Темная ночь над подмосковным поселком осветилась то ли прожектором, то ли фарами автомобиля. Свет скользнул тревожно по стволам сосен, которыми был густо усажен участок, и исчез. Александр Валентинович отворил окно и жадно вдохнул свежий, прохладный воздух.
На первом этаже залаяла собака.
«Ругается на кого-то», — подумал Александр Валентинович, спускаясь вниз.
Взглянув в экран домофона, он увидел невысокую женскую фигуру, пытающуюся на практике догадаться, как в действительности работает система вызова хозяев дома.
Тихонов отвел дога в гостиную и прикрыл дверь, а сам решил осведомиться у незнакомой барышни, что ей понадобилось от него в столь поздний час. На всякий случай Александр Валентинович захватил с собой электрошокер, а в голенище высоких ботинок спрятал небольшой раскладной нож.
Отворив ворота, он на самом деле увидел женщину, но… Дальше все произошло неправдоподобно стремительно. На территорию дачи ворвались четверо в масках. По всем признакам и манерам — не милиция. Один из них, высоченного роста, наставил на хозяина пистолет с глушителем и жестом приказал идти в дом. Хозяин подчинился. Трое других, тоже вооруженные, кто чем — от охотничьих ружей до автомата, закрыв ворота, последовали за ними.
Когда все вошли в дом, Тихонова обыскали. Ему показалось странным, что «гости» вели себя излишне нервно и недостаточно профессионально: электрошокер отобрали, а ботинки не проверили, то есть нож не обнаружили.
— Свяжи ему руки на всякий пожарный. Больно уж здоров и смотрит зло, — бросил высокий одному из своих спутников.
Был он старше всех, а по положению, видать, главный.
— Мы с вами взрослые, старые волки, — обратился он к Александру Валентиновичу. — У вас проблемы. Но проблемы эти не ваши. Отдайте нам таблички, и мы уйдем. Да кто у вас там за дверью так безбожно лает?!
— Какие еще таблички? — пробормотал Александр Валентинович. — А лает собачка моя…
— Ну, пускай живет пока, — главный отворил низенькую дверь, за которой открывались ступеньки, ведущие в просторное помещение с зеркалами и спортивными снарядами. — А что у тебя тут? Так, тренажерный зал. Пойдет. Давайте его сюда, ребята. Щас будем память тренировать.
Александра Валентиновича усадили на наклонную скамейку. Один из бандитов извлек из кармана плотный скотч серебристого цвета и стал крутить ему руки за спину.
— Где таблички? — снова поинтересовался старший. Он извлек из кармана куртки продолговатый темный предмет, в котором Александр Валентинович сразу признал часть таежной находки. — Вот такие таблички, как эта, где? — повторил бандит.
— Пошел вон из моего дома, — отозвался Тихонов.
— Понятно… Обыскать все прилежно. И чтобы никакой халтуры, поняли меня?
Двое, вооруженные помповиками, поспешили выполнять распоряжение. Лишь только они удалились, длинный что есть мочи ударил Тихонова наотмашь по лицу.
— Ну все, буржуй, интеллигентная беседа закончена, — сказал он, разминая кулак. — Будем говорить по-плохому.
Несмотря на боль и легкую контузию, Александр Валентинович не на шутку возмутился скорее сказанным, чем сделанным этим типом:
— Обалдел совсем? Какой я тебе буржуй? Ты развяжи меня, я покажу тебе, кто тут из нас буржуй…
— Ого! — удивился бандит. — Обиделся. Ну, раз обидчивый такой, на те еще раз.
В этот самый миг со стороны прихожей раздался громкий лай и чей-то истошный вопль. За ним последовал выстрел, рычание и стоны.
Воспользовавшись замешательством, Александр Валентинович сгруппировался и от души отвесил обидчику такого пинка, что тот отлетел к стене, попутно задев головой стойку многофункционального тренажера, купленного Тихоновым «по блату» и, как оказалось впоследствии, за бешеные деньги, которые данный агрегат не мог стоить. Он регулярно жалел о покупке, проклиная себя за излишнюю доверчивость, но сделать уже ничего не мог.
Сегодня приобретение окупилось сполна: ударившись о стальную штангу, главарь затих. Его спутник на мгновение опешил, однако тут же пришел в себя и наставил на Александра Валентиновича автомат. Но в тренажерный зал уже ворвался верный дог и, не оставив бандиту шансов, повалил его на пол. При падении тот выпустил оружие из рук, стараясь защитить руками лицо.
Вслед за собакой в помещение вошел встревоженный Привольский. На его светлых брюках были следы крови.
— Григорий Аркадьевич, — обернулся к нему Тихонов, тяжело дыша. — Вы в порядке? Вы в крови…
— Да это не моя, а вон тех, — кивнул Привольский в сторону прихожей и с уважением и страхом посмотрел на дога. — Это их ваш… песик помял. Давайте я вас развяжу.
— Будьте так добры. Малыш! Фу! Собачка, говорю тебе, отпусти козла! Кому сказано? Сидеть!
Пес послушался и, виляя хвостом, направился к Привольскому.
— Ай! — воскликнул тот, пятясь к двери.
— Свои, Малыш. Сидеть… Погладьте его, Григорий Аркадьевич. Они это любят.
Освободившись от скотча, Тихонов связал испуганного до смерти и покусанного «автоматчика», в котором признал одного из тех самых «охранников», что безуспешно пытались забрать с собой Привольского на Новослободской, а старшего надежно привязал к тренажеру. Сюда же, в спортзал, не без труда, надо сказать, они притащили остальных. Одному из бандитов срочно требовался доктор: должно быть, дог повредил ему артерию. Кое-как перевязав незадачливого налетчика, Тихонов и Привольский покинули помещение, заперев его на ключ, и для верности подперли дверную ручку ломом.
— Кто это был? — проговорил Привольский, брезгливо разглядывая свои брюки и туфли.
— Хороший вопрос, — ответил Тихонов. — Погодите, я вам сейчас дам другие штаны, а то у вас такой вид, словно вы кого-то убили.
Привольский при этих словах нервно дернулся, но Тихонов этого не заметил.
Со стороны дороги послышались звуки сирены. Потом снова стало тихо. Вбежав на второй этаж, Александр Валентинович выглянул в окно. К дому подъезжали два автомобиля. Сначала ему почудилось, что они проследовали мимо, но нет — то был просто маневр. Заблокировав ворота, машины остановились именно у его дома.
Тихонов бросился в свою спальню, отпер сейф, извлек оттуда увесистый конверт и потертый бумажник. Открыв шкаф, он сдернул с вешалок пару брюк, а также портплед коричневой кожи, после чего стремительно спустился вниз по лестнице.
Загудел домофон. Подняв трубку, Тихонов пообещал в нее бодрым голосом:
— Минуту, сейчас подойду.
После этого он бросил Привольскому брюки. Пока тот суетливо переодевался, Александр Валентинович уложил портплед и еще какие-то вещи в просторную сумку, не забыв сбегать на кухню за дневником Плукшина. Затем обратился к Привольскому:
— Григорий Аркадьевич, быстро уходим. Скоро они полезут через забор.
Сказал он это просто, со спокойной уверенностью. Гость, однако, заколебался:
— Куда? От кого нам бежать?
— Теперь уже от милиции. Или вам охота с ними общаться?
— Но мы ведь ни при чем, это на нас напали…
— Григорий Аркадьевич! Время уходит. Антон в опасности. Все, некогда соображать, пошли, пошли! Малыш, за мной!
Тихонов отворил дверь спортзала, и на глазах у очнувшегося начальника налетчиков они прошли в глубь помещения. Тихонов поднял половик, под которым обнаружилось небольшое металлическое кольцо. Помедлив, вернулся к бандиту и, притянув его к себе за воротник куртки, сказал:
— Своим хозяевам передай, чтобы отвязались от меня и моего товарища. Попадешься мне в следующий раз, я тебя, скот, урою.
— Хочешь, передай сам, — тяжело дыша проговорил тот, — потому что…
— Александр Валентинович! — послышался встревоженный голос Привольского. — В дверь стучат, кажется.
— Все, пошли, — Тихонов с силой оттолкнул бандита, потянул за кольцо в полу. Открылся широкий лаз. — Давайте за мной, — велел он Привольскому. — Милиция довольно кстати приехала, может, и спасут этого клоуна, которого собака наказала. Не хотелось грех брать на душу…
Тихонов исчез под землей. За ним последовал дог, и уже за догом, оглянувшись на связанных бандитов, спустился Привольский.
Внизу оказался подземный ход, достаточно просторный, чтобы человек мог передвигаться по нему без затруднений практически в полный рост.
— Где мы? — поинтересовался Привольский.
— Это у меня запасный выход, — пояснил Тихонов. — Ведет к люку с внешней стороны забора. Старый коллектор. Эх, мне нужно обратно. Похоже, я кое-что обронил, когда мы спускались сюда.
Он вернулся через минуту, держа в руке табличку, ту самую, что для наглядности принес с собой долговязый бандит.
— Что это у вас? — насторожился Привольский. — Господи, да это ведь одна из тех самых табличек! — воскликнул он и непроизвольно протянул руку, словно пытаясь отобрать ее у Александра Валентиновича.
— Верно. Чего вы так испугались? На вас прямо лица нет, — удивился тот, спрятав табличку в сумке. — Скоро я покажу вам остальные четыре. Только уговор: в обморок не падать.
Глава девятнадцатая
Новость про таблички воодушевила Привольского. Появился шанс заполучить их обратно. Оставшиеся на даче «бандиты» уже не могли ему помочь, а самостоятельно справиться с Тихоновым он бы не рискнул. Устиновские ребята напортачили за последние дни уже дважды, и Привольский готов был рвать на себе волосы от досады и злости на самого себя за то, что ошибся с выбором подельников. Времени у него теперь было в обрез. Лишь только Устинов и его бойцы сообщат милиции подробности заварушки вокруг тунгусских табличек, а это рано или поздно произойдет, его карта будет бита.
Если только он не сумеет до той поры заполучить артефакты и, заручившись поддержкой покупателей, не скроется из виду, не уедет отсюда куда-нибудь подальше…
Привольский всего лишь собирался продать таблички. Дельцы торговали древностями на черном рынке, чей оборот оценивался в сто миллиардов долларов в год. Это был рынок, закрытый для чужаков и, на первый взгляд, наименее криминализированный. Ассортимент предлагался самый широкий: от сделанных руками Петра Первого табакерок до фрагментов свитков Мертвого моря. Но важнейшим товаром здесь всегда считалась информация о новых поступлениях.