– Леночка! – всхлипывала она. – Леночка!
Баринов кивнул Анне. Та в ответ согласно склонила голову.
– Марина Николаевна, – начала она, – мы понимаем ваше состояние. Но мы хотим помочь вам и найти убийц вашей дочери.
– Что? – Женщина подняла на нее остекленевшие глаза. – А кто мне Леночку-то вернет? Никто!
– Конечно, вашу дочь… – Анна запнулась. – Но убийца разгуливает на свободе.
Несчастная мать только махнула рукой.
Анна и Баринов сидели в небольшой комнате на стульях около стола. Марина Николаевна – на диване. Женщина высморкалась в большой платок и посмотрела на посетителей.
– Спрашивайте.
– Марина Николаевна, – заговорил Баринов, – чем занималась ваша дочь?
– Она… ничем не занималась. Училась в училище на швею, но бросила.
– Почему?
Матросова пожала плечами.
– Говорила, что швеи сейчас никому не нужны. И учеба – зря потраченное время.
– А зачем же она пошла туда?
– У нее были склонности к шитью. Да и я могла помочь ей.
– Вы тоже работали по этой части?
– Да. В Большом театре. В костюмерном цеху.
– Но ваша дочь не хотела продолжать семейное дело?
Марина Николаевна качнула головой.
– Нет. Сначала хотела, а потом – остыла. Стала говорить, что все это ерунда и чепуха.
– И давно она начала так говорить? – вмешалась Анна.
Женщина задумалась.
– Примерно полгода назад.
– И в то же время бросила швейное училище?
– Да. С тех пор я все время уговаривала ее передумать.
– У нее была на примете другая работа?
– В том-то дело, что не было. Она стала где-то болтаться. От рук отбилась. Я ей говорю одно, она мне – совсем другое. А раньше была послушной девочкой, у меня с ней не было особых проблем. А тут как с цепи сорвалась!
– Чем вы это объясняете? – задала вопрос Зарубина.
– Переходный возраст.
– Двадцать лет? Поздновато!
– Она у меня и была поздним ребенком. – Женщина снова заплакала. – У нее все было не так, как у других детей. И в школу пошла позже. И внешне сейчас выглядела не на двадцать лет, а на семнадцать-восемнадцать.
Анна с Бариновым молчали.
Женщина, одетая в темно-синее платье и черные разношенные шлепанцы, плакала, не вытирая слез.
– Кому понадобилось убивать Леночку? Ума не приложу.
– У вашей дочери были друзья, подруги?
– В последнее время – никого. Я ничего о ней не знала, она перестала со мной общаться. И часто грубила.
Анна с Бариновым переглянулись. Оставалось прояснить еще один неприятный момент.
– Марина Николаевна, вашу дочь убили, когда она возвращалась из банка. С большой суммой денег.
– Мне сказали. Но все это вранье. У Лены не могло быть таких денег. Откуда?
Вопрос повис в воздухе.
– Может быть, – протянула Анна, – она взяла в долг?
– Для чего?
– Значит, вы ничего не можете сказать по этому поводу.
– По какому?
– Откуда у вашей дочери такая сумма денег. Она поступила на ее расчетный счет.
– Нет, я понятия не имею. – Голос женщины прозвучал довольно резко.
Анна выразительно посмотрела на Баринова. Он – на нее.
– Ваша дочь принимала наркотики?
Женщина вздрогнула, как от удара хлыста.
– Конечно, нет!
– Вы могли просто не знать. Сами же сказали, что в последнее время контакт между вами был утерян.
– О таком я бы знала!
Анна усмехнулась. Родителям всегда кажется, что они знают про детей все. Или почти все. Но, как правило, самое главное проходит мимо них.
– Что Лена делала днем?
Марина Николаевна развела руками.
– Вставала и уходила из дома. Иногда приходила вечером. Иногда к обеду. Ела и опять уходила.
– Она не говорила, куда?
– Нет. Я думаю, просто болталась по улицам.
– Как прошел последний день вашей дочери?
– Как? Как обычно. Она встала, ушла из дома. Потом пришла в четыре. Посидела в своей комнате. В пять ушла. И все. Потом мне позвонили из милиции и сказали, что нашли ее тело. Недалеко от метро «Курская».
– Это было около одиннадцати вечера?
– Да.
– Деньги она сняла в половине восьмого. Куда она пошла с деньгами?
– Не знаю.
– Вам она не звонила?
– Нет.
– О своих планах не говорила?
– Она приходила, уходила. И все молчком. Если я спрашивала – огрызалась, начинала грубить.
– Ваша дочь что-нибудь говорила о том, что собирается куда-то уехать или что-то купить? Строила какие-то планы на будущее?
Марина Николаевна медленно покачала головой.
– Нет. Хотя… – женщина запнулась. – Лена как-то сказала, что скоро будет жить отдельно. Но я подумала, что она намекает на свою личную жизнь. Решила, у нее кто-то появился и она хочет переехать к нему.
– А подробнее не говорила?
– Подробнее – нет. Но я и не лезла. Думала, если что-то серьезное – сама расскажет.
– Выходит, у вашей дочери был друг?
– Не знаю. Сюда никто не ходил. А где бывала она – я не в курсе. К сожалению…
– Кто-нибудь звонил ей домой? Из мужчин?
– Нет.
– Про подруг дочери вы тоже не в курсе?
– Была одна, Вера Постникова. Но мне неизвестно, общалась ли Лена с ней в последнее время. Вера звонила пару раз. Интересовалась, где Лена.
– У вашей дочери есть компьютер? – спросила Анна.
– Нет. Но брат обещал ей подарить.
– У вас есть еще и сын?
– От первого брака. Но он с нами не живет. У него давно своя жизнь. Он журналист, замотан на работе. Свои дела, проблемы…
– Сколько ему лет?
– Двадцать восемь.
– С ним можно побеседовать?
– Да. Вам дать его телефон?
– Дайте, пожалуйста.
Женщина поднялась с дивана и вышла из комнаты.
Анна осмотрелась.
Комната выглядела скромно. Было видно, что достаток в семье небольшой. Мебель куплена давно. Ковер на полу – старый.
Зарубина подошла к буфету. Ее внимание привлекли фотографии. Она хотела получше рассмотреть их, но послышались шаги: возвращалась Марина Николаевна. В руках у нее были бумажка и толстая записная книжка.
– Вот, я тут все записала для вас. Звонить лучше вечером, после двенадцати. Раньше он дома не бывает.
– У него своя жилплощадь?
– Нет, сын снимает квартиру.
– А мобильный?
– Номер мобильного я тоже написала. Он длинный, никак не могу запомнить все цифры, потому и пошла за записной книжкой.
Баринов положил листок в папку.
– Марина Николаевна, а вы сами работаете? – спросила Анна.
– Нет. Работы никакой нет. Так, подрабатываю в местном ателье.
– А у Лены с братом были хорошие отношения?
– Нормальные. Правда, Борис приходит редко. Когда жил здесь – общались, а сейчас ему все некогда.
– Вам он помогает?
– Помогает. Деньгами, продуктами. Я не жалуюсь. Без его помощи нам было бы очень трудно. Поэтому я и хотела, чтобы Леночка профессию получила. Чтобы на кусок хлеба всегда могла себе заработать. А она – как с катушек слетела. Извините…
Глаза женщины снова увлажнились.
– Не могу поверить, что ее нет, – тяжело вздохнула Марина Николаевна.
– Можно еще телефон Веры Постниковой?
– Веры?
– Да.
Марина Николаевна пролистала записную книжку.
– Вам записать?
– Я сама запишу. Вы продиктуйте.
Анна достала из сумки блокнот и ручку.
– Я слушаю.
Зарубина записала телефон и посмотрела на Баринова.
– Мы пойдем, – поднялся с места тот. Протянул хозяйке свою визитку. – Если вы что-то вспомните, то свяжитесь с нами по этим телефонам.
– Хорошо. Только что я могу вспомнить… – И женщина заплакала. – Ничего.
– Ну все-таки…
– Я поняла вас.
– И еще. Вы не могли бы нам дать фотографию вашей дочери?
– Сейчас.
Через пять минут Марина Николаевна вручила ему маленькую фотографию со словами:
– Как подумаю, что ее нет…
Выйдя на улицу, Баринов взял Анну за локоть. Та невольно остановилась.
– Что?
– Ты поняла?
– Я поняла, что у Лены была своя жизнь, о которой мать не знала.
– Думаю, она попала в секту.
– Секту?
– Да. Она уходила из дома и возвращалась чаще всего вечером. Где она проводила время? По улицам долго не походишь, ведь еще не лето. Где-то она была, правда?
– У подруги?
– У нее не было подруг.
– По версии матери.
– Давай свяжемся с Постниковой. Послушаем, что она расскажет.
– Если Лена с ней общалась.
– Скоро все и выясним.
Вера Постникова, бледная девушка, смотрела них широко раскрытыми глазами и все время приоткрывала рот. Следователи встретились с ней около ее дома. О смерти Лены Вере уже было известно.
– Откуда? – задала вопрос Анна.
– Мне ее мать позвонила. Сообщила о смерти.
– Ты хорошо ее знала?
– Лену? Да так… Мы вместе в швейном училище учились. Она его бросила, а я – нет.
– Почему она бросила, не сказала?
– Говорила, что неохота париться за копейки.
– Нашла другую работу?
– Не-а.
– А что Лена говорила о своей жизни?
– Да я с ней редко виделась.
– Когда ты с ней общалась в последний раз?
На лбу Веры собрались мелкие морщинки.
– Кажется, с месяц назад. Или меньше.
– У нее был бойфренд?
– Не знаю. Она молчала об этом. Может, и был.
– В момент смерти у Лены была с собой крупная сумма денег.
Рот Веры округлился и стал похож на буковку «о».
– Да?
– Ты не знаешь, откуда у нее деньги?
– Без понятия. А сколько?
– Много. Лена брала в долг?
– Не знаю.
Вопросы в основном задавал Баринов. Зарубина молчала и смотрела на Веру. Словно изучала ее.
– Лена говорила что-нибудь о своих покупках, планах? – спросила Анна.
– Она хотела купить компьютер. Причем супер-пупер, с прибамбасами.
– А ты не знаешь, как она проводила время после того, как ушла из училища? Чем занималась днем?
Вера усмехнулась.
– Как же, знаю! Целыми днями торчала в интернет-кафе. Те деньги, что давали ей мать и брат, просиживала там.