Одним из первых документов, в котором была выражена эта мысль, является письмо некоего Иоганна фон Ункеля Ревелю, написанное 29 мая 1494 г., по-видимому, в Новгороде. Иоганн фон Ункель сообщает, что от приближенных новгородского епископа и великокняжеского наместника в Новгороде он слышал, что великий князь намеревается совершить нападение на Ливонию и для этого поручил греку Мануэлю (послу Ивана III, — Н. К.) вербовать мастеров, умеющих строить галеры[694]
С особой настойчивостью мысль об угрозе русского нападения на Ливонию проводилась в многочисленных письмах и обращениях бывшего ландмаршала Ливонского ордена, 7 июля 1494 г. избранного его магистром, Вальтера фон Плеттенберга. В начале лета 1494 г. Плеттенберг (тогда еще ландмаршал) писал великому магистру Тевтонского ордена Гансу Тифену, что Ливонии угрожает нападение со стороны русских. После избрания магистром Ливонского ордена он обратился к великому магистру с просьбой о помощи против русских. 29 ноября 1494 г. Плеттенберг вновь просил великого магистра о помощи, ссылаясь на полученные от рата Нарвы сведения о намеченном на 6 декабря походе русских[695].
Одновременно Плеттенберг принимает меры для подготовки Ливонии к войне. В начале февраля 1495 г., получив от фогта Нарвы известие о предполагаемом будто бы походе русских на Ревель через Дерптское епископство, Плеттенберг предлагает, чтобы Ревель прислал кнехтов в Дерптское епископство, и в том же письме извещает о своем намерении созвать 22 февраля ландтаг в Валке для обсуждения сложившейся ситуации[696]. На ландтаге, заседавшем в марте, были приняты решения о проведении ряда военных мероприятий: вербовке кнехтов, обеспечении войска необходимым продовольствием и лошадьми[697]. 30 мая 1495 г. в ответе послу великого магистра Плеттенберг вновь подчеркнул, что Ливония должна вооружаться, так как заверениям великого князя Московского о намерении соблюдать мир доверять нельзя[698].
Постоянные сигналы об угрозе русского завоевания, которые исходили от магистра Ливонского ордена, получили резонанс при дворе императора и в рейхстаге. На рейхстаге в Вормсе летом 1495 г. обсуждался вопрос о положении Ливонии: указывалось, что великий князь Московский недавно с огромной силою напал на Ливонию (имелась в виду русско-ливонская война 1480–1481 г.), что он приказал затем построить на границе сильную крепость (Ивангород) и собирается вновь напасть на Ливонию и подчинить ее своей власти, что принесет большой вред Священной римской империи германской нации и всему христианству. Было решено не оставлять Орден без помощи: в случае, если великому князю Московскому удастся осуществить свои планы в отношении Ливонии, он будет стремиться к подчинению других земель Империи. Император Максимилиан, а также имперские сословия обратились к герцогам Мекленбургским Магнусу и Балтазару и властям Данцига с просьбой оказать помощь Ливонии[699].
В самой Ливонии и особенно в орденских кругах в конце 1495 г. и в последующее время продолжали усиленно распространяться слухи о возможном нападении русских. 18 декабря 1495 г. Нарва в письме Ревелю передавала сведения возвратившегося из Новгорода шпиона: великий князь приказал собирать войско и велел строить дорогу в Ивангород, по которой могут пройти в ряд 12 лошадей; по мнению шпиона, великий князь намеревался направить войско против Ревеля, но рат Нарвы выражал опасение, как бы поход не коснулся и Нарвы[700]. О подготовке русских к походу Плеттенберг писал и в мае 1496 г.[701] В переписке орденских чинов и ливонских городов, относящейся ко второй половине 1496 г., неоднократно высказывались опасения, что русские намерены напасть на Нарву[702]. В январе и июне 1497 г. эти опасения повторяются[703].
Соответственно продолжаются энергичные обращения Плеттенберга с просьбой о помощи. В письме великому магистру от 7 марта 1496 г. он просит содействовать прохождению через Пруссию отряда герцога Померанского, который последний намеревается послать Ливонии в случае необходимости[704]. Немного спустя, узнав, что великий магистр собирается поручить посольству, отправляемому в Рим на коронацию императора Максимилиана, ходатайствовать перед папой об объявлении крестового похода против «отступников — русских» («отступники» в религиозном смысле: православные, некатолики), Плеттенберг просит великого магистра наилучшим образом позаботиться об интересах Ордена[705]. В августе 1496 г. он пишет Любеку о желательности объявления папой крестового похода и получения от него разрешения деньги, собираемые в ганзейских городах за отпущение грехов, использовать для вооружения Ливонии; в этом же письме Плеттенберг просит ганзейские города прислать для защиты Ливонии 8–9 тыс. вооруженных человек[706]. Вслед за этим Плеттенберг пишет великому магистру о желательности предоставления для нужд Ливонии налогов, собираемых в Мекленбурге и Померании[707] В апреле 1497 г. он сообщает магистру владений Ордена в Германии о своем намерении отправить посольство к императору, чтобы просить налоги, собираемые в землях Ордена и приморских городах, обратить для нужд Ливонии[708]. Таким образом, Плеттенберг хлопотал о предоставлении Ливонии как военной, так и финансовой помощи, чтобы использовать последнюю для вооружения.
Целью энергичной дипломатической деятельности Плеттенберга являлось также создание широкой антирусской коалиции, участниками которой должны были стать, помимо Ливонии и Тевтонского ордена, император, немецкие князья, Ганзейский союз и римский папа. Средством воздействия на предполагаемых участников коалиции было постоянное подчеркивание угрозы со стороны русских не только для Ливонии, но и для всего «христианского» Запада.
Активную поддержку планам и действиям Плеттенберга оказывал великий магистр Тевтонского ордена Ганс Тифен. 17 декабря 1495 г. он писал прокуратору Ордена в Риме о своем намерении оказать Ливонии помощь войском и выражал надежду, что рыцарство и города Пруссии дадут согласие на денежную помощь[709]. 26 апреля 1496 г. Ганс Тифен совещался с чинами Ордена по вопросу о ходатайстве перед папой об объявлении крестового похода против «отступников — русских»;[710] в письме от 19 сентября того же года поручал магистру владений Ордена в Германии довести до сведения императора и князей Империи об опасности, нависшей над Ливонией, и просить их о помощи;[711] в сентябре писал правителю Швеции Стену Стуре и комтуру Остерроде о том, что посольство к папе, императору и немецким князьям с просьбой о помощи уже послано[712]. 26 мая 1497 г. Ганс Тифен лично обратился к императору Максимилиану с письмом, в котором вновь указывал на намерение русских «повредить» христианству и просил освободить в пользу Ливонии четыре орденские провинции от уплаты налогов[713].
Однако, несмотря на горячее сочувствие великого магистра политической линии Плеттенберга, поддержка, которую Ганс Тифен ему оказывал, ограничивалась только дипломатическими средствами. Военной помощи Пруссия не оказала, что объяснялось, в частности, ее отношениями с Польшей. После заключения Торуньского мира 1466 г. Пруссия находилась в вассальной зависимости от польского короля, и последний, готовясь в 1496–1497 гг. к походу против турок, требовал, чтобы в нем участвовали силы Ордена. Именно на это обстоятельство ссылался в своей переписке великий магистр, объясняя, почему он, обращаясь к Империи и Ватикану с просьбой помочь Ливонии, сам этой помощи оказать не мог[714].
Реальной поддержки не оказала Ливонии и Империя. Если рейхстаг в Вормсе летом 1495 г. принял хотя бы декларативное решение не оставлять Ливонию без помощи (на деле помощь выразилась лишь в обращениях к герцогам Мекленбургским и Данцигу с призывом оказать военную поддержку Ливонскому ордену), то рейхстаг в Линдау в феврале 1497 г. обсуждение просьбы ливонского магистра о помощи решил отложить до следующего рейхстага[715].
Не откликнулся на просьбу ливонского и великого магистров объявить крестовый поход против русских и римский папа. Хотя Александр VI в своей булле от 22 июня 1496 г. разрешил проповедь крестового похода против русских в Швеции и Ливонии и участникам его обещал отпущение грехов при жизни и в случае смерти,[716] но это было не то, чего добивался Орден. Ордену нужно было широкое объявление в ряде европейских стран крестового похода, сопровождаемое продажей индульгенций, средства от которых поступали бы в распоряжение Ордена. Папа же ввиду приближения юбилейного года (1500 г.), когда объявлялось массовое отпущение грехов и средства от него шли в папскую казну, не был заинтересован в удовлетворении этого требования Ордена[717]. Поэтому папа ограничивался лишь посланиями с выражением сочувствия Ливонии, «угрожаемой» великим князем Московским