330 Это видно и из воспоминаний самого Тейтеля.
Гершун в письме Гольденвейзеру по поводу написанного последним очерка о Тейтеле приводит характерный эпизод:
Я как-то ехал из Берлина в Париж; тем же поездом ехал и Тейтель. Меня просили взять его в мое отделение и заботиться о нем, так как этот раз он ехал без провожающего. Он вынул из чемодана несколько неразрезанных книг и положил их на столик. Я предложил ему разрезать для него странички. – Зачем, – сказал он, – я ведь никогда ничего не читаю, книжки мне преподнесли, и я выложил их, чтобы показать, какие милые надписи на них учинены331.
В 1904 году Тейтель был назначен членом уголовного отделения Саратовского окружного суда. В Саратове Тейтель также стоял во главе многих благотворительных и культурных учреждений. Однако настали другие времена. К 1910 году в судебном ведомстве Российской империи были только два некрещеных еврея: вице-директор департамента Министерства юстиции, тайный советник Я.М. Гальперн (1840 – 1914) и Тейтель. Министр юстиции И.Г. Щегловитов решил избавиться от евреев в своем министерстве, однако Тейтель был судьей, которого по закону нельзя было сменить. В результате сильнейшего давления в 1912 году Тейтель был вынужден подать в отставку. Правда, в качестве условия своего якобы добровольного ухода он выговорил чин действительного статского советника, т.е. «штатского генерала». Как объяснял сам Тейтель, высокий чин потребовался ему для облегчения в будущем хлопот по делам единоверцев. Условие было выполнено. «Так совершился уход Тейтеля из судебного ведомства, после 37-летней беспорочной службы, – писал в своем очерке о Тейтеле А.А. Гольденвейзер. – Еще во время пребывания его в Самаре князь Мещерский указывал в своей газете “Гражданин” на “недопустимость того, чтобы в христианском государстве еврей производил следствие над православными”. В 1912 году российское министерство юстиции официально присоединилось к этой точке зрения и удалило из своих рядов последнего еврея. Впрочем, в свете нашего дальнейшего опыта мы скорее склонны удивляться тому, что всесильное царское правительство так долго церемонилось с этим затесавшимся в судьи не арийцем и в такой деликатной форме рассталось с ним…»332
Вскоре Тейтель переехал в Москву и стал одним из руководителей (вместе с М.М. Винавером, Г.Б. Слиозбергом, инженером И.С. Каннегисером – отцом Леонида Каннегисера, поэта и будущего убийцы председателя петроградской ЧК М.С. Урицкого) Общества поощрения высших знаний среди евреев. Общество собирало средства для помощи евреям, которые из-за процентной нормы вынуждены были поступать в заграничные университеты. В 1912 – 1914 годах Тейтель разъезжал по крупным городам России, основывал местные комитеты будущего общества, собирал средства в его фонд (планировалось собрать миллион рублей), устанавливал связи с русскими студенческими организациями при иностранных университетах.
Еще в саратовский период своей жизни Тейтель начал налаживать связи с еврейством западных стран. «Летом он стал выезжать с женой заграницу. Ездили они третьим классом и останавливались в студенческих общежитиях и т.п. Но Я.Л. неизменно пользовался пребываниями в Берлине или Париже для заведения личных знакомств с руководителями общественных учреждений. Руководители Благотворительного союза немецких евреев Джемс Симон, Пауль Натан и Бернард Кан – в Берлине; Люсьен Вольф в Лондоне; президент Alliance Israe´lite Universelle Нарсисс Левен (племянник и секретарь знаменитого Кремье333) в Париже – стали его друзьями задолго до войны 1914 года. Несмотря на незнание иностранных языков, он сумел произвести на них большое впечатление. Эти знакомства весьма пригодились Тейтелю впоследствии, в эмигрантский период его деятельности», – свидетельствовал А.А. Гольденвейзер334, имевший возможность лично оценить, насколько важными оказались старые связи Тейтеля для возглавляемого им Союза русских евреев.
«Я уже 25 лет имею счастье работать совместно с сегодняшним юбиляром, – говорил в день 80-летия Тейтеля Бернард Кан. – Как перелетная птица, которую врожденный инстинкт посылает в определенное время туда, где ее ждет тепло и обновление жизненных сил, – так и он ежегодно является к нам, чтобы получить от своих братьев в Центральной Европе новые силы. Однако и среди таких перелетных птиц он представлял собой редкий экземпляр: он не только искал тепло, он приносил нам, молодым, свое тепло. И когда он снова возвращался в холодную страну царей, мы, воспламененные его примером, работали с удвоенной энергией»335.
Начало Первой мировой войны застало Тейтеля в Париже, куда он приехал по делам Общества поощрения высших знаний среди евреев. Затем Тейтель перебрался в Лондон, где создал отделение Еврейского комитета помощи жертвам войны (ЕКОПО), образованного в Петербурге в 1914 году. В Лондоне Тейтель познакомился с видными сионистами, в том числе с Хаимом Вейцманом, будущим первым президентом Государства Израиль, Иехиэлем Членовым, Нахумом Соколовым, Владимиром Жаботинским, работавшим над созданием еврейского батальона в составе британской армии. Тейтель смог вернуться в Россию лишь в сентябре 1915 года. Он сразу активно включился в работу по оказанию помощи жертвам войны.
Годы революции и Гражданской войны Тейтель провел в Киеве, где руководил юридическим отделом Комиссии по изучению еврейских погромов на Украине. Затем поехал в Москву, надеясь добиться разрешения на выезд за границу. Он рассчитывал на старые знакомства с революционерами, ставшими теперь властью. Среди его знакомых был В.И. Ленин. Неизвестно, что сыграло главную роль – старые связи, преклонный возраст Тейтеля и его безупречная репутация или просто случайность, но он получил право на выезд из Советской России. Это был один из первых случаев легальной эмиграции. Тейтели поехали в Ковно, а затем, как мы уже знаем, в Берлин. Здесь Тейтеля постиг тяжелый удар – 29 ноября 1921 года скончалась его жена Екатерина Владимировна. Однако личное горе не сломило старого судью. Менее всего он был похож на одинокого старика. Тейтель был всегда среди людей и жил, говоря высоким слогом, ради людей336.
Нетрудно убедиться, что Тейтель был более чем подготовлен для той нелегкой миссии, которая выпала на его долю.
Прежде чем говорить о структуре и деятельности Союза русских евреев, заметим, что и в Германии Тейтель особое внимание уделял помощи детям. В Берлине он создает две «детские» организации. В 1923 году в бедном районе на севере Берлина был основан клуб «Дети-друзья»337, в котором применялись модные в то время педагогические методики. Посещение клуба было свободным, там общались дети бедных и богатых родителей, детям предоставлялась возможность выбрать себе занятие самим (можно было посещать тот или иной кружок или просто общаться с друзьями). Кроме того, в клубе осуществлялось детское самоуправление: раз в 4 месяца голосованием детей избиралось правление, действия которого свободно критиковались на собраниях338.
В ноябре 1928 года был основан Детский дом имени Я.Л. Тейтеля339, основной задачей которого поначалу было «дать приют детям, оставляемым на целый день родителями, и вести борьбу с душевным очерствением и ожесточением, порождаемыми разлагающим влиянием улицы»340. Позднее Детский дом стал заниматься и образованием своих воспитанников: проводились уроки по немецкому языку, дополнительные занятия по школьным предметам; для одаренных детей – занятия по музыке. Кроме того, 75 % родителей воспитанников Дома просили педагогов заниматься с детьми русским языком, и в Детском доме проводились занятия по русской грамоте и русской литературе. Впоследствии было организовано и профессиональное обучение: для мальчиков – по электротехнике, столярному и переплетному делу, для девочек – по стенографии, кройке и шитью341. На каникулы больных детей отправляли в санатории и оздоровительные «детские колонии». Обе организации были сравнительно небольшими: в клуб «Дети-друзья» приходило до 150 детей, в Детдом – до 94.
Основное детище Тейтеля – Союз русских евреев – был сравнительно крупной по эмигрантским масштабам организацией: в лучшие годы его членами являлись несколько сот человек. В 1920 году в Союз входили 685 человек342, по состоянию на 1 января 1923 года, т.е. еще до финансового кризиса, обеднения и отъезда большинства членов союза, их насчитывалось 511343, на 1 января 1925 года – «более 400»344. Однако наметившаяся как будто тенденция к сокращению числа членов Союза не получила развития; напротив, как мы увидим ниже, численность членов Союза вскоре вновь превысила 500 человек. Годовой бюджет Союза составлял в среднем 180 – 200 тысяч марок.
На сцене как еврейской, так и русской благотворительности того времени он был заметен для современников.
В 1924 году делегация Союза была приглашена на Имперскую конференцию помощи восточным евреям в Германии345. Лео Скларж, автор диссертации об организациях помощи восточноевропейским евреям в Германии, защищенной в 1926 году, называет Союз «значительной, хорошо финансируемой» организацией346. Ходатайства в поддержку просителей в Союз русских евреев направляли такие организации, как Благотворительный союз немецких евреев, Союз восточных евреев, Общество помощи русским гражданам в Берлине (Verein zu Unterstützung russischer Staatsangehöriger in Berlin), ЦК Красного Креста (Zentralkomitee der Deutschen Vereine vom Roten Kreuz), Немецкое благотворительное общество (Deutsche Wohlfahrtsstelle), ОЗЕ, Еврейский детский дом для беженцев (Jüdisches Kinder-Flüchtlingsheim), Комитет помощи и правовой защиты эмигрантов и трансмигрантов (Rechtsschutz u. Hilfskomitee für Emigranten u. Transmigranten), Союз помощи еврейским врачам в эмиграции (Hilfsverein jüdischer emigrierter Ärzte), Центральный комитет помощи русским детям в Г