В конце 1612 – начале 1613 г. Густаву Адольфу пришлось задержаться в Смоланде, где он участвовал в мирных переговорах с Данией. Но уже там он принял целый ряд решений, касающихся подготовки Карла Филиппа к отъезду. Предполагалось, что принц и русский посланник, долгое время находившийся в Стокгольме, отправятся по маршруту вокруг Ботнического залива. Между тем зима выдалась на редкость мягкой, и поездка постоянно откладывалась из-за плохих условий, делавших невозможным передвижение на санях. Неудивительно, что терпение русских парламентариев было на исходе. Густаву Адольфу пришлось успокаивать их в специальной речи, в которой он повторил свое обещание прислать принца в феврале. Воодушевленные этим, русские посетили принца и его мать, и те приняли их любезно. Они оба настойчиво подчеркивали, что вся Русь должна платить князю дань. Столь большое упрямство объяснялось тем, что Швеция хотела сохранить свободу рук в переговорах с Новгородом. Когда русские депутаты предложили, чтобы из-за мягкой зимы путешествие проходило по морю, королева сделала «серьезное лицо». Она заявила, что ее сыновья дороги ее сердцу, и пообещала, что Карл Филипп станет великим князем и царем «всех русских во всем Российском государстве». Она также выразила надежду, что с его помощью удастся достичь примирения и мира между Швецией и Россией, и что в России снова воцарится мир. Однако она была категорически против того, чтобы отправлять сына зимой по морю.
В последний день февраля Густав Адольф сообщил Новгороду, что отправка принца и посольства сухопутным путем уже неактуальна. Он также напомнил городу о его долге перед Швецией и еще раз пообещал, что намерен милостиво позволить Карлу Филиппу стать царем всего Российского государства. В письме Делагарди от 2 марта король подчеркивал, что от территориальных планов Швеции отказываться нельзя.
Король вернулся в Стокгольм только в середине марта. На повестке дня снова стоял вопрос об отъезде Карла Филиппа в Россию. Доклад Делагарди от 17 января стал основой для оценки ситуации на тот момент. Отношения с ополчением продолжали выглядеть многообещающе. Возможно, король наконец почувствовал, что не должен упускать представившуюся ему возможность. Как бы то ни было, он отклонил предложение вдовствующей королевы, которая в очередной раз предлагала отложить отъезд Карла Филиппа в Россию. Один эпизод показывает, что русский вопрос действительно волновал короля. Однажды, к своему ужасу, королева-вдова услышала от него, что король собирается в Россию. Она тут же выразила решительный протест против этого. Она заявила, что таким образом король потеряет одно государство и не приобретет другое. Густав Адольф отмахнулся от ее опасений, но лишь наполовину. Вполне возможно, что он просто шутил об отъезде, но решение еще не было принято. В то же время он начал обговаривать с вдовствующей королевой конкретные моменты, касающиеся безопасности Карла Филиппа. Предложения, которые он сделал 6 апреля, касались только вопросов, связанных с лояльностью принца и его обязательствами как вассала короля Швеции. Густав Адольф, однако, не затронул сложный вопрос, который он уже однажды перестал опускать, а именно: рассматривает ли он возможность того, что Карл Филипп действительно может однажды взойти на российский престол. Ведь если бы это произошло, то вновь возникла бы неловкая ситуация. В это время до короля дошло сообщение от Делагарди об изменении политической ситуации, произошедшем в Москве. Густав Адольф сразу же понял важность этой информации. В своем ответе, отправленном 29 апреля, он заявил, что окончательно убедился в преимуществах избрания Карла Филиппа. Он мог бы установить мир и дружбу с выгодой для Швеции и потерей для Польши – «по крайней мере, на ближайшие несколько лет». Однако до сих пор было неясно, какие последствия повлечет за собой вся эта ситуация. Если, например, кандидатура принца окажется недействительной, вопрос придется решать по-другому. Лучше всего было бы отказаться от всего в обмен на мир и соответствующую компенсацию за расходы, понесенные Швецией. Если же мира добиться не удастся, войну придется завершить военным путем, использовать богатства Новгорода для нужд армии и, возможно, начать осаду Пскова. Как видно, в этом письме король представляет три различных варианта: динамическое решение (план), надежный мир на выгодных условиях и обычная война. Таким образом, он набросал рамки, в которых должна была проводиться шведская политика. Таким образом, окончательные решения, связанные с отъездом Карла Филиппа в Выборг, были утверждены в тревожных обстоятельствах. О неопределенности ситуации можно судить по дальнейшей задержке. Так, первый приказ о переговорах мы находим в государственном реестре под датой 11 мая, но только 10 июня мы встречаем письма о практических деталях отъезда. 14-го числа были получены инструкции от адмирала шведского флота, а 18-го король подписал доверенности и инструкции уполномоченным, которые должны были принять участие в переговорах.
Среди людей, сопровождавших юного принца, был, среди прочих, Аксель Райнинг и Карл Эрикссон Оксеншерна. Король также назначил комиссарами членов своего Совета – Горана Бойе, Хенрика Горна, который недавно был назначен членом Совета, Якоба Делагарди и губернатора Выборга Арвида Тоннессона Видемана. Даниэль Хьорт занимал должность секретаря. Вместе с принцем и его окружением новгородское посольство, находившееся в Стокгольме с февраля 1612 г., наконец покинуло Швецию. Однако члены посольства пока должны были оставаться в Финляндии в качестве заложников.
Среди документов, имевшихся при себе у принца, стоит обратить внимание на письмо короля властям Новгорода. В нем правитель Швеции вспоминал все препятствия, мешавшие принцу и комиссарам выехать ранее. Снег уже растаял, поэтому властям Новгорода и государств других областей России не следует медлить с отправкой делегаций, наделенных особыми полномочиями, на встречу с принцем.
Густав Адольф выдал своим комиссарам дополнительные полномочия. В первом варианте он заявил, что поскольку является королем Швеции, то «по своей воле, любя милость и в чувстве милосердия» разрешает Карлу Филиппу принять титул царя всех русских и всего государства вместе с аристократами. Переговоры должны охватывать как вопрос о вступлении принца на престол, так и внутренние отношения, сложившиеся в России. Второй мандат был подготовлен на случай, если русские больше не будут настаивать на кандидатуре Карла Филиппа или окажется, что они уже назначили другого великого князя, выбранного из числа внутренних кандидатов. Основываясь на политическом обосновании, которое король изложил 29 апреля, он уполномочил своих делегатов «делать все полезные вещи», которые могут способствовать миру и согласию, процветанию и спокойствию.
Инструкции, которые король разделил на «основные» и «дополнительные», были подготовлены для разных обстоятельств. Однако они, безусловно, подтверждали прежнюю позицию Швеции, согласно которой целью ее политики было привязать Россию к Швеции. Густав Адольф был готов к разным решениям:
– Карл Филипп будет избран великим князем и царем всея Руси,
– с Новгородом и Псковом будут заключены отдельные соглашения, или с самим Новгородом – отдельные соглашения, чтобы создать ситуацию свершившегося факта (fait accompli), которая заложит основу для окончательного соглашения с единой, независимой Россией.
Основная инструкция касалась двух первых ситуаций, первая из которых регулировала поведение после избрания Карла Филиппа. После подписания соглашения об этом шведские уполномоченные должны потребовать для Швеции не только Новгород и Псков с прилегающими к ним землями, но и:
– цепь крепостей вокруг Финского залива, таких как Ивангород, Ям, Копорье и Нотеборг, и, конечно же, Кексгольм, который, как утверждают шведы, был уступлен им в 1609 г.
– Внешнюю цепь крепостей, таких как Псков, Гдов, Ладога и Тихвин, а также,
– побережье Северного Ледовитого океана, то есть Колу, Сумский острог и, если возможно, Соловки, то есть земли, лежащие между Финляндией и Белым морем, а к ним и Архангельск с принадлежащими ему землями.
Особый интерес представляют фрагменты письма, касающиеся торговли, и это связано с прежними стремлениями Швеции гарантировать монополию на торговлю с Россией в Балтийском море. Помимо территориальных претензий, речь шла о монополии на торговлю в Арктическом море.
Помимо передачи Швеции указанных земель, Россия также должна была передать ей 1 млн золотых риксдалеров тремя частями. Каждая часть должна было насчитывать 333 333 риксдалера.
Обе стороны обязывались, что ни Швеция, ни Россия не будут заключать мир, перемирие или союз с Польшей без согласия другой стороны.
Вопросы, которые могли бы вызвать споры, должны быть отложены на будущее при условии, что русские заранее согласятся уступить Швеции вышеописанные земли, «от которых наши уполномоченные не должны отказываться».
Если же прибудут только делегации из Новгорода, Пскова и нескольких других городов, то вопрос об избрании Карла Филиппа великим князем следует считать неактуальным. В такой ситуации эти два города и все остальные, которые к ним присоединятся, должны навечно перейти под покровительство шведского короля. Король предполагал, что они сохранят свою религию и те же права и привилегии, что и во времена царей, но отделятся от остальной России и, как свободная нация, присоединятся к Швеции под властью единого короля, подобно тому как Литва объединилась с Польшей. Если возможно, они «войдут в состав шведской короны» или, по крайней мере, свяжут себя с ней saluo jure et privilegio. Они должны будут признать короля Швеции своим великим князем и царем и предоставить ему те же права, которые раньше имел царь, или, по крайней мере, заверить его в «должном послушании, повиновении, готовности служить, расходах и налогах». Особое внимание следует уделить праву короля назначать губернаторов и чиновников, содержать гарнизоны в городах и крепостях, а также, если возможно, получить многочисленные торговые привилегии, а лучше всего – установить монополию в торговле. Цель, однако, как мы читаем, не в том, чтобы заставить Новгород или Псков присоединиться к Швеции. Если же эти два города не захотят объединяться со Швецией, они должны будут возместить ей расходы на войну. Эта сумма была оценена шведским королем в 10 миллионов золотом, которые будут конвертированы в 1 млн золотых риксдалеров для выплаты жалованья армии и территориальные уступки, помимо Кексгольма, а именно: