Иван Федоров считается русским первопечатником. Впрочем, приставка «перво» добавляется, по-видимому, несправедливо, так как существуют до-федоровские печатные издания. То есть напечатанные в Москве еще до него (см.: Владимиров Л.И. Всеобщая история книги. М., 1988).
Романовская история Ивана Федорова такова. Его происхождение и место, где родился, неизвестны. Издательскую деятельность Федоров начал в 1563 году — то есть в точности с начала торжества ереси жидовствующих (= библейского «пурима», по нашей реконструкции). Но затем, как пишет А.В. Карташов, «бунт черни разгромил их типографию в Кремле и побудил бежать из неблагодарной родины в русскую Литву. Здесь они обосновались у литовского гетмана… Иван Федоров… перебрался во Львов… Но обеднел и заложил типографию еврею (1579 год)… Иван Федоров из Львова вызван был в Острог князем К.К. Острожским, задумавшим напечатать первую русскую (славянскую) Библию… Это — знаменитая Острожская Библия, которая вернулась потом в Москву».
Типография Ивана Федорова принадлежала опричнине. Она работала с 1563 по 1565 год. Это была не первая типография на Руси. «Печатное дело не было новостью на Руси. Уже в середине 50-х годов XVI века книги в России печатал „мастер печатных книг“ Маруша Нефедьев». В начале опричнины «власти приступили к строительству печатного двора в Москве. Дело было поручено… дьякону… Ивану Федорову и его помощнику Петру Мстиславцу» (Р.Г. Скрынников). Типография Федорова вызвала резкое противодействие со стороны Русской православной церкви. Р.Г. Скрынников сообщает, что Федоров и Мстиславец «вынужденно покинули Россию. Еще в начале XIX века было высказано мнение, что Федорову пришлось уехать из России из-за преследований со стороны православного духовенства… Г.И. Коляда полагал, что Иван Федоров вынужден был покинуть Россию из-за обвинений в ереси.
А.А. Сидоров и Е.Л. Немировский высказывали предположение, что обвинение Федорова в ереси было связано с отражением в книгах Федорова западных реформационных веяний или же еретических идей, подобных идеям Матвея Башкина». Но ересь Матвея Башкина сами историки отождествляют с ересью жидовствующих. Более того, с деятельностью Федорова исследователи связывают и знаменитый в русской истории церковный спор эпохи жидовствующих — между осифлянами и нестяжателями.
Наша гипотеза. Иван Федоров(ич) был каким-то знатным жидовствующим (из Захарьиных-Схариевцев?), бежавшим из Москвы после разгрома ереси в Литву. Там он напечатал Библию, которую в Москве написали, но напечатать не успели. В Москве же остались и подготовленные к печати рукописи. Потом их нашли и правильно связали с ересью жидовствующих, но отнесли (а это уже неправильно) в XV век. Куда чуть раньше (и тоже неправильно) «сослали» и саму ересь из XVI века. Впрочем, не исключено, что Острожская Библия Ивана Федорова в том виде, как мы имеем ее сегодня, была напечатана в XVII веке, то есть уже в эпоху Романовых. На ней могли сознательно поставить ложный год издания из XVI века с целью изобразить ее старой книгой.
Как мы говорили, Иван III в конце концов кается, удаляет от себя жидовствующих, мирится со своей прежней женой Софьей. Этот уникальный эпизод — покаяние царя, как-то связанное с его женой и с отказом от ереси, — повторяется почти в том же виде и в истории Ивана IV в XVI веке. Как только закончилась опричнина (1572) и вместе с ней прекратилось засилье лютеран при царском дворе, в Москве собирается церковный собор. Н.М. Карамзин: «На соборе первенствовал Новгородский архиепископ Леонид (по-видимому, аналог епископа Геннадия из XV века — Авт.)… Смирение великого царя, как сказано в деяних сего собора, глубоко тронуло архиепископов и епископов: они проливали слезы, болезнуя о вине и виновном. Читали устав Вселенских соборов; рассуждали и положили утвердить брак, ради теплого, умильного покаяния государева, с заповедью не входить Иоанну в храм до Пасхи… обязывались молиться за Царицу Анну».
В изложении романовского историка Н.М. Карамзина остается совершенно непонятным, в чем же именно каялся Иван IV Грозный? Формально дальнейший рассказ Карамзина означает следующее. Иван IV решил вступить в незаконный четвертый брак. И в этом раскаялся. Раскаялся настолько сильно, что церковь, увидев такое искреннее покаяние, не могла не разрешить царю вступить в этот брак. Но тут же наказала царя за что-то. При этом было заявлено, что такой брак является страшным беззаконием. Собор пригрозил «ужасною церковною клятвою всякому, кто подобно Иоанну дерзнет взять четвертую жену». А вот самому Ивану беззаконие якобы разрешили. Карамзин так и пишет об этом четвертом браке: «Неслыханное дотоле в России церковное беззаконие».
Вся эта нелепая история напоминает аналогичный анекдот из жизни Ивана IV Грозного, когда тот якобы покинул престол, а вместо себя возвел на него Симеона Бекбулатовича. И униженно бил поклоны ему. А тот всякий раз, когда нужно было издать указ, обращался за разрешением к Грозному… О причинах такой путаницы в романовской версии мы рассказали в томе 2 настоящего издания. Здесь мы сталкиваемся со вторым примером такой же путаницы. И причины ее — те же самые. Как мы начинаем понимать, в XVI веке на Руси разворачивалась история Есфири. Но позднейшие романовские историки, рассказывая о ней и стремясь частично вычеркнуть ее из XVI века, в конце концов сами запутались и вскоре забыли о подлинных событиях. Карамзин же, напряженно всматриваясь в дошедшие до него искаженные свидетельства, искренне (может быть) пытается в них разобраться.
Подлинную картину можно восстановить по ее уцелевшему дубликату в XV веке. Там она естественна и понятна. Иван III кается в покровительстве еретикам и в том, что изгнал законную жену Софью из-за Елены Волошанки = Есфири. Потом он мирится с Софьей, и церковь, естественно, обещает молиться за его жену Софью. Все это происходило, вероятно, именно в XVI, а не в XV веке. При этом Иван III — это царь эпохи опричнины (возможно, брат Ивана IV — Георгий или Иван Иванович); Софья — изгнанная жена, возвращающаяся к царю под именем Анны. История «Ивана Грозного» настолько фальсифицирована романовскими историками, что нуждается в новом подробном исследовании. Судя по всему, покаяние царя было принесено прежде всего за опричнину и за поддержку лютеран-жидовствующих.
В биографии Ивана IV Грозного среди многих других есть историческая загадка, связанная с выбором одной из его жен. Это — загадка Василисы Мелентьевны. Якобы она была шестой женой Ивана IV. Причем как бы и не женой. Недаром Н.М. Карамзин, перечисляя жен Грозного, избегает в случае с Василисой слово «царица». Сведений о ней почти не осталось. Обычно цитируется следующее достаточно темное место из Хронографа о браках царя Ивана Васильевича: «[Царь] имал молитву со вдовою Василисою Мелентьевою, сиречь с женищем». По поводу этой записи многие историки даже утверждали, будто это вообще выдумка. Запись действительно выглядит странной, так как русские цари обычно на вдовах не женились. А тем более Василиса названа в Хронографе не до конца понятным словом «женище», то есть вроде бы замужней.
Тем не менее, как доказывает Р.Г. Скрынников в книге «Иван Грозный», «Василиса была реальным историческим лицом». Таким образом, сам факт «существования Василисы Мелентьевой» требует особого подтверждения — настолько мало о ней сохранилось сведений. Имя ее — Василиса, скорее всего, означает просто «царица», поскольку Василевс — это Царь. Второе ее имя, или, как считается, отчество — Мелентьевна, — отдаленно напоминает все то же имя Елена, которое, как мы видели, неизменно сопутствует ветхозаветной Есфири на страницах русской истории. О Василисе Мелентьевой известно также, что муж ее был убит опричниками. То есть убит во время библейского пурима = опричнины. На этом сведения о Василисе обрываются. Вероятно, это — глухой след той же истории Есфири, которая в ярком виде помещена в XV век: Елена Волошанка, жена Ивана Молодого и т. д. Во всяком случае, среди жен Ивана IV Грозного налицо кандидат «на звание Есфири».
Полоса опричнины закончилась разгромом ее самой. Как показывают документы, по сути дела, это был разгром клана Захарьиных, из которого вскоре выйдут Романовы. В самом деле, во время «московского дела» 1572 года были казнены или изгнаны в ссылку: боярин Яковлев-Захарьин, родственники умершего боярина Юрьева-Захарьина, боярин Хирон-Захарьин (русское ли это имя — Хирон?) и др. Обратим внимание, что слово «Захарьин» является как бы приставкой к различным фамилиям. Но тогда, в свете того, что мы уже знаем, возникает вопрос: не являются ли Захарьины теми самыми схариевцами, учениками Схарии, то есть жидовствующими, разгромленными якобы в 1499–1504 годах при раскаявшемся Иване III Грозном? Ведь Захарий и Схария — одно и то же имя, лишь слегка по-разному произнесенное. Такое предположение косвенно подтверждается следующим весьма характерным обстоятельством. Оказывается, царь Иван IV Грозный, приказав убить родственников умершего Юрьева-Захарьина, «не позволил похоронить их тела по христианскому обычаю» (Р.Г. Скрынников). В чем дело?
По-видимому, это — прямой отголосок религиозной смуты. Православный царь не мог разрешить похоронить по-христиански еретиков, каковыми были в глазах церкви Захарьины. Но это еще больше сближает Захарьиных XVI века со схариевцами = жидовствующими XV века. Причем разгром Захарьиных приходится как раз на последний этап опричнины, что полностью воспроизводит судьбу жидовствующих при Иване III Грозном в XV веке. В обоих случаях — захват власти родственниками (или единоверцами) жены, 10 лет торжества, затем разгром, который носит характер борьбы с религиозной ересью.
Наша реконструкция. Будущие Романовы вышли из клана Захарьиных-Схариевцев. Отражением этого клана, умышленно отодвинутым на 70–80 лет вниз, в XV век, является тайное общество жидовствующих на Руси. Идея такого сдвига ереси жидовствующих в прошлое понятна. Романовы-Схариевцы хотели полностью исключить из русской истории как следы своего участия в опричном терроре, так и свою прямую связь с официально заклейменной проклятием ересью жидовствующих. Память о ереси сохранилась до сих пор. Церковная анафема жидовствующим тоже оставалась по крайней мере до XVIII века. Но к Романовым и к Захарьиным она якобы уже не относилась. Поэтому в написанном ими самими «романовском учебнике истории» ересь жидовствующих и Захарьиных-Схариевцев разделяет искусственно созданный 70– или 80-летний разрыв. Причем главным мотивом была попытка скрыть участие именно в ереси, а не в терроре. Участие в терроре само по себе сомнения в законности их власти не вызвало бы. Ведь они могли бы сказать: наши хорошие предки громили плохих врагов. Тогда как участие в официально проклятой религиозной ереси — куда более опасное обвинение для новой династии.