Максим, и только в особых ситуациях (чаще всего в детстве) я слышал Максимка, Максимушка, Максик. Кстати, если к телефону зовут Макса, я, еще не взяв трубку, понимаю, что звонит кто-то из моей студенческой или даже школьной юности.
Ко второму классу относятся личные имена, чьи полные варианты раньше самостоятельно не употреблялись, по крайней мере в функции обращения. При самостоятельном употреблении используются соответствующие краткие имена. К этому классу относятся такие мужские имена, как Александр (краткие – Саша или Шура, возможно и Алик), Владимир (Володя), Дмитрий (Дима или Митя), Евгений (Женя), Михаил (Миша) и др., и такие женские, как Анна (Аня), Екатерина (Катя), Елена (Лена), Мария (Маша или устаревшее Маруся), Надежда (Надя).
Еще двадцать лет назад невозможно было вообразить себе ситуацию, когда человека без всякой иронии назовут в разговоре Александром или Константином и сам он будет так представляться при знакомстве. Это было бы претенциозно, чопорно и даже жеманно. Подобные имена использовались только вместе с отчествами (или уж совсем в особых случаях типа “строгого родительского”: Владимир, ты до сих пор не сделал уроки!).
Однако все изменилось. И сегодня старый этикет фактически разрушен. В тех ситуациях, где раньше было принято называть собеседника по имени-отчеству, а теперь только по имени, такие краткие имена, как Маша или Володя, воспринимаются все-таки как чрезмерно контактные (интимные, фамильярные и т. п.), и вместо них используются Мария и Владимир, что раньше было недопустимо. Именно так все чаще представляются и незнакомым людям. Вот и превратилась Мария Михайловна в просто Марию.
Интересное смешение двух систем имеет место в ряде телевизионных программ. Когда приглашенный в студию гость имеет высокий социальный статус, ведущий обращается к нему по имени-отчеству. Однако для представления и называния его в речи, обращенной к зрителям, используется имя без отчества, правда вместе с фамилией. Следуя старой традиции, гостя следовало все же представлять, используя отчество. Таким образом, складывается новый публичный этикет.
Изменения речевого этикета относятся, пожалуй, к самым неосознаваемым в языке. Появление новых слов отмечают все, кто с возмущением, кто с любопытством. Речевой этикет в отличие от слов практически нигде не фиксируется. И сегодня люди так привыкли к новому этикету, что уверены в том, что он существовал всегда. Те, кто вырос после перестройки, воспринимают его как норму, те же, кто постарше, если и морщатся при таких обращениях, то не всегда понимают почему. Вот так мы и меняемся, даже не замечая этого.
Спокойной ночи и удачи!
В 60–70-х годах в прессе время от времени попадались статьи о том, как портится русский язык. В качестве одного из основных примеров такой порчи постоянно приводилось фамильярное прощание пока!, которое ни при каких условиях, ни в каком случае не должен употреблять культурный человек. Стоит ли говорить, что сегодня без пока! русский язык себе представить невозможно. Его используют и некультурные, и малокультурные, и вполне культурные люди. Короче, все.
У каждого времени свои пугала. Сегодня появилось еще более ужасное пока-пока!. В первый раз я его услышал по телевизору, в телепередаче Сергея Шолохова “Тихий дом”. Конечно, в русском языке встречается удвоение слов. Мы можем сказать здравствуйте, здравствуйте! или до свидания, до свидания!, но произносим это в замедленном темпе и даже напевно. А тут меня поразил убыстренный темп речи, так что слышалось только пка-пка!. Конечно же, это пка-пка! было только модной калькой с английского bye-bye!, своего рода шуткой продвинутого журналиста. И казалось, за границы этой передачи оно не выйдет, так и останется авторской характеристикой. Тем не менее новое прощание распространялось все шире, сначала в речи некоторых “гламурных” персонажей, а потом уже и в речи обычных людей. Сегодня я слышу, что так прощаются дети, а это значит, что пока-пока вошло в русский речевой этикет и в русский язык.
Под влиянием английского языка в русском появилось еще несколько вежливых формул. Наиболее прижилось, пожалуй, прощание увидимся!. Многие вообще считают его исконно русским. Однако это не так. В русском языке такое слово (точнее, форма глагола увидеться), конечно, существовало, но оно никогда не завершало беседу. В отличие от английского see you!, калькой с которого оно является. В английском стандартность этого прощания обыгрывается в известном стишке See you later; alligator /In a while, crocodile, перевести которое на русский нет никакой возможности. Зато можно вспомнить детский стишок Валентина Катаева, ставший с легкой руки Маяковского шуточным приветствием-паролем в их кругу: Как живете, караси?/Ничего себе, мерси!. Недавно по аналогии с увидимся! начало использоваться и шутливое телефонное услышимся!. Правда, пока оно звучит несколько экзотично. В связи с этим меня беспокоит, не появится ли в эпистолярном жанре прощание упишемся! Кто знает!
Наконец, менее повезло авторскому изобретению еще одного журналиста, спортивного комментатора Виктора Гусева. Он заканчивал футбольные репортажи и другие свои передачи еще одной калькой с английского – берегите себя!. Однако если в английском Take саге! абсолютно конвенционально, т. е. является чистой формулой вежливости и никто не вдумывается в его смысл, то русское берегите себя! невольно заставляет телезрителей вздрогнуть. Ведь если рекомендуют беречь себя, значит, существует какая-то реальная угроза.
В целом подобного рода заимствования остаются для многих непривычными и скорее должны рассматриваться как модное, но недолговечное явление. Хотя кто знает.
Среди новых “уродцев” речевого этикета есть и исконно русские. Одно из самых нелюбимых мной – новое и уже вполне прижившееся приветствие Доброй ночи!. Оно появилось вместе с новым явлением – прямым ночным эфиром. Сначала в речи ведущих, которые таким образом – с особым шиком – здоровались со зрителями/слушателями, звонившими ночью в студию. Потом же Доброй ночи! было подхвачено и самими звонившими и даже вышло за пределы студийных бесед. Например, оно иногда используется как приветствие при телефонном звонке в слишком позднее время.
В действительности появление такого приветствия противоречит многим нормам языка. Во-первых, в европейских языках аналогичная формула (good night, Gute Nacht и bonne nuit) используется именно при прощании, в отличие от дневных приветствий типа английских good morning, good evening, немецких Guten Morgen, Guten Tag, Guten Abend или французских bonjour; bonsoir. Это соответствует и обычному русскому прощанию Спокойной ночи!
Во-вторых, в русском языке Доброй ночи! как формула прощания уже существует, хотя и используется значительно реже, чем Спокойной ночи!.
В-третьих, в ней представлен родительный падеж, который в русском языке означает пожелание, традиционно используемое именно как прощание: Счастливого пути!, Удачи!, Счастья вам! и т. д. (с опущенным глаголом желаю). Приветствие же выражается другим падежом (Добрый день!, Хлеб да соль!).
В последнее время по аналогии с этим появляются и новые “неправильные” приветствия. Например, в интернете все чаще встречается Доброго времени суток!, подчеркивающее тот факт, что электронное письмо может быть получено в любое время.
Как лингвист, я бы всячески рекомендовал не расшатывать стройную систему русского этикета и не использовать приветствий в родительном падеже. В том же интернете встречается и более грамотное приветствие Доброе время суток!. Игра сохраняется, а правила соблюдены. Но при всем при этом я рискую оказаться в положении пуристов, боровшихся с прощанием пока!. Ведь последнюю точку ставит не лингвист, а народ. И если слово овладевает массами, а массы – словом, то никакой лингвист не сможет его запретить. Так что поживем – увидим.
И наконец, о последнем “уродце”. Слово превед появилось в русле народного интернет-движения “За неправильную орфографию!” наряду со словами аффтар, исчо и др. Все эти, казалось бы, нелепые написания объединяет то, что они читаются так же, как правильные. И уж точно являются игрой, модной в интернет-сообществе. Впрочем, в интернете найдется все, и уже часть интернет-сообщества начинает бороться со словом превед. Самое смешное, что недавно в речи студентов я услышал отчетливое произношение слова превед, чего по правилам русского произношения уж никак не должно быть: безударный гласный больше похож на и, а согласный на конце всегда глухой (т). Но, пожалуй, это можно отметить как чистый казус и всерьез не комментировать. Короче говоря, берегите себя!
Из Европы – с приветом!
Речевой этикет у каждого народа свой. Но интересно, что мы не только по-разному говорим, но и по-разному молчим. Точнее, когда у одних народов принято говорить, у других – принято молчать.
Сравнивать людей русской культуры с другими народами чрезвычайно интересно, но трудно; прежде всего потому, что русский речевой этикет за последние 20 лет изменился так сильно, что, по существу, можно говорить о двух разных речевых этикетах: старом и новом. И носители нового этикета – молодые люди – намного ближе к усредненной западной культуре общения. Поэтому для чистоты сравнения возьмем городского человека 80-х годов.
О русских (тогда еще – о советских) сложился известный культурный миф, что они в целом не слишком дружелюбны. Мало улыбаются и – что немаловажно – редко здороваются. Вот с тем, что русские редко здороваются (или, точнее, здоровались), и стоит разобраться. Попробуем представить несколько стандартных ситуаций.