Камнем преткновения на встречах стало различное понимание принципа «совместного» мирного конгресса. Австрийцы полагали, что каждый союзник должен был вести индивидуальные переговоры с османскими послами без каких-либо общих условий и «запросов». В качестве примера приводились Нимвегенские соглашения 1678–1679 гг. П. Б. Возницын же полагал, что после общей войны должен быть оформлен и общий мир. Выдвижение согласованных пунктов позволило бы добиться от турок лучших условий и компенсаций за потери в войне. В качестве принципиального аргумента посол ссылался на волю своего государя: «Царское Величество желает, и ему великому и полномочному послу приказал о тех турских мирных делех иметь согласие и сношение…»[2318]. В связи с этим российский дипломат постоянно обращался к имперским официальным лицам (Ф. У. Кинскому, Д. А. Кауницу и пр.) с просьбами (а иногда и требованиями) раскрыть сведения о ведущихся между цесарцами, посредниками и турками переговорах, о содержании «пунктов», выдвигаемых противной стороне, об условиях предполагаемого мира[2319].
Параллельно Возницын провел беседы с польским «аблегатом» в Вене титулярным епископом Киевским Яном Гомолинским (Гамалинским) — 29 июля (8 августа), 31 июля (10 августа), 11 (21) августа и 22 августа (1 сентября); с резидентом английского короля Р. Штарлатом — 31 июля (10 августа); с венецианским послом при австрийском дворе К. Рудзини, назначенным представителем на союзный конгресс, — 15 (25) августа, 23 августа (2 сентября) и 11 (21) сентября; с секретарем английского посла — 22 августа (1 сентября); с голландским послом в Вене Я. Гаппом — 12 (22) сентября.
Постепенно стали вырисовываться общие контуры предстоящего конгресса. 7 (17) августа 1698 г. в послании графа Ф. У. Кинского впервые упоминается вероятная дата начала посольского съезда — 5 (15) сентября. Позже она была перенесена. 23 августа (2 сентября) через переводчика П. Вульфа русский посол узнал от Ф. У. Кинского имена австрийских представителей на съезде — граф В. Эттинген и граф Л. Шлык. 31 а вгуста (10 сентября) через подьячего М. Родостамова ксендз Гомолинский сообщил имя польского делегата — познанского воеводы пана Станислава Малаховского. Во время встречи с графом В. Эттингеном 5 (15) сентября 1698 г. Возницыну показали предварительный чертеж лагеря посольского конгресса и уведомили, что «ему… послу сидеть не ниже полскаго».
20 (30) сентября 1698 г. П. Б. Возницын выехал из Вены[2320]. По дороге ему удалось провести встречу с дипломатом, представлявшим Речь Посполитую. 24–25 сентября (4–5 октября) в Буде он обменялся визитами с паном С. Малаховским, получив от него письмо Петра I из Томашева от 4 (14) августа 1698 г. Итогом контакта стал вывод Прокофия Богдановича о невозможности в дальнейшем «согласия» с приехавшим поляком, поскольку тот при условии уступки турками города Каменца был склонен подписать мир, не дожидаясь союзников[2321].
В Буде Возницын вновь безуспешно поднял вопрос о выдвижении согласованных требований к Османской империи. В письме к государю думный советник приходит к пессимистическому выводу: «…и Цесарцы с Турки, чрез посредников своих, без совету союзных, всякое сношение чинят, и ту комисию не просто проволакивают: мнится, уже все свои дела, поставя на мере, ко окончанию и к подписанию приведут[2322], тогда и нас приведут, и тогда в кратком времени со всех стран понуждаемы будем. Бог ведает, что против той неправды делать!»[2323]. Из дальнейших действий думного советника становятся понятны его намерения: затягивание всеми силами проведения конгресса и установление сепаратных контактов с османами.
Планы сторон, делегаты, выбор места конгресса
Первоначально открытие конгресса было запланировано на 5 (15) сентября 1698 г. в городке Петер-Варадейн. Однако из-за различных обстоятельств он начался месяцем позже. Лишь к 5–6 (15–16) октября посольства всех четырех союзников прибыли в Петер-Варадейн, причем австрийцы и венецианцы расположились в полутора милях от городка, в местечке Футак. 7 (17) октября торжественно было объявлено о перемирии между союзниками и Турцией на время проведения конгресса, которое распространялось на прилежащую территорию. Однако из-за сложностей с обеспечением нормальных условий для процесса переговоров место проведения самих конференций было перенесено на поле вблизи Карловиц.
Принцип uti possidetis («чем владеете»), который лег в основу переговорного процесса, устраивал не всех участников Священной лиги. Австрию и Венецию, захвативших значительные территории турецких владений, он удовлетворял полностью. Вена сумела подчинить себе большую часть земель венгров с Будой, Хорватию и Славонию. Претендовали цесарцы и на ряд зависимых от Стамбула княжеств — Трансильванию и Валахию. Возглавляли австрийскую делегацию граф Вольфганг Эттинген (Этинг) и генерал граф Леопольд фон Шлык (Шлик).
Республика Святого Марка, несмотря на ряд неудач вблизи греческого побережья, удерживала Далмацию, Ионические острова и Морею. Представителем торговой республики являлся ее посол в Вене Карло Рудзини (Руццини, Carlo Ruzzini[2324]), позже добившийся поста дожа.
Варшава, несмотря на все усилия покойного короля Яна Собеского, так и не смогла вернуть себе Каменец — ключевой город в Подолии. Осталось несбывшейся мечтой и распространение влияния на молдавские территории. Без получения данных земель Речь Посполитая и ее новый король Август II не планировали завершать противостояние. Интересы Польши представлял познанский воевода Станислав Малаховский.
Посредников — англичан и голландцев — устраивал долгосрочный мир Османской империи с Габсбургской монархией, которая рассматривалась как будущий союзник в противостоянии с Францией в Войне за испанское наследство. Завершение войны Турции с остальными членами Священной лиги требовалось лишь в рамках союзнических обязательств венского двора. Одновременно в планах Лондона и Гааги оставалось сохранение максимально доброжелательных отношений со Стамбулом, с которым их связывали торговые контакты. Главный инициатор всех переговоров, лорд Уильям Пэджет, представлял британскую корону, со стороны же Соединенных провинций посредником выступал Иаков Кольер.
В наиболее трудной ситуации оказалась турецкая делегация. Оттоманская Порта, потерпевшая военное поражение в противостоянии со странами Лиги и потерявшая значительные территории, стремилась максимально облегчить условия мирного соглашения, играя на противоречиях своих оппонентов. Османские послы должны были добиться возврата хотя бы части земель. Во главе миссии, представлявшей султана, стояли реис-эфенди Рами Мехмед и великий драгоман (переводчик) грек Александр Маврокордато, закончивший в 1660-е гг. Падуанский и Болонский университеты.
Российскую сторону прекращение войны в сложившейся ситуации устраивало в наименьшей степени. Во время Великого посольства десятки тысяч рублей были использованы на покупку снаряжения, наем специалистов и организацию сбора информации. Петра I манили просторы Черного моря. В 1697 г. на верфях в Воронеже началось строительство десятков кораблей, которые к лету 1699 г. планировалось спустить на воду. В окрестностях Азова сооружались дополнительные укрепления, а в сентябре 1698 г. началось возведение крепости для защиты Таганрогской гавани. Морские суда для сплава по Днепру и похода на Очаков сооружались под Брянском. Поэтому слова П. Б. Возницына об огромных финансовых вложениях в войну («многие милионы выданы»[2325]) можно с полным правом считать веским аргументом на переговорах.
Проведение конгресса сильно осложнялось поведением польского посла С. Малаховского, который своими действиями в первые дни несколько раз ставил переговоры на грань срыва. Возникшая на встрече 10 (20) октября 1698 г. дискуссия между ним и доктором П. В. Постниковым, касавшаяся «достоинства польского короля и московского государя»[2326], привела к длительному конфликту из-за местоположения станов посольских делегаций: сначала с московским великим послом, затем с венецианским представителем. Судя по всему, познанский воевода отличался значительной импульсивностью, что было подмечено Возницыным во время встречи в Буде.
13 (23) октября при переезде в Карловицы на поле, где первоначально предполагалось размещение союзников, возник новый конфликт. По словам К. Рудзини, первым прибыл на место русский посол и занял почетное место справа от цесарского стана, которого так долго добивался. Сам же «венет» полагал, что занимать места под лагеря следовало одновременно всем. Малаховский, прибывший на место позже и увидевший умаление его чести, которого он ранее и опасался, попытался силой сдвинуть «московитов», но его постигла неудача. В знак протеста он вернулся на барки (будары), на которых приехал из Петер-Варадейна, и заявил, что отказывается принимать участие в конгрессе, «не получив волю своего короля по поводу скандальной и оскорбительной чрезвычайной ситуации»[2327]. Несмотря на все попытки австрийцев уладить ссору, наличие которой Возницын упорно отрицал («а у людей де его ни с кем никакой ссоры не было»[2328]), выход был найден лишь в перемещении на новое место выше по течению, где удалось найти более обширное пространство для лагерей. На освобожденное же поле перебрались посредники, установившие здесь здание (дворец) для проведения конференций.
Предварительные переговоры
Согласно предварительным договоренностям, принятым при участии посредников, конгресс проводился в формате отдельных двусторонних переговоров послов Османской империи с каждым из союзников по Священной лиге — Священной Римской империей, Венецией, Речью Посполитой и Россией. Представители римского папы, первые годы активно финансировавшего военные действия Лиги, в Карловицы не приезжали. Очередность встреч определялась временем вступления держав в антиосманскую коалицию, и поэтому представитель московского царя оказался последним в очереди. Официальный распорядок конгресса устанавливался специальными статьями, подготовленными британским и нидерландским послами 25 октября (4 ноября) 1698 г. Он предусматривал непосредственное участие во всех переговорах посредников, через которых оппоненты передавали друг другу предложения и требования, получали ответы, обсуждали тексты соглашений. Прямые встречи исключались.