Неудача в Гдове, по единодушному мнению современников, была вызвана некомпетентностью герцога Саксен-Лауэнбургского. Ему своевременно сообщили о прибытии подкрепления из Пскова, но герцог проигнорировал это известие и не принял мер.
Сообщение о неудаче под Гдовом дошло до Делагарди в тот момент, когда ему пришлось прорвать осаду Тихвина. Таким образом, шведы потерпели поражения на обоих флангах. Ситуация теперь была такова, что, принимая во внимание численность солдат на тот момент (большая часть подкреплений недавно прибыла из Швеции), а также их состояние, Делагарди не смог возобновить осаду Гдова, используя только имеющиеся силы. Уже в начале июля он предупредил Горна, что во время своего пребывания в Швеции ему следует подчеркнуть в беседах с Густавом Адольфом, насколько важно прислать подкрепления, необходимые для осады Гдова. Теперь он снова обратил на это внимание. Делагарди опасался, что русские, воодушевленные недавними победами, могут попытаться атаковать на Новгород. В письме королю от 17 сентября он ясно заявил: «Учитывая, что коварные русские казаки собираются в разных местах с целью, я полагаю, напасть на нас здесь, в Новгороде, я полагаю, что настало время, чтобы солдаты, которых мы ждем из Швеции, приехали сюда как можно скорее, чтобы, пока позволяют обстоятельства и время года, они могли выйти в поле и что-нибудь сделать». Русские начали укрепляться у Старой Руссы. Здесь, рядом с укрепленным монастырем, разместился в лагере отряд из 1000 казаков. Делагарди вызвал Ханда и Бойе и приказал им изгнать казаков из монастыря. Казаки были вытеснены из своего лагеря, понеся большие потери[307].
Хотя Новгороду непосредственной угрозы не было, Делагарди беспокоило отсутствие старших офицеров, которые могли бы обуздать недисциплинированные войска. Солдаты не получили достаточного жалованья и обмундирования на зиму, поэтому он опасался, что мятеж, подобный тому, что произошел в 1610 г., может повториться. Особенно его беспокоило отсутствие Горна, который в начале сентября покинул Финляндию и отправился в Нарву, чтобы по приказу короля дождаться прибытия подкреплений.
В свою очередь, в письме от 21 сентября Горн ожидал от Делагарди решения вопроса о том, будет ли возобновлена осада Гдова или нет. В последнем случае он предлагал направить в Гдов отряд в 1000 человек, который понадобится ему при сборе «ежегодной дани» с крепостей, расположенных в северо-западной России: Копорья, Яма и Ивангорода. В соответствии с приказом он обещал отправить в Новгород свой эскадрон. Через два дня Горн сообщил, что его эскадрон отправится в тот же день, но ливонский эскадрон Маурица Врангеля и финский эскадрон Улофа Якобссона должны остаться в районе Гдова, чтобы обеспечить вывоз зерна из «Сомерской области». Пехота, присланная из Швеции, – полки Рутерфорда и Крууса – по сообщениям, уже прибыла в Ревель. Как только он убедился, что эти войска действительно идут из Ревеля, он не стал дожидаться их прибытия, а намеревался сразу же отправиться в Новгород. Однако отъезд был отложен.
Второе письмо Горна было ответом на письмо Делагарди, в котором тот четко заявил, что хочет дать герцогу Саксен-Лауэнбургскому шанс исправить свою ошибку и поэтому поручает ему снова атаковать Гдов. Горну это не понравилось, потому что, по его мнению, герцог «молод и беспечен» и позволяет себе руководствоваться слугами, «благодаря которым у него такая плохая репутация со всеми». Горн считал, что будет лучше, «если герцог сначала проявит себя в поле, только тогда мы доверим ему пушки и людей, иначе мы можем их потерять». Из-за этих сомнений Горн остался и принял на себя фактическое командование новой операцией в Гдове. Таким образом, герцог стал «свадебным генералом»[308].
Отряд герцога Генриха и прибывшее в Нарву подкрепление (пехота) могли сразу же принять участие в осаде Гдова. Представляется вполне вероятным, что во время этой второй операции войска были организованы так же, как и раньше. Отряд герцога состоял из 3 эскадронов (711 человек) и 5 рот полка Коброна (577 человек). В состав кавалерии входили также два ранее упомянутых эскадрона Врангеля и Улофа Якобссона, которые были отправлены в Гдов. А так как второй из них к концу операции насчитывал 192 человека, то оба эскадрона должны были насчитывать около 300 человек. В общей сложности отряд насчитывал 800—1000 всадников и 580 пехотинцев.
Подкрепление, отправленное из Швеции, должно было включать полк Йеспера Андерссона Крууса (2097 человек из регулярного призыва) и шотландский полк Патрика Рутерфорда. Все они должны были усилить осадные войска. К сожалению, шведский полк не прибыл в Ревель из-за мятежа и остался в Финляндии до начала следующего года. Причиной такого отношения шведских призывников было просто нежелание служить в России, ведь на этот раз у них не было причин жаловаться на жалованье или обмундирование. Полк Крууса был заменен сводным полком под командованием Рейнхольда Таубе из шести рот (1230 человек). Горн лишился полка Рутерфорда, который остался в Ревеле, за исключением 2 рот, которые первоначально были приписаны к полку Таубе. Вместо него 7 октября в Нарву прибыл полковник Делавиль с 300 человек, которые позже были отправлены под Гдов. С получением подкреплений численность войск в распоряжении Горна увеличилась до 800—1000 всадников и около 1600 пехотинцев. Также отряд Горна получил 7 осадных орудий[309].
6 октября Горн со всей своей армией выступил из Нарвы и в конце месяца прибыл под Гдов. Сведения о ходе осады очень скудны и описывают лишь общий метод ее организации. Шведы разместили всю свою артиллерию у укрепления, построенного во время предыдущей осады, которое на этот раз было занято солдатами полка Таубе. После того как артиллерийский огонь сделал свое дело, шведы несколько раз штурмовали стены. В ходе одного из них были убиты Таубе и два офицера из его полка. Тогда, как и под Тихвином, шведы попытались применить мины. Сначала ими руководил кавалерийский полковник Делавиль. Две попытки «заминировать и взорвать стену» закончились неудачей, поскольку «мины не дали никакого эффекта». Попытки предпринимались и после прибытия в начале ноября специалиста по фортификации полковника Меннихгофена, который привел с собой несколько минеров. Но и на этот раз попытки оказались безуспешными. Тем временем Горну пришлось бороться за поддержание дисциплины в армии, так как «эта осада не пользуется поддержкой многих солдат, что усугубляется ранней зимой, которая уже наступила в стране»[310].
Итак, поскольку в этих условиях казалось сомнительным достижение какого-либо положительного результата, а кроме того, Делагарди намеревался собрать все свои силы в Новгороде перед лицом ожидаемого русского наступления, Горн прекратил осаду Гдова в конце ноября. Основная часть отряда была отправлена к Новгороду. Последняя попытка овладения Гдовом положила конец шведскому контрнаступлению, закончившемуся неудачей. Теперь инициатива перешла в руки русских.
8. Поход рати князя Д.Т. Трубецкого на Новгород. Боевые действия у Старой Руссы и Бронниц
Известия из Москвы о выборе нового царя, а также враждебное отношение русских к иностранцам летом 1613 г. заставили Густава Адольфа ужесточить свой курс и не отступать ни от одной из своих целей. Король надеялся, что в конце концов сможет отправить в Россию многочисленные подкрепления. Однако 6 сентября он был вынужден сообщить главнокомандующему своими войсками в России, что ему в течение зимы придется рассчитывать только на свои силы. Он также написал, что шведские войска должны собраться в Новгороде и держаться за счет города и окрестностей. Русские, конечно, будут «вредить», но из двух зол нужно выбирать меньшее. Лучше разорить их страну, чем довести Швецию до нужды[311].
Следует отметить, что к моменту воцарения Михаила Романова внешнеполитическая обстановка претерпела события, несколько улучшившие положение Русского царства. Речь Посполитая нарушила интересы Османской империи в Молдавии. В ответ татары опустошили Подолию и Волынь. Внутри Речи Посполитой бесчинствовали не получившие жалованья наемники. В январе 1613 г. большая часть гарнизона Смоленска из-за неуплаты жалованья ушла в Дорогобуж, а в конце апреля и вовсе в Литву.
Обо всех этих событиях в Москве узнали уже в апреле. Надежные источники сообщали, что в Смоленске всего 2 тыс. пехоты, «а прибылых не ждут», «и города не крепят», «и запасов никаких не готовят»[312].
30 июля земский собор решил отправить по Смоленск сильную рать во главе с князьями Д.М. Черкасским и М.М. Бутурлиным. Войска собирались в Калуге, их списочная численность составляла 12 375 воинов[313].
Выступив в августе из Калуги, войска Черкасского быстро отбили крепость Белая, а в сентябре обложили Смоленск опустошили окрестности Мстиславля и штурмовали Велиж[314].
В разгар похода на Смоленск царь и боярская дума, очевидно, воодушевленные успехами в Гдове и Тихвине, решили отправить на Новгород крупную рать. Пунктом сбора пятитысячной рати, которую возглавил Д.Т. Трубецкой, был назначен г. Торжок[315]. Именно этого опасался Делагарди, считая, что самой большой проблемой, вызванной поражениями у Тихвина и Гдова, было то, что русские уже не так опасались шведов и могли решиться напасть на Новгород.
Выступлению рати предшествовали письма шведам. Уже 18 октября 1613 г. от Д.Т. Трубецкого и Д.И. Мезецкого с Молотеиным отправлена была грамота в Новгород к Делагарди, написанная «в полках». В Новгород Молотеин привез грамоту 13 ноября. Воеводы предлагали Делагарди удалиться из Новгорода «со всеми неметцкими людьми» в шведскую землю, вывести ратных людей из всех новгородских пригородов, «не начинать большово кровопролитья меж государей и государств». Если Делагарди из Новгорода не выйдет добровольно, воеводы начнут «промышлять» над шведами: «Отчины своей Великого Новгорода царскому величеству никому не поступиватце и ее доступать». Делагарди известно, «что Новгород от великих государей… царей российских ни за кем не бывал, и ныне ему быть» за царем. Что касается отношений Русского государства и Швеции, то королю предлагалось прислать к царю послов для переговоров. Воеводы просили дать ответ, а посланца Василия Молотеина без задержки отпустить обратно