Письмо, написанное королем 24 сентября, было полно решимости и веры в победу. Однако когда пришло письмо от делегатов, оценка королем состояния войск и их положения успела кардинально измениться. Ведь еще в письме от 24 сентября король писал, что состояние армии в основном хорошее, «хотя некоторые солдаты, как это бывает в это время года, немного захворали». Однако уже через четыре дня Густав Адольф писал, что «и офицеры, на которых мы возлагаем наибольшие надежды, и простые солдаты очень больны». Через десять дней эпидемия в шведском лагере шла с не меньшей силой, чем в начале. Только треть солдат была боеспособна. 28 сентября наконец-то прибыли запоздавшие суда с боеприпасами, но король жаловался, что такая задержка сильно помешала ему. Поэтому он считал, что в сложившейся ситуации не должен больше задерживать свои войска. Для достижения цели необходимо действовать быстро. Накапливающиеся трудности вызвали вспышку гнева короля, который сказал: «Все сговорилось против нас»[528].
Армию Густава Адольфа донимали не только болезни, но и голод. Савостка Вощеницын, ездивший в королевский лагерь под Псков торговать, 1 октября рассказывал в Новгороде лазутчику Ржеве: «А в королевских де таборех неметцким людем голод великой, а приводят де к ним толко запасы из их земли, а около де Пскова запасов добыть не уметь»[529].
Подобную информацию сообщил в Москве Томило Белухин: «А в немецких де в полках солдаты голодни, в загонех хлеба не добывают, около города ближнего рожь ввезли в город, а яровой хлеб весь на поле не пожат, а вдали крестьяня, пожав хлеб, попрятали в ямы, а сами розбежались по городом и по лесом»[530].
Узнав из письма делегатов, что Мерик настаивает на отказе от осады Пскова, король решил взять быка за рога. Ссылаясь на свои прежние соображения, хотя и в несколько смягченной форме, он написал в письме от 28 сентября, что с радостью откажется от осады, если только будет уверен, что мир будет заключен на «справедливых условиях». Перемирие, говорилось в письме, может быть заключено только на таких условиях, но это должно быть сделано «под каким-нибудь разумным предлогом». Речь должна идти о том, что он, Густав Адольф, отказался от осады в результате просьб посредников. Король просил дать быстрый ответ, «чтобы люди могли заранее уйти отсюда». Однако он не хотел отказываться от начатого, а именно от обстрела города[531].
Когда письмо короля было готово к отправке, пришло второе письмо, которое Горн и Делагарди написали отдельно от всей делегации. Содержащиеся в нем предупреждения заставили короля отступить. В своем ответе, датированном 28 сентября, он указывает, что хотел обратиться к королю Якову, чтобы смягчить то негативное впечатление, которое могло сложиться у английского короля от осады Пскова. Один из членов английской посреднической миссии, упомянутый выше Вильгельм Беккер, как раз готовился к отъезду в Англию. Густав Адольф намеревался не только поручить ему письмо к Якову, но и подготовить его соответствующим образом, чтобы Беккер мог рассказать своему государю всю правду о походе на Псков. Густав Адольф намеревался таким образом смягчить тон письма Мерика к Якову о Пскове и в то же время оправдать его ожидания. Он выразил сожаление, что письма Горна и Делагарди дошли до него слишком поздно. Если бы это было не так, он бы воздержался от обстрела города. Однако, чтобы найти время придумать подходящий «предлог», о котором говорили участники переговоров в своем совместном письме, он решил прекратить обстрел на 10–12 дней. В течение этого времени он будет вести только минно-подрывные и фортификационные работы. Дольше ждать он не может из-за проблем с обеспечением солдат[532].
Не дожидаясь окончательного исхода осады и переговоров, король счел необходимым провести подготовительные мероприятия по отступлению войск в Нарву и размещению солдат на зимних квартирах. 27 сентября был составлен подробный план. В нем содержатся подробные сведения о составе войск. Кавалерия по-прежнему состояла из 13 эскадронов (2061 человек) и отряда татарской конницы в 20 человек. Пехота насчитывала 6411 солдат в 40 ротах.
Численность пехотных полков под Псковом на 27.09.1615 г.[533]
Таким образом, в состав осадной армии входило 53 рот и эскадронов, всего 8492 солдата, плюс от ста до двухсот артиллеристов. В окрестностях Новгорода, Ладоги, Ниеншанца, Копорья, Яма, Ивангорода, Нарвы и Гдова находилось пять эскадронов (1044 солдата) и 20 рот (3761 солдат). Общая численность войск в России составляла 18 эскадронов (3125 солдат) и 60 рот (10 172 солдата). Итого: 13 297 солдат[534].
30 сентября Густав Адольф приказал солдатам начать подготовку к отступлению. Он приказал собрать продовольствие в различных пунктах на пути следования, в том числе и в Гдове. Вышеупомянутая передышка, продолжительностью 10–12 дней, скоро должна была закончиться, писал король 28 сентября. Между тем из Новгорода не поступало никаких известий. Таким образом, шведы оказались перед сложным выбором: предпринять штурм Пскова или принять решение об отступлении. Король выбрал штурм. На десятый день перерыва в боевых действиях, т. е. в воскресенье 8 октября, он приказал взять временные укрепления, возведенные гарнизоном в проломе, образовавшемся в результате предыдущего шведского обстрела[535].
Силу артиллерийского обстрела Пскова можно оценить по сообщению псковских воевод от 1631 г.: «Да 3000 неметцких болших и меншихъ ядер, что собрано после осаду, какъ стоял подо Псковом свейской король, да 7 ядер верховыхъ и чюгунных железных, да 130 ядер чепных. Да в прошлых 135-м и 136-м годах, какъ делали на пролом у Варлаамских ворот городовую каменую стену, и собрано въ стене неметцких болших и малых 650 ядер»[536]. Очевидно, что все перечисленные ядра были выпущены шведами не только 8 октября перед штурмом, а за все время осады Пскова. Однако едва ли могут оставаться сомнения в том, что бомбардировка Пскова шведами была очень мощной. Стоит отметить, что осадная артиллерия Стефана Батория прибыла под Псков с 2000 ядер.
Для штурма Густав Адольф выбрал самые лучшие и наиболее опытные части и подразделения: роту драбантов и королевский лейб-гвардии полк. Соответственно, командиру лейб-гвардии Йосту Клоду фон Юргенсбургу было доверено руководить штурмом[537].
На следующий день после бомбардировки, 9 октября, шведы пошли на штурм. Солдатам удалось захватить часть стены, но в итоге они были выбиты. Потери составили около двадцати человек убитыми и тридцать ранеными. Шведские войска сильно наседали, но гарнизон мужественно защищался, так как всем в городе было хорошо известно, что в шведских лагерях свирепствуют болезни. Однако на самом деле все было гораздо хуже: количество больных настолько возросло, что шведы не смогли бы долго продержаться под стенами города[538].
Повесть о прихождении короля подробно описывает штурм 9 октября: «Немецкий краль Густав Одолф со всеми погаными немцы двинушася на Богоспасаемый град Псков с великой городстью, ови на конех, ови же пешие, инии же, древе сплотивши, подъезжаху по Великой реке под град к нижним решеткам; овии от Иоанна Предтеча з за Великия реки, чрез градную стену, по людям биюща, ядра из пушек пущаху, не дающе приходити Псковским воем к проломному месту. Они же окаянные, приступающе ко граду Пскову с обеих стран, от Великия реки и от Варлаамских врат, мнящее бо вскоре взяти град Псков. И бысть сеча велика. Граждане же все, возложше всю надежду на Господа Бога, и Пречистую Богородицу, и на Преподобного Варлаама, оружием, и камением, и древием на них метаху со стены. Инии же кал с водой варяху и лияху на приступающие поганыя, и бишася с ними от второго часа до вечера… В осмый же час дни они, поганыя, яко пси взыдоша на стену града и на башню уголную, и начаша в трубы трубити; мнящее бо нечистивые, яко уже взяша град Псков; но Божия сила возбрани им сие сотворити. Божием промыслом и молитвами Преподобного Варлаама, граждане, умысливше, вскоре поднесеша зелие и подвалиша под башню, и огнем зажгожа. И в той час, яко прах, подняся мост [настил для воинов и орудий] из башни, и поганых он вмета в реку, инии же на плотах в реки потоплены бяху; овии же на суши прочь от града, посрамлении, бежаху, яко овцы от волков, гоними невидимою силой Божию. Граждане же, вооружившееся, поидоша из граду и видеша их бежание, и хотяху наряд их взяху во град, но не возмогоша; понеже бо злохитрством их крепце устроено быть, и возвратиша во град здравии»[539].
И хотя из Новгорода по-прежнему не поступало никаких вестей, чтобы подсластить горькую пилюлю неудачи, король решил снять осаду, чтобы пощадить людей, «сверх меры» ослабленных «жестокими» болезнями. Однако перед этим он предпринял последнюю попытку овладеть городом. Вечером 10 октября Псков был обстрелян зажигательными ядрами, от которых загорелось около двадцати домов. 11 октября обстрел усилился. На этот раз шведы стреляли «батареями», как бы готовясь к новому штурму. Это возымело некоторый эффект: одна из башен рухнула. К несчастью для шведов, одна из пушек, стрелявшая зажигательными ядрами, разорвалась, а хранившийся рядом порох вспыхнул. Расчет орудия взлетел на воздух, а от 50 до 60 солдат получили тяжелые ранения. Из сохранившихся источников неясно, как много шведы потеряли пороха, и был ли взрыв результатом обстрела крепостной артиллерии.