Сам Хитрово 5 и 16 мая 1687 г. получил указы «быть с полком на их великих государей службе» сходным воеводой у князя М. А. Голицына, собрав ратных людей в Валках. Стряпчий Лаврентий Пасынков привез в Курск списки направленных в полк служилых людей, а назначенный в товарищи воеводы стольник Иван Хитрово доставил полковое знамя «и к тому знамени крест серебреной золочен, вток медной луженой и древко», а также образ Варлаама Хутынского, «новгородцкого чюдотворца». Последний велено было торжественно встретить в Курске, собрав отставных дворян и детей боярских и курян «всяких чинов жителей», но оставить в главном городском соборе. 19 мая А. И. Хитрово выехал из Курска в Валки, куда прибыл 5 июня[422]. С этого дня фиксировались приезды солдат полка Г. Буйнова, а с 12 июня — казаков Острогожского полка. 19 июня А. И. Хитрово получил грамоту из Разряда с указом, что всем ратным людям, отставшим от главной армии, велено быть на службе в его полку. Ко 2 августа под командованием воеводы собралось 1243 острогожских казака (урядников и рядовых, не считая полковника), около 600 солдат Г. Буйнова, а также отставшие от разрядных полков основной армии гусары, копейщики, рейтары, городовые дворяне — всего 2087 человек. Из этого количества еще 30 июня вместе с И. Хитрово для усиления киевского гарнизона был направлен сборный отряд из четырех московских чинов, 17 человек смоленской шляхты, 19 городовых дворян, 10 копейщиков и 84 рейтара — всего 134 человека. Уже на марше, в Белополье, они должны были соединиться с отправленными М. Г. Ромодановским в Киев рейтарами полка К. А. Гулица. 3 сентября из лагеря у Коломака Хитрово отпустил по домам 81 человек (из-за «скудости» и других причин), а почти все оставшееся войско направил в Маяцкий к М. Г. Ромодановскому (1047 острогожских казаков во главе с полковником, 598 солдат и начальных людей полка Г. Буйнова; всего 1645 человек). На этом фактически служба полка А. И. Хитрово завершилась[423].
Для М. Г. Ромодановского она продлилась на полтора месяца дольше. Численность его полка на протяжении всего периода службы в мае — октябре 1687 г. подвергалась значительным колебаниям из-за массового дезертирства и неявки служилых людей, а также отправки части назначенных на службу за черту солдат в Киев. М. А. Голицын должен был постоянно усиливать самый южный из полков прикрытия дополнительными контингентами.
В конце мая к Ромодановскому пришел солдатский полк Юрия Юрьева сына Литензона, набранный из русских и татар Поволжья. Некоторые служившие в нем солдаты прибыли на службу только в июле. Вообще не явилось на службу 750 человек. На момент роспуска войск в полку оставалось 12 начальных людей и 37 рядовых. Только в период с 12 по 16 октября со службы бежало 310 человек[424].
Елецкий полк Гулица, явившийся к Ромодановскому в конце мая, был разделен. Большая его часть (726 рейтар, 26 литаврщиков и трубачей) были посланы 1 августа в «киевскую посылку» с И. Хитрово. У Ромодановского до роспуска служилых людей осталось всего 252 человека рейтар, литаврщиков и трубачей и 16 начальных людей из указанного полка. 4 сентября полк Гулица был распущен по домам[425].
Вместо рейтар Гулица М. А. Голицын 1 августа прислал к Ромодановскому рейтар полка Якова Бильса — 336 рядовых, копейщиков и трубачей, а также 20 начальных людей. Сам Бильс и ряд офицеров в лагерь Ромодановского, располагавшийся к тому времени в Маяцком, не явился[426]. К 12 октября в данном полку насчитывалось 23 беглеца, а в указанный день в бега ударилось одномоментно еще 24 человека[427]. Тогда же к Ромодановскому были направлены атемарские мурзы и татары, из которых бежали со службы 332 человека[428]. 5 сентября из Большого полка М. А. Голицына в полк Ромодановского прибыл солдатский полк Х. Кро, а точнее, его остатки. Не явились 134 рядовых и четверо начальных людей. До окончания службы бежали еще 354 человека, при этом 13 человек умерло. «До отпуску» в войске Ромодановского продержались 9 начальных людей, 13 солдат, четверо пушкарей[429]. Вместе с немногочисленными солдатами и офицерами Кро прибыли мурзы и татары низовых городов. Из них 1238 человек пробыло до роспуска полка Ромодановского, а 710 человек бежали[430].
Помимо указанных формирований, в середине сентября в Маяцкий прибыли 1229 посланных А. И. Хитрово острогожцев[431]. В конце месяца, по-видимому как наименее склонный к дезертирству контингент, они были направлены жечь степи (см. об этом подробнее в главе 4). Из полка же Буйнова по месту назначения «нихто не бывал». По свидетельству самого командира, «которые де салдаты были у него в полку розных городов и розных полков осталцы от болших полков и те все в розных числех розбежались»[432].
Всего в воеводском полку Ромодановского «московских чинов и городовых дворян и детей боярских и низовых городов мурз и татар, и новокрещенов, и мордвы, и Харковского полку казаков, и рейтарского и салдацкого строев полковников и началных людей, и рейтар, и салдатов» на момент роспуска 18 октября (включая и казаков Острогожского полка, которые направлены 27 сентября жечь степи) насчитывалось 4837 человек. Общее число бежавших со службы к этому же периоду составило 1902 человека, 20 человек за этот период умерло[433].
Именно на полк М. Г. Ромодановского была возложена задача вести глубокую разведку далеко в степи, чтобы заранее упредить возможный набег противника. Повседневную рутину сторожевой службы его полка отражают записи о регулярном выезде сторожевых станиц «для промыслу и поиску над неприятелскими воинскими людми и от приходов их для обережи и про них для ведомостей на Тор и за новопостроенную черту в степь». Все разъезды ходили в степь за черту «до речки Торца и до броду Великого Торну и до броду ж до Сатков и до Семеновой могилы и до Сухой долины и до Казачьей пристани супротив дубровы и до торских вершин и до Голой долины и за Землинской городок и до Теплинского лесу и за Острую могилу к Васюконским вершинам и до Хомутца верст по пятнатцати и болши». Практически все станицы неприятеля нигде не видели и «сакм их не переезжали и про них не слыхали».
Первая группа отправилась 4 июня (ротмистр князь Никифор Енгалычев и ротмистр рейтарского строя Алексей Волжинский). Они «розъезжали за новопостроеною чертою в степи» до 8 июня. 20 и 27 июня у черты «объявились неприятелские воинские люди» под «горотками под Казацким, Боровским и под Гандарским и пошли было к государским украинным городом, [но] заслыша государских ратных людей, пошли назад и перешли реку Донец ниже городков и реки Айдуру на Каменном броду». В дальнейшем разъезды по двое и более человек практически непрерывно, в крайнем случае с промежутком в 2–3 дня, выезжали в степь на несколько дней (до 6 дней, обычно на 2–3 дня). Всего в район Тора и за Тор было выслано 12 станиц общей численностью 32 человека. Отдельно на запад, в сторону Ахтырки было послано 4 станицы (19 человек)[434].
18 августа шацкие мурзы Ибрагим Менбулатов «с товарищи» (6 человек) были отправлены аж до Молочных и Конских Вод. Вернувшись в лагерь Ромодановского 23 августа, они рассказали, что ездили на 100 и 150 верст от лагеря до верховьев Самары, и вниз по Самаре, а от Самары к «речке Береки, а з Береки к речки Беречки» и нигде неприятелей не видели «и сакм новых нигде не перезжали, опричь старых вешних дорог и ведомостей про них никаких нет». К Молочным и Конским Водам мурзы не поехали, потому что «от реки Торца через полтавской шлях до рек Самары и Береки и за те речки, к рекам же к Молочной и Конской степи все вызжены и конского корму добыть было никоими меры невозможно»[435].
В сентябре в степь выезжали и более крупные отряды. 3 сентября в дозор направились ротмистр, стольник князь Владимир Гундоров с ротой московских чинов, пять рот служилых мурз и татар во главе с ротмистрами, уже упомянутый А. Волжинский, поручик Григорий Куроедов, два прапорщика «с копейщики и рейтары». 4 сентября за Изюмской чертой в степи они увидели неизвестный отряд «воинских людей». Гундоров с отрядом «за теми неприятелскими людми ходил в поход и те неприятелские люди, увидя государских ратных людей, не дав бою, побежали». Русский разъезд дежурил за чертой до 14 сентября[436]. 12 сентября на дежурство за черту отправились симбирские ротмистры Исмаил-мурза Мамалаев, Осип-мурза Карамышев, Бибай-мурза Утешев «рот своих с мурзы и татары». 14 сентября в виду отряда показался неприятель «человек со сто». Ротмистры со своими ротами «за ними гоняли», но противники, «увидя их и не дав бою, побежали». Из степи разъезд вернулся 18 сентября, после чего выезды больше не производились[437].
После завершения похода, 1 августа 1687 г., главнокомандующему В. В. Голицыну было велено для «бережения великоросийских и малоросийских городов от неприятелского наступления» оставить на пограничье часть полков Рязанского разряда князя В. Д. Долгорукова (рейтарские полки Я. Фанговена, князя Н. Мещерского, Ф. Коха и солдатские В. Кунингама, И. Девсона, Н. Балка) с теми ратными людьми, кто приехал на службу после прихода в места сбора разрядных воевод