ления не были организованы в полки и, следовательно, не могли быть приписаны к определенному военно-административному округу страны. Неприятный опыт, с которым столкнулась армия по этой причине, привел к тому, что среди шведских солдат сохранилось чувство неполноценности. А это, пожалуй, худшее, что может случиться с армией, поскольку подрывает ее боевой дух. Именно это и произошло в Швеции: психологическая связь между королем во главе армии и шведским народом, который был готов защищать свою страну, разорвалась.
Несмотря на выдающиеся способности, которыми первые короли династии Васа могли похвастаться в других областях, ни один из них не обладал необходимыми личными или военными качествами, чтобы выступать в качестве настоящего лидера на поле боя. Шведские вооруженные силы нуждались не только в реформаторе, способном с нуля создать новую структуру армии и разработать новую тактику, но и в таком короле, который был бы выдающимся лидером и полководцем на поле боя. Только так можно было восстановить разорванную связь короля с народом[34].
Новый король Густав Адольф стал таким реформатором. Он имел значительную теоретическую подготовку. Наставник Густава Адольфа Йохан Скитте познакомил молодого короля с классическими работами по тактике Элиана, Фронтина и Вегеция, а также с современными исследованиями государственного управления и тактики, например, с работами фламандского философа и историка Юстуса Липсиуса (1547–1606). Кроме того, Густав Адольф изучал шведскую военную историю, включая, можно предположить, попытку в начале 1560-х годов его дяди Эрика XIV внедрить испанскую модель. Он получил глубокие знания как современных испанских, так и голландских моделей.
По разным причинам, в том числе, можно предположить, политическим и религиозным, Густав Адольф пришел к выводу, что голландская модель наиболее подходит для шведских условий. Уже в 1601–1602 гг. Иоганн Нассауский посетил Швецию. Возглавив шведскую армию, он высказал некоторые идеи о том, как реформировать организацию и тактику. Густав Адольф, которому тогда было восемь лет, по крайней мере один раз встречался с Иоанном после его отъезда из Швеции. Пять лет спустя, в 1607 г., Густав Адольф впервые встретил своего будущего генерал-майора Додо цу Книпхаузена унд Иннхаузена, который ранее находился на голландской службе и досконально знал голландскую модель. В 1608 г. 14-летний Густав Адольф провел два месяца интенсивного обучения голландской модели под руководством Якоба Делагарди, который сам обучался ее использованию в Голландской республике, когда служил там полковником. На этом формальное обучение Густава Адольфа закончилось. Однако он продолжал читать и наблюдать, и более того, в 1611 г. начало Кальмарской войны обязывало его отныне взять на себя ведущую роль в военном деле. Он не оставлял теоретических занятий и читал недавно опубликованные трактаты о войне Иоганна Якоби фон Вальхаузена (Kriegskunst zu Fuss, 1615) и Мариуса Саворгнануса (Kriegskunst zu Wasser und Land, 1618). Возможно, он также изучал произведение Джорджо Басты («Il maestro di Campo Generale», 1616 г., немецкое издание 1617 г.). Тем временем Густав Адольф обсуждал вопросы ведения войны со многими опытными офицерами и переписывался с другими[35].
Густав Адольф с самого начала увидел необходимость привести шведскую армию в соответствие с современными стандартами и реформировать ее организацию, вооружение, технику и тактику. Для этой задачи ему посчастливилось иметь в своей армии несколько опытных солдат, сражавшихся в течение длительного периода войн при предыдущих королях Юхане III и Карле IX. Уже к концу XVI в. большинство отечественных офицеров шведской армии (капитаны, лейтенанты, прапорщики и даже сержанты) уже обладали высоким профессионализмом во всем, кроме теоретического образования. Они, конечно, были не менее профессиональны, чем отечественные офицеры французской или испанской армии. Во-первых, они имели опыт в занимаемой военной должности. К 1590 г. 77 процентов отечественных пехотных капитанов и 62 процента отечественных кавалерийских капитанов прослужили в своем нынешнем звании три и более лет. Кроме того, большинство или все некоторое время служили в младших званиях, прежде чем получить звание капитана. Кроме того, 35 процентов всех пехотных капитанов и 31 процент всех кавалерийских капитанов фактически прослужили 11 лет и более, и большую часть этого времени провели на войне. К 1610 г. 63 процента отечественных пехотных капитанов и 71 процент отечественных кавалерийских капитанов прослужили в своем нынешнем звании три и более лет. К тому времени 29 процентов всех капитанов пехоты и восемь процентов всех капитанов кавалерии прослужили 11 и более лет. Последнюю цифру можно объяснить тем, что к этому времени гораздо большая доля кавалерийских офицеров (48 процентов от общего числа) были иностранного происхождения. Число иностранных пехотных офицеров также возросло, но не так резко, до 27 процентов. Иностранные офицеры, конечно, не так долго служили в шведской армии, но часто приобретали значительный опыт в других местах. Соответственно, не было необходимости строить армию с нуля. Профессиональное ядро уже существовало[36].
Каково было происхождение иностранных офицеров? Большинство из них были немцами, либо из Центральной Европы, либо из Прибалтики. Действительно, в записях часто трудно провести различие между прибалтийскими немцами, которые родились как шведские граждане, и теми, кто формально был иностранным подданным. Вторую по численности группу составляли шотландцы, англичане и ирландцы. За ней по численности следовала смешанная группа французов, валлонов, швейцарцев, итальянцев и испанцев, а также несколько меньшая группа, состоявшая из офицеров голландского, фризского или фламандского происхождения. Служили и люди другого происхождения, в том числе поляки, москвичи, венгры и редкие датчане или норвежцы. Очевидно, что лютеранская вера не была обязательным условием для службы в шведской армии, несмотря на настойчивое требование посещать лютеранские проповеди. Также очевидно, что шведская армия искала разные типы военных специалистов в разных зарубежных регионах. К 1610 г. 67 процентов иностранных капитанов кавалерии были немецкого или прибалтийского происхождения, 17 процентов – шотландцы, англичане или ирландцы, 16 процентов – французы, валлоны, швейцарцы, итальянцы или испанцы, и лишь единичные случаи были выходцами из Содружества, москвичами или венграми. Для сравнения, к 1610 г. 56 % капитанов иностранной пехоты были немецкого или балтийско-немецкого происхождения, 32 % – шотландского, английского или ирландского, 6 % – голландского, фризского или фламандского, 5 % – французского, валлонского, швейцарского, итальянского или испанского, и, опять же, лишь единицы были выходцами из Речи Посполитой, Русского царства или Венгрии[37].
Развитие армии в начале правления Густава Адольфа 1613–1620 гг. Создание региональных полков
Пока продолжалась война с Русским царством, реформирование армии было невозможно. Тем не менее, организационные вопросы не могли больше ждать. Необходимо было внести хотя бы некоторые изменения и организовать пехотные части таким образом, чтобы они лучше отвечали требованиям войны. Одной из наиболее острых проблем была упомянутая выше неспособность организовать национальную пехоту в полки. Без этого невозможно было провести наступательную военную кампанию на востоке, к которой Швеция готовилась после заключения мира с Данией. Поэтому, когда в 1613 г. Густаву II Адольфу пришлось отправлять подкрепление в Русское царство, он впервые серьезно занялся организационными вопросами.
Внутренняя ситуация того времени по разным причинам может показаться нам не столь благоприятной, поскольку никто ранее не планировал использовать национальные пехотные роты, сформированные из призванных в армию солдат, на службе за пределами Швеции. Поэтому новые подразделения формировались на основе вербовки из солдат национальной пехоты. Выбранный порядок формирования полков давал королю большую свободу действий в изменении организационных форм.
Густав II Адольф, однако, отказался от подражания структуре голландской армии и решил сохранить старую структуру – ротную (знаменную) систему по 300 человек в каждой по образцу немецкой. Выбор этой организационной структуры оказался вполне разумным, поскольку резкий переход на новую ротную систему мог привести к беспорядку. По финансовым соображениям было предпочтительно иметь подразделения большей численности. Это решение было наименее затратным за счет жалованья командному составу. Состав полка должен был соответствовать выбранной ротной модели, и в данном случае также была выбрана организация немецкого типа, поскольку количество рот было установлено на уровне десяти. Вероятно, в пользу этого решения сыграл и опыт войны с Данией, поскольку полки этого типа были самыми многочисленными в датской армии. В итоге удалось сформировать только один такой полк, командиром которого стал швед Йеспер Андерссон Круус. По разным причинам полк состоял из девяти рот вместо запланированных десяти[38].
Состав полка Йеспера Андерссона Крууса в 1613 г.
Полк Йеспера Андерссона Крууса просуществовал до 1617 г., когда он был расформирован в связи с формированием первых полков по всеобщей воинской повинности. Однако до этого, в результате дезертирства и потерь, он все равно сократился в численности, так что в нем насчитывалось всего семь слабых рот.
В 1614 г. был сформирован еще один наемный шведский пехотный полк. Его командиром был назначен Сванте Банер. Однако из-за трудностей, связанных с поддержанием установленной численности полков, сформированных в предыдущем году, численность новой части оказалась меньше запланированной. Полк Банера состоял всего из шести рот, численность которых значительно отставала от запланированных трехсот солдат в роте.