Во время запретов 1416–1417 гг. ливонские города и Ганзейский союз использовали против строптивого Новгорода свое обычное средство — экономическую блокаду. Однако на этот раз, как бывало и раньше, достигнуть полного разрыва торговых связей Новгорода с Западом не удалось. Кольцо блокады имело свои уязвимые места. Такими уязвимыми местами являлись Нарва и Выборг, где новгородцы вели оживленную торговлю и откуда могли получать западноевропейские товары во время ганзейских запретов.
Нарва занимала особое место в системе русско-немецкой торговли. Она не была ганзейским городом, хотя неоднократно добивалась принятия в Ганзейский союз,[335] но каждый раз ей противодействовали ливонские города, особенно Ревель. Позиция Ревеля объясняется просто — боязнью конкуренции. Нарва была необычно выгодно расположена для ведения торговли с Новгородом и Псковом. Из Нарвы в Новгород вели два водных пути: один — по Финскому заливу, Неве, Волхову, другой — вверх по Нарове и через оз. Чудское в Псков, а из Пскова старая торговая дорога шла через Великую, Череху, затем по суше до Узы, вниз по Узе в Шелонь и оз. Ильмень[336]. Кроме того, из Нарвы в Новгород вела сухопутная дорога, особенно часто используемая в зимнее время, когда открывалось санное сообщение. Если бы Нарва стала ганзейским городом, то благодаря своему географическому положению и удобству путей сообщения она в большом количестве привлекла бы новгородских купцов, и Ревель от этого проиграл бы[337].
Даже не пользуясь привилегиями ганзейских городов, Нарва вела оживленную торговлю с русскими землями, особенно с Новгородом. Одним из главных предметов этой торговли была соль, которую из Нарвы в Новгород везли летом по Финскому заливу и Неве, а зимой санным путем[338]. Наряду с крупною оптовою торговлей, какой была торговля солью, жители Нарвы вели на границе с новгородскими владениями мелкую торговлю железом, мясом, рыбой, рожью и другими товарами[339].
Большое развитие получила торговля русских купцов в самой Нарве. Они производили там крупные торговые операции. Так, из письма ревельского бургомистра, зимою 1415 г. посетившего Нарву, известно, что в это время в Нарве находилось много русских, которые закупили половину всей имевшейся там соли[340].
Удельный вес Нарвы в новгородской торговле был значителен еще и потому, что, не будучи ганзейским городом, Нарва служила местом встречи новгородцев с неганзейскими купцами, в частности со шведами. Из письма фогта Разеборга рату Ревеля, относящегося к началу XV в., мы узнаем, что крестьяне из числа подданных шведского короля ездили в Нарву и вели там торговлю с русскими[341]. В письме фогта Нарвы зарегистрирован другой факт торговли шведов с русскими: на острове в устье Наровы шведы продали русским лошадей[342].
Особенно расцветала торговля Нарвы с Новгородом во время ганзейских запретов.
Все отмеченные выше особенности положения Нарвы в системе русско-немецкой торговли ярко сказались во время торговых запретов 1416–1417 гг. Летом 1417 г. рат Ревеля обратился к Нарве с просьбой соблюдать постановления городов в отношении русской торговли и прекратить продажу русским соли на Неве. В ответном письме рат Нарвы оправдывался: соль на Неву вывозится для нужд ловцов осетров. Власти Нарвы выражали согласие выполнять постановление городов при условии, если нарвским купцам в новгородском дворе будут предоставлены права, равные с купцами других городов[343].
Ливонский магистр защищал интересы Нарвы (Нарва была орденским городом) и поддерживал ее притязания на получение прав в немецком дворе в Новгороде. В письме к Ревелю от 18 июля 1417 г. магистр указывал, что поскольку Нарва не пользуется правами ганзейских городов, постольку от нее нельзя требовать выполнения постановлений этих городов[344]. Однако заступничество магистра не помогло: ливонские города не соглашались на предоставление ганзейских прав Нарве, запретная торговля Нарвы с Новгородом и Псковом продолжалась.
Во время запрета торговли 1416–1417 г. активизировалась торговля Новгорода со Швецией. Еще Ореховецкий договор 1323 г. гарантировал свободу сношений как для шведских купцов, отправлявшихся в Новгород, так и для новгородцев, даже если бы они пожелали ехать не только в пределы Финляндии, но и за море[345]. О поездках шведов в Новгород и новгородцев в Швецию говорят документы конца XIV — начала XV в. Новгородцы ездили не только в ближайшие шведские порты, но и в Стокгольм: в конце XIV в. новгородцами в Стокгольме разрешались тяжбы по поводу товара, отнятого у них на море[346].
Особенно большое значение для Новгорода во время ганзейских запретов имела торговля через Выборг. Жители Выборга покупали в ливонских городах (преимущественно в Ревеле) товары, которые затем переправлялись на Неву, где велась запрещенная торговля с русскими. Во время запрета 1416–1417 гг. Ревель принимал меры к тому, чтобы прекратить движение товаров через Выборг в Новгород: жителям Выборга разрешалось вывозить товары из Ревеля только при условии принесения ими клятвы, что эти товары не предназначаются для продажи русским[347].
Помимо Нарвы и Выборга, запрещенную торговлю с Новгородом в 1416–1417 гг. вели прусские города, причем роль посредников выполняли шведы. В 1417 г. рат Нарвы писал Ревелю, что жители Нарвы видели суда с солью и сельдью, которые из Данцига направлялись в Выборг, а «это все равно что в Россию»[348]. В 1419 г. между ратом Ревеля и шведскими властями возникла длительная распря из-за действий подданного шведского короля некоего Клауса Дока. Один из проступков Клауса состоял в том, что он хотел во время запрета провезти соль из Пруссии в Россию[349].
Однако все мероприятия ливонских городов, направленные к прекращению шведско-русской торговли во время запретов 1416–1417 гг., оказались безрезультатными. Шведская торговля Новгорода, которая составляла ганзейцам «как бы бельмо на глазу»,[350] продолжалась и развивалась все больше, как и торговля Новгорода с Нарвой. Этому способствовала и позиция самого Новгорода, заинтересованного в развитии торговли с Западом, минуя посредничество Ганзы.
«Чистый путь за море» — требование новгородцев в 20–30-х годах XV в.
В 20–30-х годах XV в. характер торговой политики Новгорода меняется. Вопросы, из-за которых происходили конфликты в течение первых двух десятилетий XV в. — о порядке торговли солью, медом, сукнами, об условиях оплаты труда лодочников и носильщиков, о розничной торговле ганзейских купцов, — отодвигаются на задний план.
Главной целью торговой политики Новгорода становится получение гарантии «чистого пути за море», понимаемой новгородцами как принятие ганзейцами на себя ответственности за ограбления новгородцев во время их поездок по морю. Выдвижение этого требования диктовалось, как нам кажется, развитием заграничной торговли новгородцев, следовательно, и увеличением поездок новгородцев по морю, так как для проезда на иноземные рынки новгородские купцы пользовались в значительной мере морскими путями.
Вопрос о степени развития в XIV–XV вв. торгового мореплавания новгородцев является спорным. Э. Денель считает, что стремление Ганзы воспрепятствовать поездкам русских за море увенчалось успехом, и к концу XIV в. плавания русских на Готланд прекратились[351]. Р. Гаусманн решал вопрос в еще более категорической форме: по его мнению, после XIII в. русские дальше Ревеля не плавали[352]. А. И. Никитский, впервые обративший внимание на активный характер новгородской торговли, отметил, что, несмотря на противодействие ганзейцев, торговая деятельность новгородцев (речь идет об их торговых плаваниях) не только не прекращалась, но в известной степени даже развивалась[353]. Автор настоящей работы в одной из своих ранних статей высказала мнение о том, что с конца XIV в. торговое мореплавание новгородцев значительно возрастает[354]. К аналогичной точке зрения пришел и В. В. Мавродин, специально занимавшийся историей русского мореходства на Балтийском море[355].
Приведем некоторые факты, подтверждающие это положение.
В 1395 г. пираты захватили судно, на котором находились товары новгородцев и немцев; фогт Або обещал Ревелю принять меры к установлению местонахождения этих пиратов[356]. В 1396 г. Яков Абрамссон, житель Ревеля, освободил из рук пиратов — Виталийских братьев — новгородцев, захваченных вместе со своими товарами[357]. В 1419 г. между Ревелем и Уве было захвачено русское судно с товарами[358]. В 1424 г. русские, схваченные на море в 8 милях от Ревеля, были высажены на берег и ограблены[359]