– Почему все-таки вы скрыли факт знакомства с девушкой?
– Матросова вела себя совершенно безобразно. Она устраивала сцены. Караулила меня около офиса. Скандалила.
– А вы?
– Я пытался ее успокоить. И решить вопрос полюбовно, без крика и шума. Сами понимаете, нам огласка ни к чему.
– Что вы имеете в виду под словом «полюбовно»?
– Я… я дал ей деньги. И сказал, чтобы она оставила мою семью в покое. Никуда не лезла. – Андрей Мартинсоне переводил взгляд то на Баринова, то на Анну.
– Сколько вы дали?
– Три тысячи долларов.
– Она сама назвала такую сумму?
– Нет.
– Она требовала денег?
– Ясно, что все сводилось к этому. К чему еще?
– То есть, когда она пришла в очередной раз, вы просто сунули ей деньги?
– Примерно так.
– Она не отказалась?
Мартинсоне хмыкнул:
– Конечно, нет.
– Почему вы говорите «конечно», раз сама девушка не заводила речи о деньгах?
– Это подразумевалось.
– Вы подразумевали? Или Матросова намекала на денежную сумму? Скажем, жаловалась на трудную жизнь, финансовые проблемы…
– Честно говоря, я не помню. Для меня главным было уладить конфликт.
– Что она хотела конкретно? – вставила вопрос Анна.
– Конкретно – не знаю. Девочка заявила, что она – тоже Мартинсоне. Что она – наша родная сестра.
– У меня несколько другая информация, – сказал Баринов. – Она говорила вам: нужно делиться. Что вы скажете на это?
– Я не помню точно, что говорила эта экзальтированная девица.
– Но эту девицу нашли убитой. А при ней – крупную сумму.
– На что вы намекаете? – ледяным тоном спросил Андрей Мартинсоне.
– Я суммирую факты. Не более того.
– Я ничего не знаю об убийстве. Точнее – не знал, пока вы мне не сообщили об этом.
– Больше вы ничего не хотите добавить?
– Я все сказал.
– Сколько раз Матросова поджидала вас у офиса?
– Раза два-три.
– Когда впервые?
Мартинсоне поднял глаза к потолку.
– Примерно полтора месяца назад.
– Через какое время она пришла к вам во второй раз?
– Не помню. Кажется, через неделю. Я не отмечал в календаре.
– Ваша сестра в курсе этих встреч?
– Нет. Я не говорил ей.
– Почему? Какие отношения между вами?
– Очень хорошие. Поэтому я ее и оберегал.
– Поясните вашу мысль, – вмешалась Анна.
Зарубина наблюдала за словесным поединком мужчин со стороны и видела: Баринов все больше и больше нервничает. Пытается сохранить контроль над ситуацией, но ему плохо удается. И, напротив, Андрей Мартинсоне становится все более и более невозмутимым. Как будто бы следователь и допрашиваемый поменялись ролями. Почему? В чем тут дело?
Анна смотрела на руки Андрея Мартинсоне. Они как будто жили своей, отдельной, жизнью. Иногда бизнесмен слегка барабанил пальцами по столу (Анна заметила такую привычку), а иногда просто клал руки на стол или сцеплял их.
– Какую мысль? – почти грубо спросил Мартинсоне.
– Почему вы решили не вмешивать сестру?
– Инга – чуткий человек. Творческая натура. Ее очень легко вывести из равновесия. Она – эмоциональный, впечатлительный человек. Лучше ее не посвящать в дела подобного рода. Это может закончиться для нее нервным срывом. Поэтому она ничего и не знает.
Анна кивнула головой.
– Но вы не хотели признавать девушку своей сестрой.
Андрей Мартинсоне вновь забарабанил пальцами по столешнице.
– Еще неизвестно, действительно ли это так. Нужно делать анализ на ДНК, устанавливать отцовство, то есть проводить экспертизу и так далее. Я уже говорил вам, что многие хотят нажиться на известных людях, примазаться к ним. Матросова не была исключением.
– Но если все обстояло именно так, то почему вы не передали дело соответствующим органам? Написали бы заявление на Матросову, и ее привлекли бы к уголовной ответственности за вымогательство. Или хотя бы за хулиганство в общественном месте, раз она скандалила перед входом в здание. Почему вы решили заплатить ей? Проще было бы сделать по-другому.
Анне показалось, что в глазах Андрея Мартинсоне мелькнула растерянность. И что-то еще. Страх?
– Я не хотел огласки ни в каком виде.
– Значит, вы утверждаете, что не платили Матросовой ту сумму – пятнадцать тысяч долларов?
– Нет. Не платил.
– Скажите, пожалуйста, где вы были двадцать восьмого апреля между десятью и одиннадцатью вечера?
– В дороге. Я ехал домой.
– Вы были один?
– Да.
– В каком часу вы приехали домой?
Лоб Андрея Мартинсоне перерезала вертикальная морщинка.
– Точно не помню. Кажется, в половине двенадцатого.
Баринов поднялся со стула. За ним – Анна.
– Я могу надеяться, что меня и мою сестру оставят в покое? – устало спросил хозяин кабинета.
– Если будет нужно в интересах следствия – мы встретимся еще раз.
По улице Баринов шел хмурый.
– Скотина! Понимает, что доказательств у нас – никаких! – дал выход эмоциям начальник Анны.
– Я бы не смотрела на все столь пессимистично, – бодрым голосом откликнулась Зарубина.
– Почему?
– Потому что у нас есть серьезная зацепка.
– Какая?
– Инга.
– Что ты имеешь в виду?
– Ее тонкую впечатлительную натуру.
– Не понял. Говори конкретно.
– А я и говорю конкретно. Инга – эмоциональный человек. В отличие от своего брата. Значит, на нее можно нажать. Или расколоть ее. Как вам больше нравится. У нее есть уязвимые места, и мы должны их обнаружить. Тогда наверняка узнаем немало интересного.
– А что ты говорила про какого-то адресата в ноутбуке?
– Есть серьезные подозрения, что адресат под ником Жиzel – Матросова. Тем более что уже некоторое время она не выходит на связь. Если больше не возникнет, точно она. И остается только ждать.
– А что нам это даст?
Анна пожала плечами.
– По большому счету – ничего. Просто подтвердится тот факт, что Матросова контактировала с Ингой Мартинсоне. И все.
– Ясно, – слегка присвистнул Баринов. – Как бы дело не стало «висяком»…
– Будем стараться.
– По-твоему, следующий шаг – разговор с Ингой Мартинсоне?
– Да. И откладывать его не стоит.
Глава тринадцатая
С тех пор как Инга узнала о смерти Матросовой, она жила в страшном напряжении. Никак не могла забыть разговор с Андреем о том, что она зря влезла в это дело. Не послушалась его. А может, брат прав, и она все напортила? Собственными руками?
Если бы Инга оставалась в стороне…
После беседы со следователями Андрей сразу перезвонил ей и сказал, какой тактики следует придерживаться, она никогда не видела Елену Матросову и никогда о ней не слышала. Сплошные «нет», «нет», «нет».
Главное – не сбиться. И ничего не напутать. Все отрицать. Инга боялась всего. Но больше всего правды. Кто дал Матросовой денег? Кто ее убил? Лена с ней переписывалась. Она была Жиzel и хотела познакомиться с сестрой поближе.
Кто ее убил? Этот вопрос постоянно возникал в мозгу Инги.
Неужели…
Андрей обещал принять самые крутые меры. А она знала, каким непреклонным и жестоким может быть брат, когда дело идет о чем-то принципиальном и важном. Он умеет отсекать лишнее, не сворачивая с намеченного пути. В кругах шоу-бизнеса о нем отзывались как о жестком, умном менеджере, талантливом организаторе.
А здесь речь шла о чести семьи. О репутации отца. О фамильной гордости. Разве мог Андрей допустить, чтобы нелицеприятная правда о семье выплыла наружу? Конечно, нет. Но тогда, тогда…
Инге очень хотелось задать мучивший ее вопрос Андрею. Но она понимала, что правду ей брат никогда не скажет. Он считает себя главой семьи, семейного клана, привык решать все проблемы самостоятельно. Не спрашивая Ингу, а ставя ее перед фактом.
Андрей всегда щадил Ингу, видел в ней хрупкую женщину, которую надо оберегать от ударов и неприятностей. Что он и делал. Единственный раз Инга действовала вопреки его воле – пошла на контакт с Леной. Поступила, как считала нужным, а теперь…
Но Инга помнила еще об одном человеке – Валдисе Бракшните, который стал ей близок и дорог. Мужчина обещал защитить ее в случае необходимости, предлагал свою помощь. Она обратилась к нему с просьбой решить ее проблему. И он… решил?
Инга так и не смогла задать ему вопрос о Лене. Слова застревали у нее в горле.
Балерина не находила себе места. Хорошо еще, что спектакля «Сны Марии-Антуанетты» в эти дни не было. В таком состоянии Инга не смогла бы играть – ее бил нервный мандраж.
Вечерами она сидела в большой комнате, не зажигая света и не отвечая на телефонные звонки. Несколько раз звонила Катя. Звонил и Валдис. На сотовый, на домашний. Она вздрагивала каждый раз, когда слышала его голос на автоответчике, но трубку не брала.
Наконец не выдержала и позвонила Бракшните.
– Инга, я звонил тебе. Куда ты пропала?
– Никуда. – Возникла пауза. – Валдис, я обращалась к тебе с одной деликатной просьбой… Насчет Лены Матросовой. Помнишь?
– Помню. Я решил эту проблему.
– Решил? – У Инги закружилась голова, и чтобы не упасть, она ухватилась за край столика.
– Да, решил. – Голос Бракшните был мягким и спокойным, словно он разговаривал с маленьким ребенком.
Инга повесила трубку. В голове словно взорвались тысячи атомных бомбочек. Она пошатнулась и рухнула на диван. Валдис Бракшните решил ее проблему таким способом! Она обратилась к нему, и мужчина убрал, как говорят в детективах, Матросову. Конечно, не сам. Наверняка кого-то нанял. А может быть, и сам… Инга вспомнила его спокойные уверенные манеры. Его сильные руки. Такой человек может пойти на все. И Валдис говорил ей об этом. Его слова, что когда он закипает, то становится сам не свой, запали ей в память. Вот он и закипел…
Инга лежала на диване и держала руками голову, потому что внутри росла пульсирующая боль.
Что ей теперь делать? Как поступить? Получается, она сама толкнула человека на преступление, а значит, виновата во всем. Если бы она не захотела познакомиться с Леной… Если бы не попросила Бракшните…