ий в районе Желачки с сохранением Нарвского договора 1448 г., следовательно, существовало связанное с Нарвским договором соглашение о Желачке (см. ПІІІЛ, с. 174). По-видимому, это соглашение состояло в обязательстве Дерптского епископства отказаться от притязаний на спорную территорию и прибрежные воды рыболовецкой деревни Желачки.
Новая псковско-дерптская война из-за Желачки началась в 1458 г., по свидетельству псковского летописца, при следующих обстоятельствах: осенью княживший в Пскове князь Александр Васильевич Чарторыйский с посадниками и псковскими мужами поехали на землю св. Троицы, на Озолицу (под Озолицей следует понимать о. Пириссар[476]), и на Желачке сено косили, и своим ловцам велели рыбу ловить «по старине», и церковь поставили архистратига Михаила. Весьма вероятно, что эти действия были предприняты псковскими властями в целях действительной реализации достигнутого в 1448 г. соглашения о возвращении Дерптским епископством Пскову его «старин», — соглашения, которое дерптцы, по-видимому, не особенно соблюдали. Во всяком случае псковский летописец рассказывает далее, что в начале 1459 г. немцы «изгонивше изгоною… на то обидное мѣсто, на Озоличю» и сожгли 9 человек и церковь св. Михаила. Вскоре последовало ответное вторжение псковичей, которые «ехавше в насадах и в лодиях на то же мѣсто, на Озоличю, и шедши в землю Немецькую… и месть мстиша за тѣ головы за неповинныя». Начавшиеся военные действия пока ограничивались районом Желачки. Но, как сообщает летописец, «того же лѣта, не на долзѣ времени» враги в шнеках и в лодьях совершили набег на Псковскую землю в районе р. Наровы: захватили насаду псковскую с пушками и в Березной волости сожгли 42 двора[477]. Рамки военных действий были, таким образом, расширены.
В возникшем конфликте Новгород взял на себя «по челобитью немецкому» роль посредника. Осенью 1459 г. новгородский посадник вместе с псковскими посадниками поехали на «то обидное место», на Озолицу и на Желачку, и «досмотрѣша того мѣста, ажно та земля и вода святыя Троица». Ливонские представители на место съезда не явились, и он не состоялся[478].
В декабре («в рожественское говение») 1459 г. имел место поход псковичей на «Немецкую землю». В начале 1460 г., воспользовавшись приездом в Новгород великого князя Василия Васильевича, псковичи просили его о помощи. Великий князь согласился, но потребовал более тесного сближения Пскова с Москвой, в частности он настаивал, чтобы княживший в Пскове князь Александр Васильевич Чарторыйский целовал крест ему и его детям. Чарторыйский отказался и уехал из Пскова. Тогда великий князь дал Пскову в князья своего сына Юрия Васильевича, а спустя несколько недель — другого сына, Ивана Васильевича, будущего великого князя Ивана III.
Еще в бытность в Пскове Юрия Васильевича по инициативе ливонской стороны начались мирные переговоры, которые завершились осенью 1460 г. перемирием на 5 лет. Перемирие было заключено на том условии, что в те «пять лет ловити на обидном мѣсте псковичамъ къ своему берегу». Очевидно, право рыбной ловли было закреплено за псковичами от южного берега о. Пириссар в районе Желачки до псковского берега нынешних Теплого и Чудского озер. В Дерпте, где затем состоялось торжественное утверждение перемирия, псковичам были возвращены иконы из церкви в Желачке, сожженной противником, и захваченные у купцов товары. Дерптские послы, приехавшие в Псков, также «поимаша свое святьство и полоненых своих»[479]. Заключение перемирия явилось следствием сближения Пскова с великим князем: надо полагать, что именно это обстоятельство заставило дерптского епископа изменить свою позицию и пойти на переговоры. Подчеркивая ту роль, которую великий князь сыграл в заключении перемирия, летописец назвал последнее «докончанье» великого князя[480].
Перемирие псковичи использовали для строительства укреплений; в 1462 г. на дальних подступах к Пскову были построены городок Володимерец на «Володцыне» горе и городок Кобылий на оз. Великом[481]. В выборе места для городка Кобыльего, возможно, сыграло роль то обстоятельство, что это место на берегу оз. Великого находится в 5 км от дер. Желачка, расположенной на южном берегу о. Пириссар[482]. Таким образом, постройкой Кобыльего псковичи хотели закрепить свои права на спорный район вод Желачки. Одновременно велись работы по усовершенствованию укреплений самого Пскова: было воздвигнуто прясло стены у р. Великой в кремле и надстроены стены вдоль Великой от костра до Довмонтовой стены[483].
Перемирие, заключенное в 1460 г. на 5 лет, длилось недолго: в начале 1463 г. возобновились военные действия. Поводом к их возобновлению на этот раз послужил торговый конфликт: в 1463 г. в Дерпте были посажены в погреб псковский посол и псковские купцы; в ответ псковичи посадили у себя в погреб немецких купцов[484]. 21 марта вражеская рать подступила к псковскому Новому Городку (Кобыльему), который минувшим годом псковичи выстроили на оз. Великом; другие отряды начали жечь прибрежные поселки (исады). Когда весть об этом пришла в Псков, там было собрано большое войско, которое выступило навстречу противнику и в битве при Колпино 31 марта нанесло ему поражение; разбив врагов, псковичи гнали их 15 верст до р. Каховы и за нее[485].
Однако у псковичей не хватало сил для нанесения врагам решительного удара, поэтому великий князь Иван Васильевич прислал в Псков своего воеводу с отрядом. В это же время псковский князь Иван Александрович Звенигородский, прибывший от великого князя в Псков по просьбе псковичей еще весной, занимался формированием нового войска, в которое привлекалось население всех пригородов, а также крестьяне («люди из волостей»). По словам псковского летописца, 18 июля войско псковичей с отрядом московского воеводы осадило ливонский Новый Городок (Ниенгаузен или Нейгаузен, расположенный южнее Чудского озера, недалеко от границы с Псковской землей). Осада длилась четверо суток, но взять городок псковичи не смогли, так как у них разорвалась большая пушка. Об осаде псковичами Ниенгаузена говорят и немецкие источники. В письме Дерпта Любеку от 16 августа 1463 г. сообщается, что во время вторжения в Дерптское епископство русские осадили Ниенгаузен, штурмовали его днем и ночью и принесли много удивительных инструментов (unde hebben dar mennigerleye wunderlike instrument vorgebracht), так как думали овладеть Ниенгаузеном, но этому воспрепятствовал бог;[486] очевидно, под Ниенгаузеном русские применили осадные орудия.
В дни, когда псковичи осаждали Ниенгаузен, другой псковский отряд на судах (20 ушкуев и 80 лодий) воевал в «Немецкой земле» и выжег половину Кержали[487]. Возможно, что летописное «Кержали» — это область Керьел. по верхнему течению р. Воо, притока Эмбаха. Если это так, то вторжение псковского отряда в Дерптское епископство по рекам Эмбах и Воо имело целью, очевидно, воспрепятствовать продвижению дерптских сил на помощь осажденному Ниенгаузену[488]. Однако, услышав, что псковское войско отступило от Ниенгаузена, отряд возвратился в Псков. Спустя неделю дерптцы на шнеках и лодьях появились у истока Наровы и напали на русскую деревню Скамью. Псковичи намеревались предпринять ответное вторжение, но в это время пришло известие о том, что противник собирается начать мирные переговоры[489].
В результате переговоров в конце лета 1463 г. между Псковом и Дерптским епископством было заключено перемирие. Русские летописи определяют срок перемирия в 9 лет (эта цифра принята в русской исторической литературе), ливонские источники — в 10 лет[490]. Последняя цифра более правильна, ибо перемирие возобновляло, как сообщает Псковская третья летопись, действие Нарвского мира («таа 9 лет Норовского миру издержати крепко»), срок которого истекал 25 июля 1473 г., т. е. без одного месяца через 10 лет.
Ливонские источники ничего не сообщают об условиях перемирия, ограничиваясь лишь констатацией факта его заключения[491]. Условия перемирия раскрывают русские летописи.
Псковская первая летопись (свод 1469 г.) сообщает, что перемирие было заключено при посредничестве ливонского магистра: «Того же лѣта приела князь местеръ ризскии посла своего князца Ипдрика и ипѣх Нѣмецъ бояръ много во Псковъ бити челомъ воеводе князя великаго Феодору Юриевичю и князю псковъскому и всемъ мужемъ псковичемъ за юриевцевъ о миру, чтобы та 9 лѣтъ здержати крѣпко… И воевода князя великаго князь Феодоръ здумавъ со княземъ псковъскимъ и с посадники и со всѣми псковичи и взяша миръ съ юрьевцы». По условиям мира спор из-за Желачки решался в пользу псковичей («а которое обидное мѣсто на Жолчи, вода и земля, то псковичи отняша»); был произведен также обмен пленными, и с обеих сторон были отпущены задержанные гости[492]. Те же условия мира, только в несколько более сокращенном виде, передает Псковская вторая летопись, составленная в 80-х годах XV в.: «Того же лѣта князь ризскыи местеръ приела своего князца и инѣх добрых Пемець, и добиша поломъ за юрьевцовъ воеводе князя великого и князю псковскому и псковичамъ, и взяша миръ на 9 лѣт; и на Жолоцке воду и землю отнята псковичи, а Пѣмци отступишася»