Но не успел священник произнести несколько слов, как вдруг церковь огласилась безумно-страшным криком жениха:
— Господи, что это?!
Храм вздрогнул. Все как один человек направили свои взоры на венчающихся, и то, что они увидели, заставило их испустить возгласы, полные не меньшего страха и изумления:
— Глядите! Глядите! Что это такое?
Невеста стояла, откинув с лица венчальную фату.
— Усы! Мужчина!
Батюшка отшатнулся. Жених окаменел. На лице невесты красовались весьма изрядные усы!
— Что это?.. Кто это?.. — бормотал жених, бледный как полотно, с выпученными глазами.
Пользуясь общей паникой, вернее, общим оцепенением, невеста с усами быстро направилась к выходу.
В «сенях» храма к ней бросилась высокая мужская фигура, закутанная в широкий плащ, и подхватила невесту на руки.
— Скорее! Моя! Моя! — прозвучал громкий ликующий голос.
Все шарахнулись в стороны.
Держа невесту на руках, похититель выбежал на паперть, сбежал по ступенькам и крикнул:
— Семен, давай!
Лихо подкатила карета, похититель со своей добычей вскочил в нее, и она скрылась за углом.
Когда столбняк, овладевший всеми, прошел, началось неописуемое.
— Что же это такое? — дрожащим голосом спросил донельзя пораженный священник, обращаясь к жениху, окруженному толпой родственников и знакомых, как его, так и невесты.
Тот бессмысленно хватался за голову и вдруг бросился к посаженой матери невесты.
— Как же это так? Кого вы привезли?!
За ним наступал и его посаженый отец.
— Стыд! Позор! Бесчестие! Кого вы привезли, матушка?
— Как кого? — лепетала обезумевшая от всего происшедшего посаженая мать. — Глашеньку Сметанину...
— Это с усами-то? Это у Глашеньки в одну ночь усы выросли? Да это бунт, заговор!
Купчиха упала в обморок.
Общая паника все усиливалась.
Жених ломал в отчаянии руки и громко рыдал. Его утешали шафера, родственники, знакомые.
Батюшка уныло смотрел на дьякона.
— Тридцать пять лет священствую, а такого «чуда» не видывал... — сокрушенно бормотал он.
— Что говорить, «душеспасительная» свадьба, отец Александр, как вы соизволили ее назвать... — насмешливо отвечал дьякон.
К вечеру весь Петербург кричал о необыкновенном приключении с венчанием двух отпрысков известнейших миллионеров-купцов.
Глава 3«ОТЫЩИТЕ НЕВЕСТУ, ГОСПОДИН ПУТИЛИН»
Было около девяти часов вечера. Я сидел у Путилина в его служебном кабинете, обсуждая необычайное происшествие в Н-ской церкви.
— Хочешь держать пари, доктор, что они явятся ко мне? — улыбаясь, спросил Иван Дмитриевич.
— Кто «они»?
— Ну, потерпевшие, конечно... Честное слово, будь я на их месте, я так бы и поступил!
— Ты говоришь о трагическом венчании?
Путилин улыбнулся еще шире.
— Трагическом... Ах, доктор, как ты любишь сгущать краски. По-моему, тут гораздо более комического, чем трагического.
— Но ведь это необычайно, как хочешь...
— Совершенно верно. И наперед скажу тебе — дело это очень трудное, но не мрачное...
— Иван Дмитриевич! — вырвалось у меня. — Неужели уже все разгадал?
В дверь кабинета постучали.
— Ваше превосходительство, вас желают видеть...
— Господа Русановы? — спокойно спросил сыщик.
— Да-с... — удивленно ответил дежурный агент.
— Пусть войдут.
В кабинет вошли два посетителя, один — уже старик, красивый, важный, упитанный, другой — молодой человек в пиджаке, с глупым, бараньим лицом.
— Господа Русановы? — обратился к ним Путилин.
— Да-с, ваше превосходительство... — ответил старик.
— Прошу покорно. По делу неудачного венчания?
Миллионер Русанов-отец удивленно вскинул глаза.
— А вы... вы уже знаете?..
— Я, голубчик, начальник сыскной полиции, поэтому я все должен знать.
И, повернувшись к молодому человеку, неудачливому жениху, шутливо проговорил:
— Эх, молодой человек, молодой человек! Нехорошо... Из рук невесту выпустили! Проворонили!..
Молодой Русанов густо покраснел, с досадой мотая кудрявой бараньей головой.
— Как же-с... Помилуйте...
— Усов испугались? Подумаешь какая невидаль!
— Как, ваше превосходительство! — в один голос воскликнули Русановы. — Вы находите неудивительным, что у девушки вдруг под венцом выросли большие усы?!
— Совершенно верно, ровно ничего удивительного не вижу в этом... — бесстрастно, с улыбкой ответил мой друг.
Посетители в сильном изумлении уставились на Путилина.
— Вы как это, всерьез или в шутку, ваше превосходительство? — В голосе старика миллионера послышалась досада.
— Я не имею обыкновения шутить, любезный господин Русанов. Ну-с, в чем дело? Невеста вашего сына, дочь купца первой гильдии Аглая Сметанина, действительно исчезла. Вы, конечно, из церкви бросились в дом ее родителей, что вы там узнали?
— Да-с, поехали туда... С матерью дурно сделалось. Отец волосы на себе рвет. А узнали мы, что Аглая честь честью отбыла из дома с подружками и посаженой матерью в карете в церковь. А вот что дальше произошло — это непостижимо...
— Усов у вашей невесты не было? — повернулся Путилин к жениху.
— Что вы-с, помилуйте... Да ежели бы у нее были усы, разве я предложил бы ей руку и сердце? Слава Богу, мы и безусых девиц при нашем капитале найдем сколько угодно.
— Итак, невеста вашего сына бесследно исчезла? И вы желаете...
— Чтобы вы, ваше превосходительство, помогли нашему горю, распутали эту необыкновенную историю.
— Вы никаких особых подозрений не имеете?
Старик миллионер взглянул на сына.
— Ты как, Васенька, ничего не примечал? А?
Васенька отрицательно покачал головой.
— Ничего-с особенного-с...
— Она была влюблена в вас, ваша невеста?
— Как сказать-c... Девицы конфузятся высказывать свои чувства...
Раздался стук в дверь.
— Входите! — крикнул Путилин.
В кабинет бомбой влетела толстая купчиха, расфранченная, но со шляпой, съехавшей набок. За ней еле поспевал помощник Путилина.
— Ваше превосходительство! Ваше превосходительство!.. — завопила она.
— Ради Бога! Что такое, что случилось? — спросил Путилин.
— Украли! Выкрали!
— Что украли? Да вы успокойтесь, сударыня, придите в себя, объясните толком.
— Как я приду в себя, когда я из себя вон вышла?! — еще громче завопила купчиха, бросаясь в кресло.
— В чем дело, Виноградов?
— Почти одинаковый случай. Сейчас у госпожи Сосипатровой исчезла дочь-невеста. Выкрадена из кареты во время следования к венцу в церковь Спаса.
— Что?! — вскочил старик Русанов. — Слава те, Господи!
В голосе миллионера слышалось ликование. Он даже размашисто перекрестился.
Это неожиданное восклицание привело в ярость прибывшую купчиху, бросившуюся, как разъяренная тигрица, к Русанову.
— Как?! — взвизгнула она. — Что это вы сказали, батюшка? Слава Богу? Это — слава Богу, что у меня дочь из-под венца похитили? Да как вы, старый пес.
— Именно, слава Богу! Потому, значит, не я один в конфузе, что у моего сына невесту украли, — с чувством удовлетворенного купеческого самолюбия произнес Русанов.
Путилину пришлось вмешаться, чтобы прекратить перебранку взволнованных родителей.
— Что произошло?
— А то, господин начальник, что, когда ехала карета с моей дочерью-невестой, вдруг поравнялась с ней другая. Не успели опомниться посаженая мать и шаферицы, как дверца той кареты распахнулась, в нашу карету впрыгнул злодей и, схватив на руки мою дочь, исчез.
— С кем должна была венчаться ваша дочь?
— С откупщиком К-вым, — всхлипнула купчиха.
— Хорошо, господа, я сделаю все, что могу, чтобы найти похитителей ваших невест.
Когда мы остались одни, Путилин шутливо спросил меня:
— Скажи, доктор, медицина не знает таких случаев, когда у барышень вдруг моментально вырастают усы?
— До сих пор, мой друг, таких чудес не бывало.
— Однако видишь — чудеса существуют.
Путилин погрузился в продолжительное раздумье.
— Помилуй Бог, забавный случай! — вдруг оживленно воскликнул он.
— Ты считаешь это дело серьезным?
— Смотря в каком смысле. Если насчет крови и убийства, этого в данных случаях не имеется, но сами по себе похищения совершены ловко, и, может быть, не так-то легко будет их раскрыть.
Глава 4НАЧАЛО «КРИВОЙ» ПУТИЛИНА
В доме Сметанина, отца невесты с усами, нас встретили не особенно приветливо.
Мать невесты слегла в постель, отец был темнее тучи. Он рвал и метал, рыча аки лев...
— Вот дочку вашу хочу попытаться разыскать, любезный господин Сметанин... — проговорил Путилин.
— Чувствительно благодарен, а только можно бы и без этого обойтись, — угрюмо ответил старый купец.
— Как?! Вы не хотите отыскать свою дочь?
— Совершенно верно, особого желания не имею.
— Почему же?
— А потому, ваше превосходительство, куда же она годится после такого сраму? На всю столицу ославилась и фамилию мою обесчестила.
— Ну, какое тут бесчестие... — утешил «миллионщика» Путилин. — Меня вот Русанов-старик просил отыскать невесту его сына, вашу дочь.
— Да ну? Неужто? Значит, не вполне прогневался?
В голосе Сметанина послышалась радость.
— Да ведь я бы и вам рекомендовал подождать гневаться на вашу исчезнувшую дочь. А что, если в этой необыкновенной оказии скрывается преступление?
Купец побледнел.
— А именно?
— А то, что вашу дочь могла похитить какая-нибудь банда негодяев. Знаете ли вы, что произошло почти одновременно с исчезновением вашей дочери?
И Путилин поведал ошеломленному миллионеру о похищении дочери-невесты купчихи Сосипатровой.
— И у нее! Что же... что же это такое, ваше превосходительство?
— А вот это-то и надо расследовать.
— Явите такую милость! Вовеки благодарен буду.
— Где комната вашей дочери? Надо ее осмотреть.
Сметанин провел нас через комнаты, убранные с поражающей купеческой роскошью.
— Вот ее комнаты, ваше превосходительство.
Они, как и все жилые помещения тогдашнего купечества, были меблированы очень просто.
На диване, на стульях, на креслах — всюду в беспорядке валялись различные принадлежности женского туалета.
— С момента одевания вашей дочери к венцу эта комната не прибиралась? — спросил Путилин.
— Нет, до того ли было? Это страшное известие как громом поразило нас всех...
— Вы не помните, в каком платье была ваша дочь до венчального наряда?
Сметанин развел руками.
— Ей-Богу, не упомню. Все из головы вышибло!
— Скажите, кто прислуживает вашей дочери?
— Девушка, Паша.
— Она, то есть ваша дочь, хорошо к ней относится? Любит ее?
— О да! Моя дочь не гордячка, добрая, приветливая, так уж воспитана.
— Пригласите эту девушку сюда.
Через несколько минут перед нами стояла хорошенькая девушка с бойким, плутоватым лицом, несколько смущенным.
— Вы слышали, милая, какое несчастье приключилось с вашей барышней? Ее похитили из-под венца.
— Да-с, слышала, — не поднимая глаз, пролепетала она.
— Вам жалко барышню?
На еле уловимый миг в лукавых глазенках горничной промелькнул какой-то огонек.
— Очень-с!
— А ведь она нашлась! — вдруг быстро выпалил Путилин.
— Да неужто? — отпрянула девушка, и в ее возгласе было больше испуга, чем радости.
Путилин усмехнулся.
— Ну-с, милая, а теперь покажите, в каком платье была ваша барышня до одевания в подвенечный наряд. В этом?
Он взял с кресла тонкое батистовое платье.
— Ах нет, не в этом! Позвольте мне это... Я уберу... Тут такой беспорядок... — в сильном смущении залепетала горничная.
— Теперь можете идти! — властно приказал Путилин.
Растерянный взгляд, и девушка ушла.
В платье Путилин отыскивал карман.
— Помилуй Бог, чего только не приходится делать! — шутливо бросил он нам.
Через несколько секунд в его руках оказалась розовая бумажка.
Он подошел к окну и углубился в чтение.
— Вы что-то нашли, ваше превосходительство? — спросил Сметанин.
— Так, пустяки... А вот вы лучше скажите: ваша дочь шла под венец с Русановым не по любви?
— Как сказать... Она плакала, просила пообождать со свадьбой, но перед моей волей смирилась. У нас, в купечестве, еще, слава Богу, дети отцов слушаются...
— И пропадают, как пропала ваша дочь? — насмешливо бросил Путилин.
Миллионера-купца передернуло.
— Так что, ваше...
— Так что, любезный господин Сметанин, дочь вашу я поищу и, быть может, найду, но что она не будет женой Русанова — в этом я могу вам поручиться.
— Это-с почему?
— Потому. Пока — прощайте. Лишь только что узнаю, скажу вам.
Путилин сухо попрощался с хозяином дома, и мы уехали. Сидя в коляске, Иван Дмитриевич раздраженно заметил:
— Экие мастодонты каменного века! Сами калечат жизнь, счастье своих детей и сами же первые поют Лазаря.
— Ты что-нибудь узнал, Иван Дмитриевич?
— Только то, что я и предполагал. Но где находится эта красавица Глашенька, я не знаю, доктор.
— А как же с делом Сосипатровой?
— Видишь ли, если моя «кривая» не обманет меня в этом деле, то она вполне приложима и к похищению сей купеческой дочери. Решив первое уравнение, мы быстро решим и второе.
Глава 5НЕОБЫЧАЙНОЕ НОЧНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Около двенадцати часов ночи я услышал знакомый звонок.
«Неужто Иван Дмитриевич? — радостно подумал я. — Верно, случилось что-нибудь новое, экстренное».
Не успел я выскочить из спальни, смежной с моим приемным кабинетом, как в него вошел, громко звеня шпорами и пристукивая саблей, гусарский полковник.
Я попятился.
— Что вам угодно? — в чрезвычайном удивлении спросил я.
— Попросить вас, доктор, немедленно одеваться, чтобы следовать вместе со мной.
С нами крестная сила. Голос-то Путилина!
— Иван Дмитриевич, да неужто это ты?
Путилин — это был он — громко расхохотался.
— Что, удивлен? Таким ты еще меня никогда не видел?
— Черт знает что такое... Ты, кажется, твердо решил сводить меня с ума своими сюрпризами...
— Однако живо, живо! Нам нельзя терять времени, доктор! Мы должны ехать.
— Куда?
— Далеко. В Колпино.
— Что? В Колпино? Сейчас? Ночью? Зачем? Да сейчас уже и поезда нет.
Моему изумлению не было границ.
— Когда ты только избавишься от этой постоянной привычки засыпать меня вопросами? А как мы доберемся туда, не беспокойся: нас ожидает лихая тройка.
Через несколько минут мы уже находились в коляске.
— Ну, лихо валяй, Николай! — возбужденно крикнул кучеру мой друг.
По его голосу я понял, что он находится в отличном состоянии духа, какое у него бывает всегда, когда он нападает на верный след.
Признаюсь, меня разбирало сильное любопытство. «Что за история? Зачем мы ночью катим в Колпино?» Но, наученный горьким опытом, я знал, что все расспросы бесполезны до тех пор, пока мой друг сам не сочтет нужным объясниться. Я только кряхтел, ожесточенно куря сигару.
— Любопытно? — вдруг спросил Путилин, лукаво поглядывая на меня.
— Ничуть... — с притворным равнодушием ответил я.
— Ой, врешь, доктор! — тихо рассмеялся он. — Вижу по тому, как ты дымишь сигарой. Признайся, что моя форма тебя смущает.
— Отчасти...
— С чего, дескать, Иван Дмитриевич обратился в гусарского полковника? Правда?
— Правда.
— Ну, так знай, что я тебе еще и не такой сюрприз приготовил. Знаешь ли ты, куда и зачем мы едем?
— Понятия не имею, за исключением того, что мы едем в Колпино.
— Мы... — Путилин сделал паузу. — Мы едем в церковь венчаться с тобой.
Как ни был я искушен всевозможными трюками сыщика, я не поверил своим ушам.
— Что такое? Венчаться? Мы с тобой?!
— Венчаться. Мы с тобой. Вот в этом чемодане твой подвенечный наряд.
Я не мог выговорить ни слова от изумления.
— Ты шутишь?
— Нимало, — ответил Путилин, раскрывая чемодан и вынимая из него белое платье, белые туфли, фату, флердоранж. — Помилуй Бог, если в фешенебельной петербургской церкви могла венчаться купеческая дочь с гусарскими усами, то почему в скромной колпинской церкви не может случиться такая оказия? Прошу покорно, доктор, скинуть с себя все, что полагается, и облачиться в наряд невинной голубицы.
— Иван Дмитриевич, не рехнулся ли ты? — воскликнул я.
Путилин передернул плечами.
— Честное слово, доктор, ты заставляешь меня сожалеть, что вместо тебя я не взял с собой мою агентшу. Но я хотел доставить тебе удовольствие... Ну-ну, мой друг, облачайся...
Не прошло и пяти минут, как рядом с Путилиным сидела невеста, не скажу, чтобы очень изящная.
— Скорей! Потрогивай, Николай! — покрикивал на кучера Путилин.
Мы ехали по шоссе, тянувшемуся рядом с полотном железной дороги. Душная июньская ночь, когда еще заря с зарей сходится, кончалась. Вот-вот должно было появиться солнце во всем своем сверкающем великолепии.
— Что же я должен делать? — обратился я к моему «жениху».
— Молчать. Остальное предоставь мне, — невозмутимо ответил Путилин.
Мы подъехали к Колпино.
Глава 6В ГОСТЯХ У КОЛПИНСКОГО СВЯЩЕННИКА
Колпино в то время было совсем маленьким, глухим посадом с церковью, с небольшими деревянными домишками, пользовавшимися недоброй репутацией. Несколько раз там обнаруживались тайные притоны фальшивомонетчиков, воров-рецидивистов и даже убийц.
Когда мы въехали в него, посад еще спал. Ни души, ни звука. Даже собаки не лаяли.
— К дому священника, около церкви! — отдал Путилин приказ кучеру.
Мы проехали несколькими узкими улицами, если только эти закоулки между домишками можно так назвать, и остановились около одноэтажного деревянного домика, потонувшего в зелени сада.
— Ну-с, вот мы и приехали, — пробормотал мой друг. — Теперь прошу тебя опустить вуаль на лицо и не произносить ни слова.
Он вылез из коляски.
— А я?
— Пока погоди.
Подойдя к высокому крылечку и поднявшись по его ступеням, Путилин постучал в дверь.
В саду неистово залаяли собаки.
— Кто там? — раздался недовольный женский голос.
— К батюшке приехали... — ответил Путилин.
— Да кто вы будете?
— Отворите, тогда увидите.
— Как бы не так! А если вы разбойники?
— А вы сами кто будете?
— Я матушка попадья.
— Так вы вот что, матушка: пойдите к вашему супругу... Он спит?
— Почивает.
— Будите его скорей, скажите, что из Петербурга гусар приехал с барышней. Он знает, по какому делу.
Но будить батюшку не пришлось. Очевидно, он или кого-нибудь поджидал, или же сон его был очень чуток.
Дверь распахнулась.
— Иди-иди, не твоего ума тут дело, — бросил старенький священник своей попадье.
Та, однако, терзаемая, по-видимому, острейшим любопытством, выглянула и всплеснула руками.
— Военный! Невеста! Батюшки святы!
И быстро скрылась.
На лице священника, вышедшего в одном подряснике, при виде Путилина изобразилось некоторое недоумение.
— Ну, вот, батюшка, доставил вам невесту. Позвольте представиться: однополчанин нашего друга, полковник Путилин.
— Весьма приятно-с... Польщен честью. Изволили сказать — Путилин? Не родственник ли нашему знаменитому начальнику сыскной полиции Ивану Дмитриевичу Путилину?
Путилин усмехнулся.
— Нет-с, батюшка, не состою в родстве.
Несмотря на все мое необычайное положение в роли и костюме невесты, я еле удержался от смеха.
— Простите уж великодушно, что стою перед вами в столь неприглядном виде, — пробормотал старый иерей. — А скажите, какую же из двух невест изволили вы привезти?
— Как какую из двух? — в сильнейшем изумлении вырвалось у Путилина.
— Так-с. Ведь сейчас двух будем окручивать... — улыбнулся старик.
Путилин провел рукой по лбу — этот жест появлялся у него всякий раз, когда его что-либо сильно озадачивало — и вдруг громко рассмеялся.
— Невесту первого обратившегося к вам, батюшка!
Хохот Путилина был настолько заразительным, что и батюшка тихо рассмеялся.
— Девицу Сметанину, значит? Ах, бедокуры вы, бедокуры! Эдакие фортели выкидываете! Нагорит мне здорово за ваши гусарские проделки...
Путилин расхохотался еще пуще.
— Однако, батюшка, я думаю, что коляску следовало бы ввести во двор, не равно кто увидит. Хоть и рано еще, а вдруг кто проснется.
— Верно-верно, — смущенно залепетал иерей. — А невестушка?
— Я ее сейчас высажу, и мы подождем вас здесь, у крылечка.
— А в горницы? Милости просим в горницы...
— Нет, не беспокойтесь. Мой друг ведь говорил вам, когда мы приедем? Когда назначено венчание?
— Да часов в пять утра, а может быть, и раньше. Они ведь, как вам известно, вместе приедут.
— Да-да... Но он просил меня прямо привести невесту в церковь. Уж вы будьте добры, батюшка, одевайтесь скорее. Времени терять нельзя.
— Да-да... Сейчас... Сию минуту... Ах, Господи...
Путилин подошел ко мне, помог высадиться из коляски и накинул на меня шинель.
— Въезжай в ворота! — отдал он приказ кучеру. — Сейчас их откроют.
— Иван Дмитриевич, голубчик, хоть одно слово. В чем дело?
— Я ждал одно, но не ожидал другого. Помилуй Бог, вот неожиданность — погонишься за одним зайцем, а поймаешь двух!
Ворота распахнулись, коляска въехала во двор.
На пороге домика появился священник с дряхлым стариком в подряснике.
— А это пономарь — псаломщик мой. Пожалуйте!
Глава 7В ЦЕРКВИ, В ОЖИДАНИИ СВАДЕБНОГО ПОЕЗДА
— Ну, Кузя, отворяй с Богом!
Кузя, которому было лет за семьдесят, отпер большой замок на железной двери, раскрыл ее, и мы вошли внутрь церкви. Миром и покоем, святой тишиной повеяло на нас.
Церковь была маленькая, бедная. Тут не сверкали золотом и драгоценными камнями ризы икон, тут не было нарядных ковров, серебряных паникадил... Но зато тут была масса воздуха, света. Лучи солнца врывались через окна и заливали храм золотыми потоками.
— Ну, Кузя, приготовляй, — обратился к псаломщику батюшка.
Путилин посмотрел на часы.
— Да, теперь надо скоро ожидать.
— Мне-то недолго облачиться... Скажите, барышня, вы, конечно, по доброй воле идете под венец? — вдруг обратился ко мне старый священник.
Я, твердо памятуя приказание моего друга, молчал.
— Вы не удивляйтесь, батюшка, что невеста молчит. Сами понимаете — волнение, тревога, утомление... А только Сметанина идет, безусловно, по доброй воле. Да, впрочем, кто же таким романтическим образом, уводом, венчается не по любви?
— Это вы точно сказали, господин полковник, — мягко, тихо рассмеялся старый батюшка. — А вы, извините, как полагаете, почему я решился на такое венчание?
— Чрезвычайно добро и любезно с вашей стороны, хотя и рискованно... — пробормотал Путилин.
— Вы, может, полагаете, что я на деньги польстился? Нет, полковник, из-за денег я не пошел бы на это дело. А вот случай был со мной один в моей долгой священнической службе.
Лицо симпатичного иерея омрачилось.
— Какой же случай, батюшка?
— А такой, изволите видеть. Вот как бы теперь, к примеру сказать, обратился ко мне один молодой человек. «Повенчайте, — говорит, — ради Бога, нас, батюшка, без бумаг невесты. Свадьба, — говорит, — уводом. Мы любим друг друга, а родители невесту мою за другого прочат». Я наотрез отказался. «Ни за что, — говорю, — нипочем!» Он аж в слезу. «Что ж, — говорит, — нам делать? Так взять ее жить — ее только ославишь, сраму предашь. Ждать — за другого волоком потащат в церковь. С деньгами да бумагами в порядке кто же не окрутит?» Так я и отказался.
Ушел мой бедный молодой человек, а через неделю я в газете прочитал, что он застрелился.
Поверите ли, оторопь, жуть, тоска взяла меня. Мой, думаю, грех. Повенчай я их, ничего бы этого не случилось. Долго я мучился да и решил, что, ежели ко мне когда кто иной еще обратится с такой же просьбой, уважить сию просьбу, обвенчать.
И вот-с, спустя столько-то лет, случай и выходит с вашими знакомыми. Я даже обрадовался — грех старый сниму с души. А денег мне не надо, нам со старухой моей жить немного осталось, хватит...
Путилин, человек чрезвычайно добрый, чувствительный, был растроган рассказом старого священника и с чувством пожал ему руку.
— Вот какие светлые личности попадаются среди духовенства, — бросил он мне. — Позвольте, я слышу топот лошадей. Кажется, едут.
— И то, и то! — засуетился батюшка. — Что ж, пойду встречу бедокуров!
И с этими словами он засеменил старческими ногами к выходу из храма.
Глава 8ТРИ НЕВЕСТЫ И... ДВА ЖЕНИХА
Путилин, схватив меня за руку, потянул назад, шепнув:
— Тут вот выступ притвора, спрячемся здесь. Любопытно послушать их объяснение. Играть комедию, так до конца!
Не прошло и нескольких минут, как послышались шаги, звон шпор и раздались голоса:
— Ну, батюшка, вот и мы!
И вслед за этим веселым, звучным мужским голосом раздался трясущийся, вздрагивающий голос батюшки:
— Позвольте, а кто же эта девица в подвенечном уборе?
— Как кто? Моя невеста, батюшка! — удивленно воскликнул другой мужской голос.
— Как-с ваша невеста? — заикнулся старый священник.
— Очень просто: моя невеста. Да что с вами, батюшка?
— Позвольте, сколько же невест-то всего? Три, значит?
Голос священника дрожал. В нем слышалось не только изумление, но и испуг.
— Как три? Откуда вы взяли третью? Вот моя невеста, вот невеста моего приятеля. Вы простите меня, батюшка, я вас не понимаю.
В голосе офицера звучало несказанное удивление.
— Нет-с, вы уж дозвольте мне вас не понять! — взволновался старый иерей. — Я еще, по милости Божьей, из ума не выжил и до трех считать не разучился, и трех невест на двух женихах повенчать никак не могу-с!
— Il est devenu fou! Он сошел с ума! — с отчаянием в голосе по-французски воскликнул один из прибывших.
— Эта невеста — раз, та невеста — два, а эта девица — уже три. Как ни считайте, выходит три.
— Да какая та невеста? О ком вы говорите? — звякнули шпоры.
— Та-с, которая приехала сейчас с вашим приятелем. Ваша невеста.
— Что?! Что такое?! Моя невеста приехала с моим приятелем?! Да вы... вы, извините, с ума сошли, батюшка! Вот моя невеста, она стоит перед вами!
— Коля, ради Бога, что это значит? — послышался испуганный женский голос.
— Да, с вашим приятелем, Путилиным... Девица Сметанина... — продолжал батюшка.
— С Путилиным?! — послышались испуганные возгласы.
— Да-с!
— С каким Путилиным?
— С полковником гусарским...
— Нет, батюшка, вы ошибаетесь, не с гусарским полковником, а с начальником Санкт-Петербургской сыскной полиции! — громко проговорил Путилин, выходя из укрытия.
Его внезапное появление было подобно неожиданному удару грома.
Барышни пошатнулись и, наверное, упали бы, если бы их не подхватили офицеры. Бедняга священник остолбенел.
Первым опомнился высокий, стройный офицер. Он сделал шаг к Путилину и гневно крикнул:
— Что это за мистификация, что за маскарад? Кто вы, милостивый государь, и по какому праву вы одеты в этот мундир?
— Кто я, вы уже слышали. А по какому праву я в мундире, я не обязан вам давать ответа. Я имею право наряжаться так, как мне угодно для пользы дела. А вот мне было бы интересно знать, по какому праву вы изволили облачиться в какой-то плащ, ворваться в церковь и похитить невесту... с усами? — отчеканил сыщик.
Офицер растерялся, опешил.
— Так как вы предпочитаете невест с усами, господин Неведомский, то я и захватил с собой для вас таковую.
С этими словами Путилин вывел меня за руку и сорвал вуаль с моего лица, которое в эту минуту выглядело, по всей вероятности, весьма глупо.
— Рекомендую — девица Сметанина, ваша невеста с усами и даже с бородой!
Нет слов описать выражение лиц нашей группы, того столбняка, который овладел всеми, за исключением меня и Путилина.
— Ну-с, господа, что же мы будем теперь делать? Как мне прикажете поступить с вами? По закону я могу вас не арестовывать, — обратился Путилин к офицерам, — так как это дело вашего военного начальства... Но ваших невест я обязан арестовать вследствие заявлений их родителей.
Обе невесты заплакали.
— И вы это сделаете? — вырвалось у обоих женихов.
— Я обязан.
— Честное слово, мы этого не допустим!
— Вы окажете сопротивление? Не забывайте, господа, что это уже явится тяжким преступлением, за которое вас по головке не погладят.
Взбешенные офицеры были белее полотна.
И вдруг, к моему глубокому удивлению, Путилин громко и весело расхохотался.
— Вы еще смеетесь?! — рванулся один из женихов, Неведомский.
— Ну да! И знаете почему? Потому что я нашел счастливый выход для всех вас.
— Какой?
— У вас шаферов нет?
— Вы продолжаете издеваться, господин Путилин?
— Я вас спрашиваю, у вас шаферов нет?
— Нет.
— Ну, так вот, позвольте нам с доктором заменить их вам. Живо к аналою, господа, живо! Батюшка, пожалуйте!
— Как-с? Венчать?! — пролепетал все еще не пришедший в себя священник.
Оба офицера радостно бросились к Путилину и схватили его руки.
— Господин Путилин! Да неужто? Вы не шутите?
— Да что же с вами поделаешь теперь? Не везде же найдется такой добрый, милый батюшка. Бог с вами, но только помните, что о моем шаферстве — никому. А то мне дадут по шапке.
Оба офицера чуть не задушили моего друга в своих медвежьих объятиях.
— Ну-ну, довольно, пустите! А знаете ли вы, что из-за вас Путилин первый раз в своей жизни оскандалился?
— Как так?
— Очень просто. Родителям ваших невест я обещал разыскать сих барышень и вернуть их им.
— Да ведь вы и разыскали! — радостно-возбужденно ответил офицер.
— Разыскать-то разыскал, да вернуть-то их я уже не смогу. Теперь это уже ваше дело будет...
Через несколько минут у аналоя началось необычайное венчание первой пары. Шафером был Путилин, выследивший и накрывший «преступников-похитителей»!
Так же повенчали и вторую пару.
После венчания Путилина окружили и пристали к нему с расспросами.
— Иван Дмитриевич, дорогой, как это вы унюхали?
— По обстановке я решил сразу, что похищение романтического свойства, по дерзкой смелости и отваге предположил, что сделано это людьми военными. У вас, молодая моя красавица, в кармане вашей юбочки я записку нашел. Ах, какая вы неосторожная барынька! Разве можно такие записки не уничтожать? Ай-ай-ай!
Путилин вынул розовый листок бумаги и прочел: «Голубка моя! Посылаю тебе наши гусарские усы. Другого выхода нет, следят за тобой так, что выкрасть тебя можно только из церкви. Поступи, как я тебя учил. Пробудешь немного у меня, потом поедем в Кол. Священник согласился. Целую тебя, твой Владимир Н.».
«Молодая» закрыла лицо руками.
— Ну-с, имея в руках сие, остальное узнать было не так трудно... — весело смеялся Путилин. — А вот вас тут захватить я не ожидал, — обратился он к другой повенчанной паре. — Я пока выследил ваших друзей, а на вас еще только точил зубы.