[81].
Итак, действовавшие в Новгороде при заключении торговых сделок между новгородцами и ганзейцами правила покупки и продажи товаров, которые не были оформлены в виде юридических норм, но, освященные «стариной», имели их силу и значение, ставили ганзейцев и новгородцев в неравное положение: первым они обеспечивали прибыль от торговых операций, вторым приносили ущерб.
Причины возникновения такого неравенства следует искать, на наш взгляд, в исторической обстановке, существовавшей в период оформления немецко-русских торговых отношений. В XII–XIII вв. экономические связи Новгорода с Западом были мало развиты, поездки новгородцев на зарубежные рынки случались редко, и экономика Новгорода в целом не достигла еще такого развития, как в последующие столетия новгородской самостоятельности. В это раннее время новгородской истории торговые сношения Новгорода с Западом осуществлялись через посредство ганзейского купечества, которое, используя свое положение единственного посредника, сумело установить на новгородском рынке выгодные для себя условия.
Ганзейское купечество прекрасно понимало, что для сохранения этих условий оно прежде всего должно было удержать монополию на торговлю с Новгородом. Именно поэтому Ганза всеми мерами стремилась не допустить установления непосредственных связей Новгорода с Западом, препятствуя как развитию активной торговли самих новгородцев, так и появлению в Новгороде иностранных купцов — неганзейцев. Уже во второй редакции скры, составленной в конце XIII в.,[82] ганзейским купцам запрещается вступать в компании с русскими и принимать их товары для перевозки и продажи на комиссионных началах; это запрещение распространялось и на компании с европейскими купцами, в первую очередь с предприимчивыми фламандцами и англичанами[83]. Во второй половине XIV в. в четвертой редакции скры указанное постановление было дополнено запрещением привозить на немецкий двор купцов-неганзейцев. § 72 четвертой редакции скры гласит: «Далее, никто, кто хочет пользоваться правами св. Петра, не должен привозить в страну (Новгород, — Н. К.) чужих гостей, будь то ломбардцы или фламандцы или какие иные люди; также не должен он их товар в страну привозить под угрозой штрафа в 50 марок и потери прав двора»[84]. Приведенное правило повторялось во всех последующих редакциях скры.
Удержанию монополии на новгородскую торговлю в ганзейских руках, сохранению существующих порядков должна была способствовать и та строжайшая регламентация торговой деятельности, которую проводила Ганза. Регламентация распространялась на все стороны торгового обращения: пути сообщения, предметы торговли, способы совершения торговых сделок. Поездки в Новгород разрешались только по определенным путям: согласно постановлению ганзейского съезда 1346 г., все товары, предназначавшиеся для Новгорода, должны были провозиться через порты Ливонии — Ригу, Ревель, Пернау[85]. На немецкий двор для продажи русским можно было привозить только определенные сорта товаров (это правило особенно касалось сукон). Вести торговые сделки с русскими разрешалось лишь наличным товаром — «наличное за наличное» (rede umme rede); торговля в кредит строжайшим образом запрещалась. Каждому немецкому купцу разрешалось привозить в Новгород товаров на сумму не более 1000 марок,[86] так как слишком большой привоз товаров мог вызвать упадок цен на них и дать возможность отдельным купцам совершать большие обороты в ущерб другим. Все эти постановления, регламентирующие торговлю ганзейских купцов в Новгороде, препятствовали развитию частной инициативы, появлению новых форм торговли. Консерватизм, свойственный средневековым корпорациям, пронизывал все стороны жизни двора св. Петра и являлся средством сохранения сложившейся системы новгородско-ганзейской торговли.
Однако, несмотря на явные выгоды этой системы для ганзейцев, неправильно было бы думать, что даже в первый период новгородско-ганзейской торговли Новгород был пассивным объектом деятельности ганзейских купцов и не предпринимал никаких мер для ее ограничения. Одним из таких наиболее ранних мероприятий, существование которого зафиксировано источниками XIII в., являлось обязательство ганзейских купцов при проезде через новгородские владения пользоваться услугами новгородских лодочников, возчиков и носильщиков[87]. Это правило, чрезвычайно стеснявшее ганзейцев, доставляло неплохой заработок определенной части новгородцев, занимавшейся извозом. Лоцманы, лодочники и носильщики, используя корпоративный характер своих объединений, принуждали ганзейских купцов хорошо оплачивать их труд.
По-видимому, в XIV в. Новгород ограничил деятельность ганзейского купечества пределами самого города. В более раннее время ганзейцы имели право торговать не только в Новгороде, но и в других пунктах Новгородской земли: факты, свидетельствующие о существовании этой торговли, отмечены в источниках[88]. Для XIV–XV вв. никаких сведений о торговле между новгородцами и ганзейцами в каких-либо пунктах Новгородской земли, помимо самого Новгорода, источники не дают[89].
В самом Новгороде ганзейские купцы также не располагали полной свободой торговли: им была запрещена торговля с купцами из других русских и нерусских земель; они могли заключать сделки с гостями только при посредстве новгородских купцов. Прямое указание на это мы находим в договоре Полоцка с ливонским магистром и Ригою 1405 г.: «А с новьгородци немецькому купцю торговати, а промежи има ходити нашему полочанину; занеже нас новьгородци не пустят у немечький двор торговати без своего новьгородца»[90].
Если для XII–XIV вв. вопрос о том, пользовались ли ганзейцы в Новгороде правом розничной торговли или нет, является спорным, то отсутствие у них этого права в XV в. не вызывает сомнений: в ганзейских документах XV в. встречаются жалобы на то, что в Новгороде ганзейским купцам запрещено вести розничную торговлю[91].
Таким образом, к концу XIV в. новгородцы провели ряд мероприятий, целью которых являлись ограничение деятельности ганзейских купцов и защита интересов новгородского купечества. Мы не знаем обстоятельств, при которых в Новгороде были введены эти меры. Источники не дают никаких материалов для суждения о том, вызвало ли введение их энергичное противодействие ганзейцев или же они сравнительно легко с ними примирились. Скорее можно предположить последнее, ибо, несмотря на все неудобства введенных для ганзейцев ограничений, они не затрагивали тех основ торговых отношений, которые позволяли ганзейскому купечеству извлекать значительные прибыли из торговли с Новгородом: важнейшие привилегии ганзейцев и монополия их на посредническую торговлю между Новгородом и Западной Европой оставались неприкосновенными.
Глава IРусско-ливонские отношения в конце XIV — первой половине XV в.
Сачинский договор и война Ливонского ордена с Псковом 1406–1409 гг
В конце XIV в. на Руси сложилась напряженная внутриполитическая и внешнеполитическая обстановка. 1392 г. был ознаменован большим успехом в деле объединения русских земель: под власть великого князя Московского Василия Дмитриевича (1389–1425) перешло Нижегородское княжество. Но в попытке присоединить к своим владениям богатейшую колонию Новгорода Двинскую землю Василий Дмитриевич потерпел неудачу: в результате войны между Москвой и Новгородом 1397–1398 г. Двинская земля осталась за Новгородом. В 90-х годах над Русью вновь нависла угроза опустошительного вторжения с востока: в 1395 г. войска среднеазиатского деспота Тимура вступили в русские пределы, и от страшной опасности Русь была спасена лишь благодаря тому, что Тимур по каким-то причинам повернул от Ельца обратно.
В это тревожное время, когда на Руси происходила внутренняя борьба и когда у ее восточных границ появились грозные завоеватели, на западе началась подготовка совместного наступления Ордена и литовских феодалов. Как мы уже отмечали, Витовт, стремившийся к созданию сильного и независимого литовского государства, собирался осуществить свои планы, в частности путем территориальной экспансии против русских земель. Союзника в этом вопросе он нашел в лице Ордена.
Сближение Витовта с Орденом имело место в последние годы XIV в. Уже в 1397 г. между Витовтом и великим магистром Тевтонского ордена Конрадом фон Юнгингеном велись переговоры о заключении союза. Предполагалось совместное выступление против русских земель с целью их аннексии, причем к Литве должен был отойти Новгород, к Ордену — Псков.
Однако в процессе переговоров выяснилось, что Орден не склонен довольствоваться присоединением Пскова. Появление такого сильного союзника, как Витовт, пробудило у руководителей Ордена в Ливонии заглохшие мечты о подчинении Ордену хотя бы части Новгородской земли. 8 августа 1397 г. великий магистр Конрад фон Юнгииген дает инструкцию своему послу передать королю Венгрии, что задержка в переговорах с Витовтом произошла из-за сообщения Ливонского ордена о том, что находящаяся между Великим Новгородом и Ливонией земля, называемая Вотской, принадлежит Ордену; во время переговоров с Витовтом вопрос о Вотской земле не ставился, а теперь великий магистр хочет его поставить[92].
Присоединение Вотской земли было чрезвычайно заманчиво для Ордена не только потому, что таким образом раздвигались пределы орденского государства, но и по более конкретным причинам: 1) Орден, получив выход к берегам Невы, мог контролировать новгородскую торговлю; 2) граница между Новгородом и Орденом, проходившая по Нарове, отодвигалась на восток в область, не имевшую естественных рубежей. Оба эти обстоятельства позволяли Ордену держать Новгород под постоянной угрозой и усиливали позиции Ордена.