Под халатам вздохнуло(М. Лермонтов, Штосс).
(12) Естественно, Дуся торопилась (...) поставить свечу святому Пантелеймону, а также Иоакиму и Анне, Сергею, двум Василиям, двум Иоаннам и, как говорят у нас, <ряду других товарищей» (В. Ардов, Угодники перед судом).
Люди vs. животные
1. Выше мы говорили о признаках, противопоставляющих «одушевленное» (людей и животных) «неодушевленному». Не менее важно, однако, противопоставление внутри класса одушевленных предметов, противопоставление людей всему остальному, в том числе и животным (антропоцентризм языка): «для многих языковых значений представление о человеке выступает в качестве естественной точки отсчета» [Апресян 1995: т. 2,648]. В. Н. Топоров видит проявление связанности макрокосма и микрокосма в «антропоморфном моделировании не только космического пространства и земли в целом, но и бытовых сфер — жилища, утвари, посуды, одежды, разные части которых на языковом и на надъязыко-вом уровнях соотносимы с названиями человеческого тела (ср. подножие горы, ножка стола,рюмки и т. п....)»[Топоров 1988а: 162].
А Д. Шмелев отмечает, что «уникальность человека, отличающую его от животного мира, язык видит не столько в его интеллектуальных или душевных качествах, сколько в особенностях его строения и в функциях составляющих его частей, в частности в строении тела» [Булыгина — Шмелев 1997: 523]. Исследование языковой игры позволяет согласиться с этим утверждением, но мы не видим в этом факте ничего парадоксального: просто о внутреннем мире животных люди знают настолько мало, что при сопоставлении животных с людьми предпочитают судить о внешней стороне (строение тела и т. п.).
2. Мир животных — мир более низкий по сравнению с миром человека. Правда, животных, как и человека, ожидает конец жизни, но, как отмечается в [Нов. слов, син.: 380], только неестественная смерть обозначается у людей и животных одинаково — словом гибель (ср. гибель Спартака {товарища, любимого кота)). Слово смерть применимо не только к человеку, но и к животному,— в том случае, если «имеет место внимательное отношение к этому животному» (ср.: смерть любимой болонки, кошки) (там же). Но даже в этом случае применимо слово смерть, но не кончина, не уход в мир иной и т. п. (фраза Безвременная кончина нашего любимого кота выглядит странно); люди умирают, а собаки подыхают, околевают (фразы Вчера умерла наша собака и особенно Я видел, как умирала какая-то сорока выглядят странно). Мы говорим о ногах, лице, волосах человека, но о лапах, морде, шерсти кошки-, о трупе бродяги, о покойнике-дяде, но о тушке собаки, кошки (ср. аномальные фразы Вон труп кошки-, Покойница-кошка любила гулять со мной в парке). Приведем несколько случаев обыгрывания противопоставления мира животных миру человека.
3. Как мы уже отмечали, сравнение человека с животными (даже положительно оцениваемыми) требует большой осторожности, ср. след, шутку из «Записных книжек» А Чехова: Девочка с восхищением про свою тетю\ она очень красива, красива, как наша собака. По этой же причине лишь немногие человеческие имена применимы и к животным (обстоятельство, обыгрываемое во многих шутках), ср.:
(1) — Лучшая моя пестрая свинья, которую из почтения к покойной нашей родительнице (ты знаешь, что я всегда был сын почтительный) прозвал я ее именем, Аксинья, скончалась от заушницы (Д. Фонвизин, Письмо Тараса Скотинина к родной его сестре госпоже Простаковой).
(2) — Мама, давай назовем нашего котенка Из ей!
— Нельзя, сынок, это человеческое имя Назовем его Васька.
4. Т. В. Булыгина [1980: 125] отмечает, что нулевое подлежащее 3-го лица мн. числа приложимо только к человеку; использование его с референцией к неодушевленному субъекту необычно: Я понимаю, что трудно не обижаться, когда вас бьют по лицу, суют за ворот снег, толкают в сугроб, но ведь буря это делает без всякой злобы, нечаянно (Шварц), и комический эффект усиливается при р е -ференции к жив о тн о му: Княжна же во всё время визита неукротимого бульдога кричала, как будто бы ее уж съели (пример из: [Шмелев 1961: 56]). Весьма показательно в этой связи, что, как отметила (в докладе) Е. С. Яковлева, в подобных случаях переносное значение слова оказывается (в нейтральном контексте!) сильнее прямого: Когда мы проходили по поселку, нас облаяли(субъект действия, очевидно, люди, а не собаки; облаяли = ‘обругали’).
5. Для сферы животных характерна наиболее нейтральная лексика — в отличие от сферы человека, наиболее богатой и включающей как нейтральную или положительно окрашенную, так и бранную лексику.
Возможность синонимических замен бранного характера крайне ограниченна при описании растений и животных. На этом основывается, например, комический эффект след, примеров:
(3) — Он, ваше благородие, цигаркой ей [собаке] в харю для смеха, а она — не будь дура и тяпни... (А Чехов, Хамелеон)—у человека может бьггь харя, у собаки — нет.
(4) Скалы, утесы, леса, тысячи уток, цапель и всяких носатых каналий, и сплошная пустыня (А Чехов—А С. Суворину, 27 июня 1890).
(5) Белые куры бродят у ее тяжелых ног, индюки высунули из лопухов непристойные лица(Т. Толстая, «На золотом крыльце сидели...»).
6. В толковых словарях глаголы забыть и запамятовать считаются синонимичными, и различия между ними признаются чисто стилистическими: глагол запамятовать снабжается пометами устар. и прост, (см. БАС, MAC). Однако между ними есть еще одно существенное различие: глагол запамятовать неприменим при описании животных, фраза Кошка запамятовала, где стоит ее миска с едой выглядит странно.
7. Бросаться (чем, кем):
— Вы только поглядите, старичок какой! Фигура какая самобытная, интересная! Как это мы будем такими старичками бросаться?(А и Б. Стругацкие, Сказка о тройке).
В конструкции бросаться Х-ом (в значении ‘не дорожить, пренебрегать Х-ом’) Xуказывает на человека, чаще всего на его социальный статус (профессия, звание и т. п.) — бросаться опытными специалистами,учителями, женихами, но не названия животных (*бросаться кошками).
8. Противопоставление человека животным проявляется и в сфере словообразования. Впрочем, обыгрывание этого явления встречается достаточно редко.
В главе Словообразование мы уже приводили случаи обыгрывания суффиксов, используемых в наименованиях женщин. Показательно, что многие из этих суффиксов (такие как -чица / -щица, -тельница и, тем более, -иня и -есса) даже в шутку не используются для наименования самок животных. Здесь употребляются для образования неологизмов и окказионализмов лишь суффиксы -иц(а), -к(а) и особенно продуктивный -их(а). Приведем два примера (оба из: [Земская 1992]):
(6) Там, в муравьином городе,
Взволнована весьма,
Ждетмуравьиха гордая Далекого письма
(В. Шульжик, Отважный муравей).
(7) ..мамонтиха «одна во всем свете» принимает гудок самосвала за рев самца (Лит. газета, 1975).
Использование здесь суффиксов, именующих женщин (•муравьиня, * мамон -тыня, *мамонтесса), вряд ли возможно даже в шутку.
9. Приведем еще несколько примеров, где о людях говорят как о животных или, наоборот, о животных, как о людях, т. е. с использованием лексем, фразеологизмов, синтаксических конструкций, употребляемых обычно при описании людей:
О людях как о животных
(1) В высоковольтных проводах
Недолго мучилась старушка,,
И до сих пор лежит в кустах Ее обугленная тушка.
(2) Предатель Потапов застрелился в глаз, чтобы не попортить себе шкурку (А Кнышев, Уколы пера).
(3) Скифы были очень храбры и жестоки,. После сражения устраивали пиршества, во время которых пили и ели из черепов свежеубитых врагов (Тэффи, Древняя история).
(4) Первый дачник пришел с запада (...) На второе лето он вернулся опять. Принес с собой две удочки и привел четырех детенышей на тоненьких ножках, в беленьких кепи (Тэффи, Дача).
(5) Лишь горелки привлекли
Взоры жителей столицы:
Чуть касался земли,
Пробежали две девицы.
«Знаешь, что я предложу?
Дернем ставку небольшую —
Я за рыжую держу».
— Ну, а я за- вороную (Журн. «Шут»).
(6) Она [принцесса] пережила большую душевную драму.Дипломаты ее родины задумали выдать ее замуж за абиссинского негуса, а она, понимаете, не может переносить черного цвета- Это, кажется, называется дальтонизм. Или еще проще—идиосинкразия! (А Аверченко. Шутка Мецената, X).
(7) —Да, скажите, гм- вам, конечно, очень жалко покойника?—Сына-mo?—Да, да-сына- конечно. Я это понимаю. Ну, а скажите', у вас осталось еще немного детей?(А. Аверченко, Желтая журналистика, I).
(8) — Много у вас, сударыня, детей? — О, нет, сущие пустяки! Трех даже не наберется («Новый Сатирикон»).
В ситуациях, описываемых в примерах (7)—(8), любое выражение приблизительности аномально. Отметим, что фразы типа У вас осталось еще немного свиней (коров, лошадей)?, видимо, допустимы. Особенно неуместны выражение сущие пустяки (вообще неприменимое по отношению к человеку) и сочетание с числительным трех даже не наберется (допустимое лишь в контексте несчетных существительных типа вино, картофель, ср.: вина трех литров (картошки трех ведер) даже не наберется).