Посадский человек Томила Белухин, пробывший в шведском плену под Псковом «три недели» и потом пришедший 7 октября 1615 г. к русским послам Д.И. Мезецкому с товарищами в Осташков, рассказывал: «А на всякой де день изо Пскова выходят выласки, конные и пешие люди, и немецких людей побивают и в языцех емлют». Белухин говорил послам: «А взяли де ево в полон неметцкие люди: как пришел свейский король подо Псков, и их де ходили охочих всяких людей сорок человек под неметцких людей для языков, и их де розгромили и взяли в неметцкие полки трех человек; а достальные все ушли во Псков». То есть вылазки производились добровольцами («охочими всякими людьми»). Вылазки изматывали силы врага: не зря Анца Эрн Фунтурмо писал про «великую шкоду», какую чинят русские врагам[504].
Полковник Роботмир – очевидно Робер Моор, погибший около 14 августа во время осадных работ. Для короля это была еще одна болезненная потеря, поскольку заменить его было некем. Офицер по фортификации Андреас Серрандер, возможно, и обладал необходимыми техническими знаниями, но он не был солдатом, поэтому Моора заменил подполковник Андерс Госен фон дер Маа из полка Сванте Банера, который также был офицером по фортификации[505].
Результаты вылазок для шведов были, несомненно, тяжелые. Капитан Роберт писал своей жене: «Гнев Господень на нас пришел, что у нас лутчих наших воинских людей побили, а побили имянованного любителнаго человека всех служилых людей Эверт Горна да Каптена Мюра, да и иных многих добрых воинских людей». В письме Израиля Ольфсона из-под Пскова в Стокгольм жене читаем: «Недруги наши часто на нас находят битися, да августа в 17 день убили того Франца Холвеншинта на ставке»[506].
Переводчик Павел Томасов, прибывший в Тверь 8 сентября, сообщил московскому послу Д.И. Мезецкому с товарищами: «А как де король пришол подо Псков, и в те де поры убили у него воеводу Ивет Горна да полковника Роботмира, да взяли де в языцех ротмистров Лаврина Вагнера да Клота Клотова»[507].
Лоренс (Лаврин) Вагнер был командиром эскадрона (корнета) Якоба Делагарди, насчитывавшего 200 финских всадников. Возможно, Клот Клотов – однофамилец или родственник Йоста Клодта, который командовал пехотной ротой нидерландских наемников в личном иностранном полку короля[508].
Действительно, не позднее 15 августа под Псков прибыли ожидаемые войска: личный наемный полк короля в составе 4 пехотных рот, полк Делагарди под командованием Глазенапа в составе 5 рот и 7 рот из полка Коброна, а также остальная кавалерия, за исключением одного эскадрона Линдведа Классона. Таким образом, число пехоты увеличилось до 33 рот, а число кавалерии – до 12 эскадронов[509].
Очевидно, что воеводы своевременно узнали о прибытии подкреплений. 18 августа они направили «за Ильинские ворота голову Ивана Баскова з дворяны и з детми боярскими и с атаманы и с казаки для языков». В тот же день привели «казаки Смагины Веревкина Сенка Григорьев с товарыщи немец пеших четырех человек». Пленные были тщательно допрошены, сообщив, «что к свейскому королю будет подо Псков прибылных людей аглинские и шкотцкие земли семь Фан (рот и эскадронов), а наряд де будет подо Псков тотчас; а Яков де Пунтусов пошол в Великий Новгород августа в 13 день, а из Новагорода Яков Пунтусов с немецкими людми будет подо Псков августа в 25 день, а сколько с ним ратных людей будет, того де не ведомо»[510].
При замыкании кольца вокруг города войска были распределены по пяти лагерям: лагерь короля, лагерь Глазенапа, лагерь Коброна, лагерь Рехенбергера и лагерь Юхана Хенрикссона. Обустройство лагерей заняло восемь дней. При этом «большая часть армии стояла под оружием», чтобы предотвратить вылазки гарнизона, которые могли бы помешать фортификационным работам. Лагерь Густава Адольфа и три других основных лагеря были окружены «валом высотой 3 метра и примерно такой же ширины», перед которым был вырыт ров такой же глубины и ширины. В королевском лагере находилось 14 рот и эскадронов пехоты и кавалерии, в том числе пехота обоих королевских полков. «Лагерь» Юхана Хенрикссона Рейтера представлял собой простой полевой вал, за которым располагались его рота пехоты и несколько орудий. Три основных лагеря, расположенных на восточном берегу реки Великая, вероятно, не были соединены между собой циркумвалационной линией. Имеется также множество свидетельств того, что во время осады король решил не строить контрвалационную линию[511].
19 августа, когда шведские войска проходили «от Варлаамских ворот на Новгородцкую и на Луцкую дорог(и)» ставить лагеря, воеводы направили к ним «голову стрелецкого Богдана Сиротина, а с ним конных казаков разных станиц». Б. Сиротин с казаками привели к воеводам «далдацково сотника шкотцкие земли Альбрехта Фолтина да Капитанова человека Джанк Бряса да дву пахолков немецких». Пленные после пыток сообщили, «что с свейским королем ратных людей свеян и розных земель полсемы тысечи». Воеводы отравили царю письмо, сообщая, помимо вышеуказанного: «Да августа де, государь, в 15 день пришло подо Псков к свейскому королю с капитаны и с ротмистры английские и шкотцкие земли наемных людей конных и пеших… А наряд де, государь, большой ломовой и верховой идет ко Пскову в судех озером, а будут с нарядом подо Псков тотчас. А про Варлаамских и Ильинских ворот от Великие реки и до Пскова и за Великою рекою в Мирожском и в Климентовском и …инском монастыре оставил король капитанов и ротмистров, а с ни(ми) конных и пеших немецких людей, а наряд де, государь, им ставить подо Псковом з дву сторон меж Варлаамских и Ильинских ворот да с Новгородцкие дороги меж Великих и Петровских ворот, а из-за Великие де, государь, реки стреляти им в город из огненово наряду и над городом де государь, надо Псковом промышля(ти) им всякими мерами»[512].
Обращают на себя внимание планы короля установить наряд напротив Петровских и Великих ворот. Таким образом, король планировал атаковать Псков не только с северной стороны, но и с южной. На северной стороне наряд планировалось установить не только напротив Варлаамовских ворот, но и напротив Ильинских.
Несмотря на обложение крепости шведами, по заявлению Т. Белухина «и только де государевым людем приходити во Псков, итти деи от Острова да от Опочки лесами, а ко Пскову б де притти меж Петровских и Великих ворот, а пройти де мочно конным и пешим людем»[513].
Для поддержания связи через реку Великая были построены два моста: один соединял лагерь короля с лагерем Рехенбергера, другой – с лагерем Глазенапа. По-видимому, по первому могли одновременно переходить 200 всадников. Рюдбек пишет: «Когда город был окружен со всех сторон, мы заняли два холма рядом с ним. Оттуда можно было достать из мушкета человека, стоящего на стене. Холмы были защищены валами, на которых стояла стража». Оба холма находились к югу от королевского лагеря, точнее: между ним и рекой Великой. На более позднем этапе осады холмы [очень вероятно, что псковский топоним «Шведская горка», связан с этими не сохранившимися холмами] стали фланкировать осадные укрепления с запада[514].
Кольцо вокруг Пскова замкнулось 20 августа или немного позже. Время, которое Густав Адольф дал русским, истекло, но король еще не мог атаковать город, так как не прибыла осадная артиллерия. Задержка также была вызвана отсутствием в Гдове пунктов снабжения, поэтому продовольствие из Нарвы приходилось доставлять на кораблях. В ожидании прибытия тяжелой артиллерии на участке главного удара были созданы параллели, а также (вероятно) артиллерийские позиции. К параллелям примыкали четыре «четырехугольных укрепления» (corps de garde – кордегардии) для пехоты и «медных пушек, которые должны были разрушать стены». На некотором расстоянии перед правым крылом параллели были устроены позиции для трех больших «батарей» по 10 орудий. 3 сентября прибыла большая часть тяжелой артиллерии (перевозка осуществлялась на кораблях, которым приходилось бороться со встречным ветром), так что можно было приступать к установке орудий. Одна из артиллерийских батарей, которая должна была вести фланкирующий огонь, была размещена между Ивановским и Ильинским монастырями на западном берегу реки Великой, напротив Варлаамской и Высокой башен[515].
Считается, что осадная артиллерия включала 24- и 48-фунтовые осадные пушки, а также несколько мортир. Ее действиями руководили, вероятно, командующий артиллерией Йохан Монссон Ульфспарре и артиллерийский офицер Эрик Йонссон Кремер[516].
Однако количество пушек и запасы боеприпасов были еще недостаточным, поэтому Густав Адольф приказал привезти из Гдова четыре мортиры, четыре полевых орудия и все доступные ядра. Из Нарвы он намеревался привезти 1503 ядра для картаун и 4497 ядер для полукартаун. Из Нейшлота он требовал привезти все имеющиеся там ядра. Король добавил, что если возникнут проблемы с погрузкой, то ядра должны иметь приоритет перед порохом, что могло означать, что запасы пороха в то время были на достаточном уровне. Ранее из Новгорода был доставлен большой запас фителей для пехоты, но король распорядился закупить 6000 саженей фителя на голландском корабле, пришвартованном в Нарве. Несмотря на такой недостаток боеприпасов, который не удалось своевременно восполнить, час штурма Пскова был все ближе[517]