[225]. Орден опасался, что война вызовет объединение сил русского народа. В то же время ливонский магистр усиленно муссировал слухи о том, что новгородцам из Польши может быть направлена помощь, что татары тоже собираются ее оказать[226]. Все эти письма были рассчитаны на то, чтобы произвести впечатление на Западе и побудить германских князей прислать подкрепления. Одновременно Орден хлопочет о финансовой поддержке из Рима: великий магистр поручил прокуратору Ордена в Риме просить папу о передаче Ордену для ведения войны с Новгородом тех денежных сумм, которые собираются за отпущения грехов в орденских владениях[227].
Все эти обращения, просьбы, ходатайства большого успеха не имели. Запад не пожелал вовлечься в борьбу в интересах авантюристической политики Ордена. Великому магистру удалось послать отряды в Ливонию лишь из самой Пруссии. Что касается финансовой помощи, то в конце концов после настоятельных просьб Ордена папа Николай V издал буллу, разрешавшую Ордену использовать на борьбу с «неверными» ⅔ денег, собираемых в орденских владениях за отпущение грехов. Но это разрешение последовало поздно, когда война с русскими была уже окончена[228].
В мае 1447 г. вспомогательные отряды двинулись из Пруссии в Ливонию. Часть отрядов следовала по суше через Мемель, другая часть — по морю через Данциг. На кораблях, кроме того, везли продукты и дополнительное вооружение для войска, двигавшегося по суше. Из Пруссии был послан также опытный специалист по артиллерии. Прусские отряды должны были прибыть в Нарву, на место сбора военных сил Ордена, 24 июня[229]. Из Нарвы орденское войско должно было вторгнуться в Новгородскую землю. Однако корабли с прусскими воинами запоздали и подплыли к устью Наровы в начале июля, когда здесь произошло решительное сражение, предопределившее исход войны.
Из русских источников сражение на Нарове описывают летопись Авраамки и Псковские летописи.
Летопись Авраамки
И приѣха князь Александръ Васильевичъ в Великий Новгородъ, и поиде с Новгородчи к Наровѣ, противо Немець, и сташа на усть Наровѣ у моря, мѣсяца июля в 3 день, и узрѣша Новгородчи оже Нѣмцѣ на бусахъ и на шнекахъ бѣжаху к Наровѣ, и поидоша Новгородчи на лодьяхъ противу ихъ, и начата Новгородчи и с Нѣмци пушками битися и стрѣлятися, и пособи бог Новгородчемъ, побита Нѣмецъ много, а иныи в морѣ истопоша, и иныхъ руками поимаша, осмидесять человекъ убита. А побоище бысть сие месяца июля въ 6 день, въ четверг по обѣдѣ. И поидоша Новгородчи от Наровѣ в суботу по обѣдѣ[230].
Псковская первая летопись
Князь Александръ Васильевичъ с мужи новогородцы поиде противу князя ризского местера и противу короля пружкого и противу короля швейскаго Карла; и князь Александръ станы сташа на Норове с новогородцы, биющеся через Норову реку с погаными Нѣмцы. И пособи богъ, святый Софии премудрости божия мужем новогородцемъ и князю Александру, и побѣдита поганых Нѣмецъ, а инѣх много их на море в бусах погибоша, а инии истопоша в мори, а инѣх руками поимаша 80 и 4 нѣмчина, и с ними два князца яша немецькая, и много добытка добыта молитвами благовѣрныхъ князей[231].
Из сообщений обеих летописей явствует, что в начале июля у устья Наровы произошла битва, закончившаяся победой новгородцев. Новгородцами руководил князь Александр Васильевич Чарторыйский, недавно приглашенный в Новгород. До этого он княжил в Пскове и вместе с псковичами ходил «под Новый Городок немецкий»[232]. Летопись Авраамки не раскрывает состава вражеских сил, давая им общее название «немци». Псковская первая летопись указывает, что новгородцы выступили против «князя ризского местера, и… короля пружкого, и… короля швеискаго». Однако слова псковского летописца не следует понимать как указание на участие в сражении на Нарове вражеских войск; это скорее указание на коалицию государств, враждебных Новгороду, так как в состав антиновгородской коалиции действительно входили Ливония, Пруссия и Швеция, участие же шведских войск в битве на Нарове источниками не засвидетельствовано.
При чтении летописи Авраамки создается впечатление, что в ней речь идет только об одной морской битве, во время которой между кораблями имела место артиллерийская дуэль. Но, как правильно подметил И. Э. Клейненберг, сравнивший известия источников о наровской битве, в действительности в сражении участвовали как морские, так и сухопутные силы: артиллерийскую перестрелку вели сухопутные силы «через Нарову реку», как сказано в Псковской первой летописи; морской бой между новгородскими ладьями и немецкими бусами и шнеками произошел у устья Наровы. Новгородцы одержали победу и захватили большие трофеи и 84 пленных, в их числе двух крупных орденских начальников («два князя немецкая яша»).
Дополнительные сведения о морском сражении в устье Наровы дают немецкие источники. Наиболее подробное описание сражения содержится в письме великого магистра магистру орденских владений в Германии от 15 ноября 1447 г. На основе сведений, полученных из Ливонии, великий магистр пишет: «Когда первые два наших корабля прибыли к этой самой реке (Нарове, — Н. К.) и хотели подняться по ней, то новгородцы собрали там все свое войско и заняли весь берег этой реки. Они имели много кораблей, которые они называют ладьями, а также разные другие виды вооружения. Они подвергли наши корабли серьезной атаке, они били, стреляли и поставили наших в очень тяжелое положение. Но наши люди на этих двух кораблях оказали сопротивление русским и всей силой и добрым оружием отбились от них. Но за ними шло еще два наших корабля. Когда они хотели войти в ту же реку Нарову, они сели на мель, с которой оба корабля сойти не могли. Когда это увидели русские, они подплыли к ним на своих ладьях с большой силой и сцепились с ними. Наши очень сильно оборонялись, но в конце концов русские одолели их, они с боем ворвались в наши корабли, часть людей убили, а часть взяли в плен, так что мы потеряли около 100 человек, а ливонцы 40 убитыми и пленными»[233]. Из письма следует, что новгородцы овладели двумя прусскими кораблями. В более ранних письмах, сообщая о сражении, магистр пишет о трех захваченных новгородцами кораблях[234]. И. Э. Клейненберг полагает, что один из кораблей был ливонским[235].
Анализируя ход сражения, И. Э. Клейненберг отмечает следующие моменты, обеспечившие новгородским морским силам победу: «Удачный выбор места для боя (равная возможность использовать как открытое море, так и запутанные протоки среди песчаных отмелей речного устья) и сосредоточение в этом месте превосходящих сил; полную неожиданность появления новгородских лодий для врага; стремительность их атаки; искусное маневрирование, которое позволило легким и подвижным русским судам свободно действовать там, где имевшие большую осадку вражеские корабли сели на мель; согласованность действий и быструю перестройку в зависимости от изменявшейся боевой обстановки (отказ от дальнейшего преследования первых двух орденских кораблей и атака всеми силами судов, севших на мель), стремление сойтись с вражеским кораблем борт к борту и решить исход боя взятием его на абордаж»[236]. Следует отметить также удачную координацию в битве на Нарове действий русских сухопутных и морских сил.
Количество лодий, которые участвовали с русской стороны в битве на Нарове, неизвестно. И. Э. Клейненберг полагает, что новгородцы могли выставить до 50 лодий. Основания для такого заключения следующие: в 1444 г., когда новгородцы готовили операции против Нарвы (эти операции не состоялись), они собирались отправить к Нарве 2500 человек на лодьях; ладья брала до 50 человек, следовательно, Новгород располагал флотом минимум в 50 лодий[237].
После сражения у устья Наровы орденские силы отошли к Нарве; туда же, по русскому берегу Наровы, двинулись русские войска, которые затем ушли в глубь страны[238]. Очевидно, после одержанной победы и ввиду отсутствия со стороны орденского войска попыток вторжения новгородское ополчение было распущено. Однако, когда русское войско ушло, орденские отряды вторглись в Вотскую землю и 13 дней безуспешно осаждали Ямгород. Позже орденский отряд под командованием ревельского комтура совершил еще одно вторжение в пограничные новгородские волости, зимой последовало ответное вторжение новгородцев[239]. На этом военные действия стихают.
Сражение на Нарове определило исход войны. Оно ясно показало, что Ливонский орден даже при помощи тех вспомогательных отрядов, которые ему удалось получить из Пруссии, вести победоносную войну против Новгорода не в состоянии. Тяжесть войны для Ливонии отметил даже Руссов, записавший в «Хронике», что магистр Гейденрейх Финке фон Оверберг «предпринял два тяжелых похода против русских»[240].
Между тем обострилось положение и внутри Ливонии. Торговые города, недовольные войной, нарушившей их торговлю, уже на своих съездах в 1444 и 1445 гг. советовали магистру заключить мир с Новгородом[241]. Теперь же, после понесенного Орденом серьезного поражения, они заняли еще более решительную позицию. 7 октября 1447 г. великий магистр пишет ливонскому магистру, что, по дошедшим до него слухам, ливонски