Между тем 1 июня к днепровским городкам с разведывательными целями пришли 500 крымских татар, которые расположились на Конских Водах. Увидевшие их караульные, стоявшие на реке в ушколах, начали стрелять по нападавшим из пушек. Татары вошли в оставшиеся с прошлого года шанцы на левом берегу Конских Вод и открыли ответный огонь по государевым людям, находившимся в Шингирее, «из великово ружья». Таванский воевода Мельницкий приказал направить на острова к Конским Водам ратных людей, которые пушечным огнем сумели выбить врага из шанцев. Отошедшие татары расположились над Конскими Водами в двух верстах от Ислам-Кермена, куда вскоре прибыла подмога на трех ушколах. Против них высылали 200 сердюков и казаков на шести лодках, после чего противники отступили[1918].
8 июня Мазепа получил известия от бывшего кошевого атамана Ивана Гусака, которого посылал с летучим отрядом к Бугу для наблюдения за движением неприятеля. Последний должен был отследить, не начнет ли противник движение к Казы-Кермену и не станут ли строить мост через Буг. Гусаку удалось разбить отряд белгородских татар в 76 человек, шедший на разведку, и захватить языков. Пленные известили, что крымская орда во главе с калгой и нураддином ждет, куда двинется российская армия, а турецкие войска идут сухим путем через Измаил в Очаков. Их численность вряд ли превышала 20 тыс. человек[1919].
К этому времени Тавань подготовилась к обороне. По состоянию на 17 июня успели восстановить все три взорванных раската, отремонтировать по стенам разбитые бойницы, срыть большую часть турецкого вала. Оставалось возобновить четвертый раскат, часть стен и снести остатки вала. Незаконченные работы лежали «на гетманской стороне». В Казы-Кермене в «меньшем верхнем» городе, который выходил к Днепру, были сделаны два раската и две башни. Во втором городе выложили стены камнем и дерном, а изнутри к ним присыпали землю и соорудили двое ворот. Кроме того, «по замышлению инженерному» планировалось соорудить «два раската немалые»[1920].
22 июня российские войска соединились с Мазепой, продолжив путь по крымской (левой) стороне Днепра[1921]. От похода «плавным путем» решили отказаться, так как «в реке Днепре полая вешняя вода збыла и пороги осохли»[1922].
Продвижение армии задержало известие о том, что 20 июня татары якобы перешли р. Самару в урочище на Быках у Кривого Рога. Численность отряда составляла от 5 до 10 тыс. человек[1923]. Изначально Долгоруков оставил для обороны границ на черте сходного воеводу Степана Коробьина, под командованием которого по росписи находилось 3466 человек[1924]. Теперь же к нему на подмогу Я. Ф. Долгоруков послал своего брата Луку с Мценскими солдатским и рейтарским полками, а также слободской Острогожский полк полковника Федора Куколя. Им было велено стоять на Донце у Савинского брода[1925].
Новости о действиях турок появились 3 июля, когда в Тавань пришла новая застава запорожцев, стоявшая на карауле в устье Днепра. Казаки сообщили, что видели большое число турецких судов, которые 1 июля прошли лиман и вошли в устье Днепра[1926].
В середине лета российская армия достигла днепровских городков. 21 июля воевода и гетман стали там обозом у Ислам-Кермена[1927]. В этот день вернулись посланные на разведку вниз по Днепру запорожцы. Они захватили вражеское судно с 14 турками[1928]. Позднее их наградили за это от имени царя, пожаловав «пятьдесят половинок сукон амбурских»[1929].
Взятые запорожцами языки сообщили много сведений о передвижении противника. Выяснилось, что из Константинополя для ведения военных действий против московской армии пошел флот во главе с тремя пашами — Магметом, Ибраимом и Абдураманом. Под их командованием находилось «двенатцать катарг, шестнатцать галетов, семнатцать фуркатов, дватцать четыре шкампафеи да четыре шайки». Численность экипажей составляла: на каторгах — по 300 человек с 4 большими и 8 меньшими пушками, на «галетах» — по 250 человек с аналогичной артиллерией, на фуркатах — по 70 человек и 6 малых пушек, на скампавеях — 30 человек и три-четыре «шмоговницы», на шайках — по 24 человека. Всего — 9606 человек, 112 больших и 326 малых пушек[1930]. По другим данным, «из Цареграда для обережи Очакова послано было беломорских осьмнатцать каторг с воинскими людьми»[1931]. Вне зависимости того, сколько кораблей послали в реальности, очевидно, что туркам пришлось ослабить флот, который действовал против венецианцев на Средиземном море.
В Очаков также пришел сухим путем силистрийский сераскер Юсуф-паша. С ним прибыло 12 тыс. сипахов и янычар. Выяснилось, что две с половиной недели назад Юсуф-паша начал переправляться через Буг на казыкерменскую сторону, а флот пошел в днепровское устье. Калга планировал отправить с ними из Крыма несколько тысяч пехоты, а также дать для строительства шанцев несколько тысяч работных людей. Кроме того, из Крыма ожидалось прибытие 20 тыс. конницы[1932] (численность ушедших из Крыма на помощь турецкому султану войск составляла всего несколько тысяч человек[1933]).
Таким образом для нападения на днепровские городки планировалось собрать войско, включавшее флот с экипажем в 9606 человек, 12 тыс. человек сухопутной турецкой армии, 20 тыс. татарской конницы, не считая несколько тысяч пехоты из Крыма. Общая численность собранных противником войск могла превысить 45 тыс. человек. Это было существенно меньше, чем противнику удалось сосредоточить под днепровскими городками в 1697 г. В итоге нападение на Тавань и Казы-Кермен не состоялось. Калга, получив сведения о том, что российские войска идут к Перекопу, потребовал, чтобы турецкий флот переправил армию Юсуфа-паши в Крым для защиты полуострова. Магмет-паша, Ибраим-паша и Абдураман-паша должны были стоять у Очакова и «ожидать указа»[1934].
Обеспечив защиту Перекопа, татары и турецкая конница 29 июля предприняли нападение на обоз Мазепы и Долгорукова. Бой продолжался семь часов, после чего противник отошел к Зеленой долине, в 25 верстах от обоза. В результате сложилась ситуация равновесия сил — в последующие дни татары «чинили подбеги» к обозу, а гетман и воевода «перебирали людей», готовясь к походу в сторону Крыма[1935].
3 августа гетман и воевода решили отказаться от атаки на Перекоп и «с общего совета» направили вниз по Днепру на судах сходных воевод Луку и Бориса Долгоруковых, а с ними на 65 фуркатах «салдацких и стрелецких шти человек полковников с началными людьми, да салдат и стрельцов из розных изо всех пехотных полков» (всего — 5024 человека). В «плавный поход» также были посланы донские казаки, которые пришли к Долгорукову на службу, киевский полковник Константин Мокиевский и запорожцы. Войску предстояло идти под Очаков[1936]. Исследователи определяют численность войск, спускавшихся по Днепру, в 10 тыс. человек. Поход окончился безрезультатно, поскольку воеводы не рискнули пройти между Очаковым и Кинбурном[1937].
Причину отказа от активных наступательных действий в кампанию 1698 г. можно понять, проанализировав численность задействованных в операции войск. Исследователи уже неоднократно отмечали разницу между списочным и реальным числом войск в данном походе. Еще в 2013 г. В. С. Великанов, анализируя данные по Севскому полку, показал, что из 8 тыс. человек, которые должны были выступить в поход, реально в полку насчитывалось 5,25 тыс. человек[1938]. По данным Н. Н. Петрухинцева и А. А. Никитиной «в полевые армии явилось в среднем 47,08 %», а «явка в днепровскую армию не превышала 51,2 %»[1939].
По нашим данным, в 1698 г. изначально не планировалось призвать весь списочный состав Белгородского полка. Предписывалось выставить 35 168 конницы и 27 754 пехоты («всего конным и пешим» — 62 922 человека), «а досталным тех, вышеписанных чинов людем и свойственником быть в домех на пашне»[1940]. В другом документе Разрядного приказа указывалось быть в войске «по наряду» еще меньшему числу людей. В соответствии с ним, вместе «с черкасами» (слободскими полками) войско должно было составить 84 415 человек, а «без черкасов» — 24 070 пеших и 35 448 конных[1941]. Еще в одном документе численность российских солдат остается та же: без «черкасов» 59 518 человек, а «с черкасы» указано несколько меньше — 81 415 человек[1942]. Костомаров отмечает, что с князем Долгоруковым должно было отправиться 83 380 пешего и конного войска[1943]. Очевидно, что он имел дело с близкой по цифрам росписью.
Однако «налицо» по состоянию на 14 июля Долгоруков имел: «Всего по сей росписи вышеписанных великого государя ратных всяких чинов людей по наряду с Москвы и Белогородцкого розряду конных 21 579 человек, пеших 18 307 человек. Всего конных и пеших 39 886 человек»