[13].
Однако это было лишь подтверждением того, что действовало в прежнем Военном ордонансе. Предложение Карла было дополнительно подкреплено заявлением о том, что армия будет содержаться в мирное время за счет государства, а во время войны – за счет отдельных провинций, которые будут содержать воинские части, сформированные в их районах. Крестьяне даже предлагали в целях сокращения расходов отказаться от содержания регулярной армии и вернуться к идее армии, состоящей из крестьянских частей. Все это означало, что принц Карл потерпел неудачу в своей попытке установить конкретную численность армии на будущее, основанную на выделении для этой цели конкретных сумм из государственного бюджета. Поэтому численность армии в будущем напрямую зависела от состояния государственных финансов и согласия риксдага на проведение набора в армию.
На протяжении всего периода его регентского и королевского правления действия Карла отличались известной поспешностью, что не гарантировало армии той стабильности, которая была необходима в мирное время для эффективного проведения реформ. Уже осенью 1600 г. Карл продолжал сражаться против Сигизмунда III Васы в Ливонии, и на протяжении всего его правления Швеция была вовлечена во все более тяжелую войну на востоке, а позже и на юге. Кроме того, Карл не обладал соответствующими личными качествами, необходимыми для командования армией, поэтому он не смог разработать продуманную программу реформ, направленную на достижение конкретной цели, и его энергичные усилия в этом направлении не привели к плодотворному результату. Он постоянно экспериментировал и поэтому не смог обеспечить стабильность.
Уже в ходе войны 1600–1601 гг. Военный ордонанс подвергся серьезному испытанию. Возрождению армии мешал углубляющийся моральный кризис, вызванный чередой военных неудач. В то время национальная армия насчитывала 95 рот, в том числе 68 шведских, 25 финских и 2 эстонских, и 26 эскадронов, в том числе 18, состоявших из шведов и 18 финских. 11 рот и 22 эскадрона были сформированы из иностранных наемников, но их численность была незначительной. Значительное увеличение количества рот стало возможным во многом благодаря масштабному набору весной 1601 г., который стал возможен благодаря поправкам к Военному ордонансу. Тогда удалось призвать в армию 6,5 тыс. призывников в Швеции и 2,5 тыс. в Финляндии, т. е. всего 9 тыс. человек. Средняя численность рот во всей армии достигала 200 человек. Столь же низкая численность наблюдалась и в эскадронах[14].
Причина столь значительного увеличения количества пехотных и кавалерийских подразделений в 1600–1601 гг., несомненно, связана с голландским влиянием. Однако в шведских подразделениях, по финансовым причинам, численность солдат была выше, чем в голландских. О том, что это был экспериментальный этап и что не хватало конкретного плана, свидетельствует тот факт, что Карл не определился с окончательным количеством рот и эскадронов, так что их количество каждый раз определялось текущими условиями. В первых бюджетах, которые применялись только в теории, но не на практике, отдельные подразделения, как правило, имели 500 человек в роте и 300 человек в эскадроне. В основном именно уступки по размеру бюджета, выделяемого на содержание отдельных подразделений, позволили так резко увеличить их численность. Это было почти двукратное увеличение численности по сравнению с тем, что имело место во времена правления Эрика XIV. Но в целом столь быстрое расширение вооруженных сил, которое, тем не менее, носило временный характер, все же не превышало численности армии, существовавшей при Эрике.
Голландское влияние иллюстрируют и изменения, произошедшие в пехоте. Они заключались в том, что основу ее организационной структуры составляли полевые полки. В качестве образца был взят самый маленький тип полка, существовавший в других странах. Он состоял из 4–5 рот и соответствовал «тактическому батальону». Что касается кавалерии, то в организационную структуру полка пока не вносилось никаких изменений.
Реформированный полк, численно уступавший более ранним частям этого типа, принес ощутимые улучшения в управлении, но отклонился от тактических особенностей своего первоначального образца. Не удалось компенсировать отсутствие тяжелой пехоты – пикинеров. Это означало, что в открытом поле пехота была практически полностью беззащитна перед вражеской кавалерией, что вынуждало командиров идти на такие крайние меры, как, например, вооружение стрелков пиками длиной 2,4 или 2,7 м. Для защиты стрелки вбивали их в землю. В некоторых обстоятельствах они играли ту же роль, что и так называемые «свиные перья» (svinfjädrar) в Европе. Иногда пехоте приходилось укрываться за вагенбургом, образованным из обозных телег. Эта тактика применялась до тех пор, пока не была сформирована тяжелая пехота[15].
Снижение боевой ценности пехоты не могло быть компенсировано относительно сильной кавалерией. Ее огнестрельная тактика, основанная на европейских образцах, оказалась неэффективной против комбинированной тактики польских гусар, состоявшей из ружейного залпа и атаки холодным оружием. В ходе непосредственных столкновений шведская кавалерия, применявшая тактику караколе, быстро опрокидывалась лобовой атакой польских гусар, которых поддерживали татарские и казачьи отряды, а также рейтары. Все они обстреливали фланги шведского боевого порядка из огнестрельного оружия, а затем вклинивались в глубь строя. Превосходство польских гусар определялось также их превосходными лошадьми, способными совершать быстрые и неожиданные маневры. Из-за отсутствия пикинеров, а также из-за того, что шведская кавалерия не могла сдержать атаки польских гусар, столкновения с польскими войсками всегда были сопряжены со значительным риском.
Именно такой была шведская армия, которой летом 1601 г. командовал Иоганн Нассауский. Он был опытным военным и сразу заметил имеющиеся недостатки: плохое вооружение кавалерии, отсутствие доспехов и почти полное отсутствие пикинеров в пехоте. Однако Иоганн, выходец из многонациональной наемной армии, служившей в Нидерландах, положительно оценил шведских солдат и их моральный облик: «Благодаря послушанию и тому, что они могли переносить большие труды, голод, жару и мороз и легко могли помочь себе сами, а также потому, что они не имели с собой ни женщин, ни обоза с добычей, они были очень хорошими солдатами». Иоганн открыто признавал, что он мог бы чего-то добиться с этой армией, если бы только в его распоряжении были технические средства. К сожалению, всего не хватало, поэтому граф был вынужден ограничиться организационными реформами. Он провел их и в кавалерии: его полевые войска были разделены на шесть полков, каждый из которых имел по четыре-пять эскадронов. По голландскому образцу численность эскадронов была сокращена до ста всадников. Пехота также была переформирована в семь полков с четырьмя – шестью ротами в каждом. Для прикрытия пехоты было закуплено сто телег, в которые были вставлены пики. Солдаты регулярно проходили учения, хотя в случае с пехотой это давало мало результатов, так как они тренировались без тяжелого вооружения.
Благодаря знаниям Иоганна шведские солдаты стали лучше владеть оружием и искуснее вести бой. Однако боевая ценность подразделений как таковых осталась неизменной, поскольку из-за отсутствия средств армию не смогли вооружить пиками, алебардами и доспехами. Иоганн также избегал прямых столкновений с поляками, поскольку осенью 1601 г. польская армия достигла такой численности, что могла, наконец, перейти в наступление. В конце концов Иоганн устал от своей миссии, так как ее выполнение оказалось невозможным из-за отсутствия достаточных ресурсов. Того, что он получил, было недостаточно для проведения реальных преобразований и реформ[16].
Отставка Иоганна означала, что Карлу придется столкнуться с проблемами, вытекающими из Военного ордонанса. Быстрое увеличение численности армии в 1600–1601 гг. нарушило те фиксированные пропорции, которые он хотел установить на заседании риксдага в 1600 г. Установление фиксированного бюджета для различных формирований, что являлось условием наведения порядка в армии, было осуществлено до конца только в отношении кавалерии, в то время как организационные проблемы пехоты еще предстояло решить. Не удалось также окончательно выровнять пропорции в пехотных подразделениях. Сокращения в армии производились только тогда, когда возникали трудности с содержанием тех или иных частей и подразделений.
Что касается кавалерии, то в начале 1602 г., а возможно, и раньше, до отставки Иоганна, произошел возврат к прежнему статусу, когда численность эскадронов вновь была установлена на уровне 300 человек. Однако уже осенью 1603 г. численность эскадрона была сокращена до 120 человек. Столь значительное сокращение численности личного состава потребовало уравновесить его увеличением количества эскадронов, чтобы кавалерия могла достичь требуемой численности. В результате такого балансирования, проявившегося в 1604 г., Швеция получила 15, а Финляндия – 10 региональных эскадронов (landsfanor). В случае Швеции это означало довольно значительное сокращение региональной кавалерии. Чтобы противостоять этому, в дело вмешался сам король. Он приказал сформировать пять эскадронов fogdefanor общей численностью 600 человек. Общая численность конницы – без учета Hovfanan и эскадронов, выставляемых дворянами в рамках rusttjänst, – должна была составить 2400 человек. Однако оказалось, что fogdefanor существовал только на бумаге, поскольку число всадников в итоге оказалось не очень большим[17].
Вместо этого кавалерия получила большое количество огнестрельного оружия. Это было связано с тем, что по уставу кавалерист должен был дополнить свое вооружение, состоящее из двух пистолетов и карабина, еще одним карабином. Причиной такого изменения стала ошибочная оценка причин превосходства польской кавалерии над шведской. Это изменение не привело к практической корректировке тактики, применяемой шведской кавалерией.