В начале XVII в. Швеция быстро переняла испано-голландскую артиллерийскую систему, которая быстро стала общим стандартом для артиллерии Центральной и Северной Европы. Испано-голландская система достигла зрелости в 1609 г., когда генерал артиллерии Испанских Нидерландов Шарль Бонавентура де Лонгеваль (1571–1621), граф Буккуй, вместе с артиллеристами Кристобалем Лечугой (ум. 1621) и Диего Уфано (ум. 1609–1612), упростили и сократили большое количество прежних артиллерийских калибров до универсальной системы, состоящей всего из четырех стандартных калибров. Уфано объяснил необходимость реформы тем, что «разнообразие и большая путаница в старых пушках приводили к большим затратам сил и средств на приобретение подходящих пушечных ядер. В настоящее время у нас есть единая линейка артиллерии, основанная на картауне и ее производных, вплоть до 6-фунтового калибра, так что соответствующие боеприпасы легко достать и использовать…».
Испано-голландская система использовала ту же терминологию, что и устаревшая немецкая система XVI в., на основе которой она возникла, но для разных калибров. Во-первых, как и раньше, новая система разделяла артиллерию на два основных класса: короткоствольную осадную артиллерию малой дальности (нем. Mauerbrecher, «таран») и длинноствольную полевую артиллерию большой дальности (нем. Schlange, «змея»; в других языках более известна как culverins, в конечном итоге от латинского coluber, «змея» и colubrinus, «змееподобный»). Длинноствольные кулеврины отныне действительно считались основным классом артиллерии, поскольку они были более универсальными, скорострельными и дальнобойными орудиями. Хотя оба класса артиллерии также использовались в качестве корабельных пушек, длинноствольные, по-видимому, были предпочтительнее в этой роли[29].
Каждый класс артиллерии был разделен на четыре стандартных калибра. В качестве базового калибра для осадной артиллерии использовался 48-фунтовый, а для полевой артиллерии – 24-фунтовый. В дополнение к 48-фунтовому орудию испано-голландская артиллерийская система предусматривала дальнейшее использование старого Doppelkartaune, или двойной картауны, 96-фунтового калибра, которое было очень трудно передвигать. Однако вскоре выяснилось, что даже 48-фунтовые орудия слишком тяжелы для удобной эксплуатации. Также было обнаружено, что 24-фунтовый снаряд не только легче, проще в перемещении и занимает меньше места, чем 48-фунтовый, но и потребляет меньше пороха и имеет более высокую скорострельность, при этом производит почти такое же воздействие на каменную стену. Отныне 24-фунтовый калибр стал стандартным для осадных орудий, и это положение сохранялось до конца XIX в., когда он был окончательно вытеснен современной нарезной артиллерией.
Хотя испано-голландская артиллерийская система быстро стала общепринятым стандартом среди профессионалов, мастера-артиллеристы иногда использовали несовместимую терминологию. Например, четверть кулеврина могла называться пеликаном, а «фалькон» (сокол) послужил источником названия «фальконет» для длинноствольных пушек меньшего калибра. Более того, по практическим соображениям пушки часто стреляли гораздо более легкими зарядами, чем можно было предположить из их официальной классификации. Тем не менее из приказов и отчетов того времени видно, что североевропейские армии полностью приняли испано-голландскую артиллерийскую систему к 1610-м гг[30].
Испано-голландская артиллерийская система, в которой калибр определяется в зависимости от базового веса в фунтах железа соответствующего пушечного ядра
Шведская осадная артиллерия включала 96-фунтовые картауны (швед. – dubbelkartoger), 48-фунтовые (helkartoger), 36-фунтовые (trekvartskartoger), 24-фунтовые (halvkartoger) и 12-фунтовые (kvartskartoger или kvarterstycken).
Кроме того, в состав шведской артиллерии входили длинноствольные пушки класса кулеврина: 24-фунтовые (helslangor, notslangor или faltslangor, то есть «полевые змеи»), 18-фунтовые (trekvartsslangor), 12-фунтовые (halvslangor) и 6-фунтовые (kvartsslangor). Длинноствольные пушки меньшего калибра назывались фальконами (falkoner), а пушки еще меньшего калибра – фальконетами (falkonetter).
Общее количество пушек было велико, но они были распределены по всем замкам страны – в Швеции, Финляндии и Эстляндии. В 1600 г. в одной только Стокгольмской оружейной палате находился артиллерийский парк, состоящий из двух 96-фунтовых пушек (о них подробнее ниже), пяти 48-фунтовых, четырех 36-фунтовых и десяти 24-фунтовых пушек. Количество кулеврин было гораздо больше, включая пятьдесят одну 24-фунтовую, тридцать пять 18-фунтовых (из них 18 бронзовых), сто четыре 12-фунтовых (из них 79 бронзовых) и большое количество пушек меньшего калибра.
Было понятно, что унифицированные калибры выгодны для логистики и в целом делают армию более эффективной. Однако это еще не было отражено в существующих артиллерийских парках. Когда датчане в 1611 и 1612 гг. взяли замки Кальмар и Гулльберг, они обнаружили пушки нескольких разных калибров, включая 12-фунтовые, 10-фунтовые и 3-фунтовые. В 1582 г. в Стокгольме были отлиты две удивительно большие длинноствольные 96-фунтовые пушки (fyrdubbla notslangor). Эти две пушки весом 10 200 кг каждая получили название Makalös («Непревзойденная»). Из-за плохого состояния дорог в Швеции осадная артиллерия зачастую вообще не могла передвигаться, разве что на речных лодках или кораблях. Даже полевая артиллерия, созданная в 1541 г. и с тех пор постоянно обновлявшаяся, не отличалась мобильностью, что часто мешало ее эффективному использованию. Мы увидим, что шведская артиллерия лишь изредка использовалась в Русском царстве, где дорожные условия были еще хуже[31].
Швеция располагала богатыми залежами меди, поэтому производство бронзовых пушек никогда не было проблемой. Тем не менее на вооружении находилось и немало железных пушек. Железные пушки, как правило, считались уступающими по качеству. Хотя железные пушки были гораздо дешевле бронзовых, они были и тяжелее, поскольку железо слабее бронзы, а для железной пушки, соответственно, нужен более толстый ствол. Кроме того, при наличии производственных дефектов железные пушки могли лопнуть без предупреждения. Бронзовые пушки тоже могли лопнуть, но в этом случае на стволе обычно появлялось заметное вздутие.
Наконец, существовали мортиры и петарды, которые использовались при штурмах крепостей. Впервые петарды были завезены в Швецию из Франции в 1592 г. Отлитые из бронзы или железа, они весили от 20 до 70 кг. С 1602 г. шведская армия использовала петарды в Ливонии. Шведы нашли петарды очень полезными в первые годы войны в Русском царстве. Историк Фредхольм фон Эссен отмечает, что русские вскоре научились противодействовать этой тактике, возводя заборы перед воротами, чтобы лишить петардистов доступа. Скорее всего, речь идет о захабах, фортификационных сооружениях, которые представляет собой длинный коридор между стенами. Подражая русским, король Карл приказал возвести два или три забора перед важными воротами своих собственных укреплений. Для шведской армии в Русском царстве мортиры с тех пор стали главным оружием при осаде крепостей.
Шведская осадная артиллерия сыграла лишь незначительную роль в войне в Русском царстве. Учитывая количество осад, она должны были быть заметной частью каждой из них. Однако трудности с логистикой и плохое качество дорожной сети позволяли использовать их только в исключительных случаях. Хотя в 1610 г. из Нарвы, возможно, стреляли по соседнему Ивангороду, с уверенностью можно сказать, что собственно осадные пушки были применены при осаде Пскова Густавом Адольфом в 1615 г. К тому времени шведская армия уже установила 24-фунтовые осадные пушки в замках Выборга, Ревеля, Нарвы, а также в захваченном Ивангороде. Считается, что для осады Пскова из Швеции были доставлены 48-фунтовые осадные пушки.
Изготавливались мины для разрушения стен вражеских крепостей. В Стокгольмской оружейной палате хранились огромные мины с порохом весом 112, 541 и 614 кг.
Ручные гранаты использовались повсеместно, особенно во время осад. С ними обращались артиллеристы[32].
Хотя сегодня это малоизвестно, Швеция применяла пирохимические боеприпасы различных типов. Уже тогда широко использовались ракеты для освещения поля боя и зажигательные снаряды. Эта область постоянно развивалась, и с 1540 г. количество и типы пиротехники в Швеции быстро росли. В 1570 г. был создан корпус фейерверкеров, отдельный от корпуса артиллерии. Пиротехнические боеприпасы продолжали использоваться и в XVII в., когда в арсенал оружия были добавлены мортиры различных типов, способные запускать пиротехнические средства. Артиллерия также иногда стреляла пушечными ядрами (dunstkulor), наполненными токсическими веществами, которые испускали ядовитые пары – ранняя форма химической войны. Артиллеристы также производили значительное количество строительных, саперных и инженерных работ. Так, шведский артиллерийский обоз перевозил 12 или 13 понтонов или лодок размером 4,5×2 м для строительства временных мостов, а также все необходимые материалы[33].
Военное наследие Густава Васы имело как положительные, так и отрицательные стороны. Хорошего в нем было так много, что, благодаря чисто национальному характеру армии, она стала символом народа, защищающего свою родину с оружием в руках. Всеобщая воинская повинность позволяло поддерживать численность армии в достаточно гибких рамках и при необходимости адаптировать ее к обстоятельствам. Благодаря наличию собственного военно-морского флота Швеция также смогла снизить угрозу со стороны Дании.
Отрицательной чертой наследия первого Васы было то, что армии не хватало единой организации и высокого качества. Хуже всего в этом контексте выглядел национальный элемент в армии, поскольку национальные подразде