,, может быть, отыграюсь, но что-то уж очень много времени пройдет, потея тунгус и калмык начнут другу друга вырывать мое «Сообщение», под зя-вистливым оком финна(В. Набоков, Дар, V).
(10) Не стесняйся, пьяница,, нося своего,
он ведь с нашим знаменем цвета одного(И. Губерман)
— перекличка со стихами С. Михалкова о красном пионерском галстуке:
Как наденешь галстук,, береги его,
Он водь с нашим знаменем цвета одного.
(11) ...он собирался стать ее четвертым мужем, не потому что, тсятс говорится,, от нее светло, я потому что с ней не надо света. При свете она говорила без умолку и что попало (Т. Толстая, Сомнамбула в тумане)—перекличка со стихами И. Анненского.
(12) Я Федин, и Замятин, и Каверин,
Полонская известная,, Гацкевич,
И Харитон (которые дрожали Благоговейно)—вес они Чукоккалу пытались обесчестить.
Мне не смешно, когда маляр негодный Мне пачкает Мадонну Рафаэля!
(Е. Шварц о юмористическом журнале К Чуковского «Чукоккала»).
(13) Я думая Будкеев, лше челюсть кроша.
«И жить хорошо, я жизнь хороша'»
(В. Высоцкий, О сентиментальном боксере).
(14) Выхожу я как-то на дорогу
В старомодном ветхом шушуне,
Ночь тиха, пустыня внемлет Богу,
Впрочем, речь пойдет не обо мне (И. Иртеньев).
(15) [О современной манере пения эстрадных певцов]:
Этот стону них песней зовется!
2. При цитации обращение с первоисточником может быть достаточно вольным (это может даже обеспечить дополнительный комический эффект), ср. перекличку (а по существу — полемику) А. Аверченко с гоголевской птицей-тройкой:
(16) Эл: ты, русский народ! Кто тебя выдумал, как говорит незабвенный Гоголь~
3. Прием цитации, как и многие другие приемы создания комического, используется, как мы неоднократно отмечали, и в «серьезных» текстах. Вл. Новиков приводит, напр., «трагическую вариацию на темы русской классической лирики» у В. Сосноры (цит. по: [Вл. Новиков 1989: 330]):
(17) Я вас любил. Любовь еще—быть может,
Но ей не быть.
Лишь конский топ на эхо нас помножит да волчья сыть.
Ср. также строки из стихотворения А. Галича «Песня о Тбилиси»:
И как еще далеко до рассвета!
4. Из известных мне художественных текстов максимально насыщен цитацией рассказ Т. Толстой «Сюжет». В рассказе рассматривается другой возможный исход дуэли Пушкина; убит на дуэли Дантес, а Пушкин — опасно ранен в грудь, но выздоравливает. Бред раненого Пушкина — сплошные аллюзии, интересные не только чрезвычайной концентрацией, но, главным образом, своей «вневременно-стью»: в грезы Пушкина Толстая вплетает не только образы окружающих раненого реальных людей (его врача Даля) и не только цитаты из Пушкина и его современников, но и (что особенно интересно и —достаточно ли оправданно?) цитаты из литературы послепушкинской, даже из литературы XX века (Блок, Брюсов, Мандельштам, Пастернак, Хармс, советские песни). Не иллюстрация ли это неоднократно высказанной мысли, что вся наша литература «вышла из Пушкина»?
Пушкину грезятся огни, стрельба, крики, Полтавский бой, ущелья Кавказа, поросшие мелким и жестким кустарником, один в вышине, топот медных копыт, карла в красном колпаке, Грибоедовская телега, ему мерещится прохлада пятигорских журчащих вод—кто-то положил остужающую руку на горячечный лоб—Даль?—Даль. Даль заволакивает дымом, кто-то падает, подстреленный, на лужайке, среди кавказских кустиков, мушмулы и каперсов; это он сам, убит,—к чему теперь рыданья, пустых похвал ненужный хор?—шотландская луна льет печальный свет на печальные поляны, поросшие развесистой клюквой и могучей, до небес, морошкой; прекрасная калмычка, неистово, туберкулезно кашляя,—тварь дрожащая или право имеет?—переламывает над его головой зеленую палочку—гражданская казны, что ты шьешь, калмычка?—Портка.—Кому?—Себя. Еще ты дремлешь, друг прелестный? Не спи, вставай, кудрявая! Бессмысленный и беспощадный мужичок, наклонившись, что-то делает с железом, и свеча, при которой Пушкин, трепеща и проклиная, с отвращением читает полную обмана жизнь свою, колеблется на ветру. Собаки рвут младенца, и мальчики кровавые в глазах. Расстрелять,—тихо и убежденно говорит он,— ибо я перестал слышать музыку, румынский оркестр и песни Грузии печальной, и мне на плечи кидается анчар, но не волк я по крови своей', и в горло я успел воткнуть и там два раза повернуть. Встал, жену убил, сонных зарубил своих малюток. Гул затих, я вышел на подмостки, я вышел рано, до звезды, был, да весь вышел, из дому вышел человек с дубинкой и мешком. Пушкин выходит из дома босиком, подмышкой сапоги, в сапогах дневники Так души смотрят с высоты на ими сброшенное тело. Дневник писателя Записки сумасшедшего. Записки из Мертвого дома. Ученые записки географического общества. Я синим пламенем пройду в душе народа, я красным пламенем пройду по городам. Рыбки плавают в кармане, впереди неясен путь. Что ты там строишь, кому? Это, барин, дом казенный,Александровский централ. И музыка, музыка, музыка вплетается в пенье мое. И назовет меня всяк сущий в ней язык Еду ли ночью по улице темной, то в кибитке, то в карете, то в вагоне из-под устриц, icb sterbe—не тот это город, и полночь не та. Много разбойники пролили крови честных христиан! Конь, голубчик, послушай меня.» Р, О, С,—нет, я букв не различаю~ И понял вдруг, что я в аду.
5. В исследовании «Русская разговорная речь» описывается интересный прием псевдоцитации, когда высказывание приписывается известному лицу, заведомо не имеющему к нему никакого отношения:
(19) Еще Гёте считал что валенки нельзя сушить на плите.
Бытие определяет сознание /как говорил Шекспир.
Кто не рискует /шампанского не пьет /как сказал Гомер.
Была не была / как говорят англичане несколько неточно цитируя Шекспира
(см. [Земская — Китайгородская — Розанова 1983:205]).
6. Комический эффект производит цитация в обыденной речи, ср.:
(20) Раз как-то ухватил меня за икры и спрашивает: «Мой чудный взгляд тебя томил?» Я говорю: «Ну, допустим, томил„» А он опять за икры: «В душе мой голос раздавался?» Тут он схватил меня в охапку и куда-то поволок (Вен. Ерофеев, Москва — Петушки).
7. Высшей степенью проявления битекстуальности справедливо признаётся пародия (ср., напр., [Походня 1989*. 104—105]). Может быть, в случае пародии правильнее говорить даже не о битекстуальности, а о политекстуальности, поскольку пародия нередко высмеивает сразу несколько произведений пародируемого автора, а то и целое литературное направление (так, О. Б. Кушлина отмечает, что пародии Вл. Соловьева — это «пародии не на символистов, а на символизм» [Рус. лит. XX в.: 35]). Вряд ли есть необходимость давать здесь примеры пародий: они неоднократно приводились нами в разных частях работы. К тому же эта тема (находящаяся несколько в стороне от основной линии нашего исследования) детально анализируется в целом ряде работ, в частности, в неоднократно упоминавшейся «Книге о пародии» Вл. Новикова [1989].
Приложения
Приложение I
Следует подчеркнуть, что речь идет не о неких непознаваемых кантовских «вещах в себе», а всего-навсего об объектах, которые затрудняется однозначно определить и интерпретировать автор данной работы. Для многих читателей подобное определение, возможно, не вызовет никаких затруднений. В данный раздел (представляющий собой некую «свалку») включены также примеры, где использованы сразу несколько приемов создания комического и которые, тем самым, затруднительно включить в какой-то один из выделяемых нами разделов. Несмотря на некоторые сложности интерпретации (а, может быть, благодаря им!), приводимый ниже материал может представить для исследователя-лингвиста значительный интерес.
Порядок подачи примеров — обычный для данной книги (в основном — хронологический).
(1) Ныне люди таковы: унеси что с чужого двора—вором назовут (В. Даль, Пословицы русского народа).
(2) [Пушкин о Д. В. Давыдове]: Военные уверены, что он отличный писатель, а писатели про него думают, что он отличный генерал.
(3) Прочие тоже были, более или менее, люди просвещенные, кто читал Карамзина, кто «Московские Ведомости», кто даже и совсем ничего не читал (Н. Гоголь, Мертвые души, т. 1).
(4) Потом бгяли показаны турецкие кинжалы, на одном из которых, по ошибке, было вырезано: Мастер Савелий Сибиряков (Н. Гоголь, Мертвые души, т. 1, IV).
(5) По Невскому бежит собака,
За ней Буренин, тих имил~
Городовой, смотри, однако,
Чтоб он ее не укусил!
(Д. Минаев, В. П. Буренину).
(6) «Лес» (И. Шишкина)
Правдиво так написан лес,
Что все невольно изумляются.
зг
В таком лесу насмешки бес И эпиграмма заплутаются (Д. Минаев).
(7) Когда несли знамя, то Тарелкин всегда шел перед знаменем; когда объявили прогресс, то он стал и пошел перед прогрессом—так, что уже Тарелкин был впереди, а прогресс сзади! (А. Сухово-Кобылин, Смерть Тарелкина, д. 1, XV).
(8) Не испугались и сохранили присутствие духа одни только пожарные, которые в это время крепко спали, что мы и спешим удостоверить (А. Чехов, Злоумышленники).
(9) А вот какова дою/сна быть и моя невеста: Вдова или девица (это как ей угодно будет) не старше 30 и не моложе 15 лет