и.
Это посущественней будет, чем баночный «Туборг» брайтон-питерской мафии Грюнберга. И поопасней для меня, чем тот же взбесившийся Мишаня Грюнберг.
Можно, конечно, плюнуть на все и прямиком – в Комитет, к Валентину Сергеевичу Головнину. Доложиться. Разумеется, я – крутой, круче некуда, но против человека, а не против машины. А у них, у этих… «печеночных кампучийцев» – хорошо отлаженная машина. В механизм которой ненароком затесался Бояров Александр Евгеньевич. Перетрет, раздавит…
А вот хрен вам всем. И компетентные органы не дождутся от меня добровольного визита на манер заблудших героев совдеповского кино. Я не блатной, не вор, не Грюнберг – я живу не по их законам, Но и не по совдеповским. Я живу по собственному закону, который находится в душе. И пока есть силы, буду играть по своим правилам. А там… посмотрим. Да! Вот еще что… Не исключено, что компетентные органы настолько компетентны, что и вся эта комбинация с продажей на валюту доноров входит в их компетенцию. И кто-то стрижет свою долю. Тем более глупо заявляться в логово (или филиал логова, если угодно). А вот хрен вам всем!!!
– Камиль Хамхоев! – объявил диктор победителя.
Зал взорвался: полное «ура!» Ничего-ничего! По сумме питерские все равно москвичей вчистую сделали. Потому-то и «ура!» настолько громкое, что последняя надежда у столичных оставалась – на Камиля. Остальные провалились. Зато Камиль Кудрина победил в самом престижном тяжелом весе.
Эх, меня не было на месте Кудрина? Пропустить элементарный маэ-гери по среднему уровню! А еще ученик Боярова… Надо было ставить блок сокубо каке-уке, подхватывать бьющую ногу, протягивать ее вперед и – конечная контратака: тетцуи-учи по верхнему уровню. И завалился бы Камиль без вариантов.
Но он не завалился, а завалил. И теперь принимал поздравления, дружеские похлопывания по спине, от которых менее подготовленный человек просто просел бы, как на проколотых баллонах. Радовался чисто по-детски:
– Ага, Бояров! Я тебе говорил?! Я тебе вчера говорил?! А ты мне что говорил?! А теперь что скажешь?!
– Молодец! Что я могу еще сказать! Если бы не ты, столица бы вообще на ноль продула. А так – хоть есть чем утешиться, хоть какой-то престиж сохранить.
– Парни, парни! Долго вы еще?! Нас же ждут!
Нас ждут. После вчерашней бурной «космической» ночи, после утренней насыщенной разминки и не менее насыщенного дня финальных поединков нас ждут еще более насыщенные вечерние мероприятия все в том же «Космосе». У многих ребят отношения с фотомодельками сладились. У Камиля с милейшей Сандрой – уж точно! И теперь им всем не терпелось похорохориться. Здоровья хватит, второе дыхание открылось. Или даже третье. Резервы человеческого организма неисчерпаемы. Зря Костик Сурнов давеча беспокоился – если и способны парни болеть, то лишь за кого-то, как болельщики, если и проявляется у них слабость, то лишь слабость к настоящей высокотехничной борьбе, а также… слабость к… слабому полу. Нас ждут.
У фотомоделек своя борьба, свои соревнования. И поболеть за них (каждый за «свою») – сам бог велел.
… Не проститутки, но… проститутки. Скандальная реклама – лучшая реклама. И черным по белому: «Пройтись танцующей походкой до конца дорожки, снять с себя «верх» и затем бросить к ногам публики верхнюю часть бикини или майку. 10000 зрителей смотрят, разинув рты, словно их только что освободили из мест заключения, где они совсем не видели женщин. Можно подумать, что некоторые молодые люди, пришедшие поодиночке или компаниями, видят такое впервые в этой стране, где нет нудистов и где стыдливо играют в прятки даже в семье… Наталья, 19 лет, садится на багажник велосипеда, расставляет ноги и ложится грудью на седло. Ее ровесница Ирина делает «мостик» над пластмассовым бочонком. Лена, 20 лет, руками поднимает груди вверх, ерзает задом по штанге туда и сюда. Она это делает с равнодушием уборщицы в туалете… Молодых женщин не в чем упрекнуть. Они выполняют режиссерские указания функционеров в стране, где в школах до сих пор вместо сексологии преподают этику семейной жизни…».
Скандальная реклама – лучшая реклама. Потому в зале бесплатно и раздавался журнальчик «Экстра» – берлинский, на немецком, но с закладкой-листиком, где статейка о московском конкурсе, о стрип-шоу была прилежно переведена на русский – черным по белому. И анонс статейки, вынесенный на обложку, тоже был перетолмачен: «СЕКСУАЛЬНАЯ БИРЖА В МОСКВЕ. ПОСТАВКА В ПУБЛИЧНЫЕ ДОМА ЗАПАДА».
Педрила-комсомольчик, мажорный скот – он выглядел именинником: заметили, отметили! Заграница нам поможет!
А на помосте все и происходило примерно так, как описывал журнальчик (хотя там речь шла о прежних, уже миновавших, предварительных… э-э… отборочных соревнования). Только теперь, в решающей стадии, «не проститутки, но… проститутки» вели себя более откровенно (еще более откровенно). Тьфу!
Одно утешало (если это может служить утешением) – тезка-Сандра, попавшая с корабля на бал (и не только и не столько Маринкина протекция сыграла роль), вела себя деревянно, хотя очень пыталась соответствовать.
Но Камиль не замечал деревянности Сандры, он явно был горд:
– Гляди, Бояров! Моя-то, моя!..
Совсем свихнулся, честное слово! Впрочем, не он один. Практически весь зал пускал слюни и загорался глазами. Допустили голодушников до сладкого. Зал был наполовину «южным». «Космос», разумеется, почти целиком валютный отель, но… при желании готов принять не только иностранцев, не только команду мастеров каратэ, но и джигитов-кунаков. Было бы желание, и было бы чем платить за подобное желание.
Что-что, а платить было чем.
Я вдруг обратил внимание, что время от времени из зала к столику организаторов протискиваются смуглые личности с надменными физиономиями, о чем-то переговариваются с педрилой-комсомольчиком и его коллегами. Причем боксеры-телохранители безошибочно сортируют ходоков, оттирают не тех, предоставляют «зеленый коридор» для ТЕХ. Отследив маршрут ТЕХ, я наткнулся взглядом на хозяина гонцов, на одного их хозяев.
Шрам! «Шемякинский» шрам. Но обладатель шрама никак не был художником. Бес! Бесо. Это для меня не сказать – сюрприз. Да, тесен мир, вплоть до дурных совпадений, как в дурной оперетке: «А где у нас Иван Засранкин?». Входит Иван Засранкин. Но явление Бесо народу – не случайность, а закономерность. Где же еще быть крестному отцу чеченской мафии, если не на стрип-шоу, о котором вся Москва жужжит. Да ладно – Москва! Вон и Берлин обратил внимание… Так что подспудно я того и ждал. Но хоть и ждал, не справился со своим взглядом – не мазнул мельком, а уперся. И Бес ощутил мой взгляд – резко повернул голову, встретился глазами, изучил…
– Гляди, Бояров! Моя-то, моя!.. – толкал меня в бок Камиль. – А твоя-то, твоя!
Под «твоей» он беспечно подразумевал идиотку-Музу, повязавшую лицо черной косынкой, словно грабительница банка, зато обнажившую всё остальное (ну буквально всё! идиотка, одним словом!).
– Гляди, Камиль! Только незаметно гляди! – сымитировал я горячее обсуждение достоинств конкуренток. – По диагонали назад и влево. Бес?
– Бес! – очень точно подыграл Камиль (цоканье языком, жестикуляция, блеск глаз – будто не о Бесе речь, а о курочке-ласточке-журавлике). – Осторожней, Шура. Видишь, рядом с ним? Это мент. Купленный.
Пустоглазый верзила славянской наружности весьма отличался от невысоких, но коренастых бойцов-телохранителей Бесо. Крестный отец чечни краем рта что-то такое обронил верзиле, и тот уставился на меня.
Я сделал вид, что увлечен курочками-ласточками-журавликами, прекрасно осознавая: продолжение следует.
Продолжим, господа?
Глава 5
Продолжение последовало в «Спектре». Небольшой, уютный ресторанчик, все достоинства которого мог оценить отнюдь не каждый. Потому что не каждому желающему здесь открывалась дверь. Вход только по записи и для вполне важных персон. Я себя такой персоной и ощутил, когда Камиль привез меня на «тойоте» к «Спектру».
– Посидим? Все заказано.
– Сейчас хорошо будет? – намекнул я на анекдот.
Во всяком случае плохо не будет. Отчасти. От той части, которая зависит от Камиля – он сделал все что мог. «Спектр» – тот и именно тот ресторан, куда нагрянет Бесо с компанией (у Камиля в его частном криминальном бюро разведка поставлена наилучшим образом). Если надо людьми, оружием, транспортом помочь – Камиль готов. Людьми – не надо. Оружием – не надо. Транспортом… Про «тойоту» я и не заикался, памятуя о моих сложных взаимоотношениях со средствами передвижения. Но если найдется что-нибудь попроще, то…
– Сегодня?
– Наверное уже не сегодня. Скорее всего, завтра с утра.
– Считай, сделано. Ночевать у меня будешь?
– Если пустишь..
– Шу-ура! Как ты можешь говорить!
Что могу, то могу. Я знаю что говорю. Вся наша сборная нынче же «стрелой» возвращается в Питер (эх, ребятки, уж простите, если не приду проводить…) – из «Космоса» выселяется, распрощавшись с «не проститутками, но… проститутками», а вот москвичи, не исключено, продолжат так называемую любовь с первого взгляда. Камиль – москвич. Не хватало мне еще среди ночи впилиться в квартиру, где поочередно шастают Сандра с Камилем – из спальни в ванную и обратно.
– Возьми ключ, Шура! На! Будь как дома. Только утром меня дождись.
– А ты?
– А у меня есть свой штаб, не волнуйся. Бюро. Контора. Мне всю ночь работать надо. Дела…
Могу представить, какие дела нынешней ночью ждут Камиля, – аналогичные тем, что и ночью предыдущей. Да уж, те-о-озочка-Са-а-андрочка!
– Шура! Зачем улыбаешься?! Зачем ТАК улыбаешься?! Это серьезно! Я с ней говорил. Она знаешь какая?!
И этот туда же! Кандидат в… в Шведы. Кстати, Швед! Серега Швед лежит себе, мало что подозревая, на койке в больнице доктора Чантурия, а я тут… хотя я тут как раз и занимаюсь тем же делом. Дела… У каждого свои дела. Надеюсь, Маринка все-таки просветила Серегу на предмет вурдалаков, и он начеку. Потерпи чуток, Серега, скоро вернусь. Не успеют тебя, Серега, распилить! Да и не посмеют! Ты ж, Серега, не безвестный какой-нибудь. У тебя и жена есть, и вздыхательница-Сандра – могут ненароком заявиться навестить: а где больной? куда пропал? Другой разгово