у.
Из царского ответа на статьи Мазепы сохранились лишь отдельные листы, из которых, опуская формальности, можно получить информацию лишь об одном решении, которое было принято в русской столице в ответ на гетманскую просьбу. Речь шла об указе Б. П. Шереметеву идти с полками Белгородского разряда на р. Коломак и до возвращения Мазепы и Неплюева из Самарского похода «стоять в том месте со всякою осторожностью и осмотрением, чтоб неприятелские бусурманские войска в державу их царского величества безвестно не напали»[501].
3 июля Мазепа пришел на р. Коломак, где, по всей видимости, на следующий день соединился с войсками Неплюева и Косагова. 5 июля объединенное войско двинулось к Самаре[502]. Как сообщал присутствовавший в русском войске польский резидент и брацлавский стольник С. Глосковский, великороссийские и малороссийские войска шли в следующем порядке: справа — Неплюев, в центре — Мазепа, слева — Косагов. Польский дипломат хвалил московское и казацкое войско («барзо доброе»), две трети которого составляла пехота, а треть — конница. Русско-украинские войска прибыли на назначенное для строительства место 22 июля (12 июля по старому стилю), и уже на следующий день начались работы по возведению крепости. Неплюев, Косагов, Мазепа и откомандированный для руководства стройкой инженер-иноземец полковник Вилим Фанзален разметили расположение будущих укреплений, а солдаты и казаки начали копать рвы и насыпать валы[503]. 25 июля Мазепа сообщал царям, что «рвы и валы по большой части зделаны, так и дерном належащее и потребное строение знатно оказуется, и даст Господь Бог, что всемогущею его помощию в первых числех августа так крепость станет в своем совершенстве»[504]. Гетман особенно хвалил Неплюева, который якобы пропадал на стройке с утра до вечера, несмотря на слабое здоровье, вызванное приступами с обилием мокроты[505].
В результате строительных работ к 1 августа 1688 г. были возведены земляные укрепления, а к 27 августа сооружены 260 просторных изб для гарнизона, в том числе 1 приказная и 3 воеводские избы, храм во имя Пресвятой Богородицы, 2 пороховых погреба, ледник, 17 плетневых сараев и другие строения. Центр новопостроенного города имел периметр 410 сажен и был предположительно опоясан деревянным палисадом (в описи он не упоминается), рвом и валом, на котором были оборудованы 17 пушечных раскатов. Вокруг него был устроен посад, защищенный рвом (ширина — 2,5 сажени; со стороны реки — 1,5 сажени; глубина — 1,5 сажени) с 17 выводами и валом, периметр которого составлял 1641 сажень. Переброшенные через рвы мосты были укреплены надолбами. Ратные люди Л.Р. Неплюева построили 170 двойных изб в 4 окна, 3 сарая, оборудовали 14 раскатов под орудия; полк Г. И. Косагова соорудил 50 двойных изб, 4 плетневых сарая с камышовой крышей для хранения хлеба, 3 орудийных раската; казаки Мазепы — 7 дворов, включая 6 изб с сенями и 2 светлицы, 9 плетневых сараев; два полка находившихся при гетмане стрельцов — 1 плетневый сарай с камышовой крышей. Для нужд будущего гарнизона было накошено 4047 возов сена[506].
После завершения строительства, в конце августа, Мазепа предлагал В. В. Голицыну построить еще одну крепость, в устье впадавшей в Самару речушки Бык, для контроля за традиционными путями татарских набегов[507], однако осуществлен этот план в 1688 г. не был, а в следующем году еще одну крепость построили в другом месте.
Первым комендантом Новобогородицка должен был стать командовавший Орловским полком Константин Малеев (входил в состав Севского разряда), однако Мазепа, посоветовавшись с Л. Р. Неплюевым, не стал его назначать, потому что он был «человек… в слове зело тих» и к тому же необходим окольничему для пересылок с гетманом. В итоге крепость передали во временное управление Г. И. Косагову до приезда назначенного воеводой боярина И. Ф. Волынского[508]. По наряду от 18 августа 1688 г. в Новобогородицке должен был разместиться гарнизон численностью 547 копейщиков и рейтар и 3944 солдат (всего 4491 человек). По перечневой росписи, которую прислал в Москву Г. И. Косагов, налицо в Новобогородицке оказалось 499 рейтар и 3515 солдат (всего 4014 человек), включая рейтарский полк Кашпира Гулица и солдатские полки полковника Юрия Шкота, подполковника Калистрата Данилова, полковника Федора Стремоухова (все из полка Л. Р. Неплюева). К 1 декабря 1688 г. численность гарнизона еще сократилась — до 3463 человек (489 рейтар и 2974 солдата)[509]. По расчетам Разрядного приказа на первый месяц снабжения гарнизона (исходя из перечневой росписи) денежным жалованьем и хлебными запасами необходимо было 1525 руб. 8 алтын 2 деньги (первая выдача, видимо, должна была охватывать и предыдущие месяцы, потому что в дальнейшем ежемесячное жалованье на весь гарнизон рассчитывалось на уровне около 527 руб. в месяц) и 1003 четверти с полуосьминой ржаной муки (752 четверти с осьминой и четвериком), круп и толокна (по 125 четвертей с осьминой и с четвериком и получетвериком). Хлебных запасов в Новобогородицке было с лихвой — в дополнение к имевшимся почти 28 тыс. кулям муки, овсяных и гречневых круп, толокна и пшена Г. И. Косагов в конце октября принял у прибывшего из Киева майора И. Личковского еще почти 10 тыс. кулей / четвертей муки (спущены по Днепру на стругах). Всего к концу года в крепости было сосредоточено более 33 тыс. четвертей ржаной муки, более 2,3 тыс. кулей круп и пшена, более 2,5 тыс. кулей толокна — всего более 37,4 тыс. четвертей. Наконец, к этим запасам севский воевода и окольничий Л. Р. Неплюев должен был прислать по царскому указу (дан в октябре 1688 г.) в Новобогородицк 26 тыс. (позднее цифра уменьшена до 25 тыс.) четвертей сухарей[510]. Для находившегося в крепости гарнизона, как показано выше, нужна была лишь небольшая часть указанного продовольствия. Очевидно, что столь значительные запасы сосредоточивались в преддверии второго Крымского похода, и в этом — служить надежной продовольственной базой для действовавших на юге войск — заключалась одна из функций крепости. Именно так это понимал, в частности, С. Глосковский, который значительную часть своего письма коронному гетману С. Яблоновскому посвятил роли крепости в продовольственном снабжении действовавшей на юге русской армии. Благодаря ее постройке появилась возможность сосредоточить провиант для второго Крымского похода заранее, спуская его вниз по Днепру. Резидент также полагал, что Новобогородицк станет важным вспомогательным пунктом для атаки на Казы-Кермен и остальные днепровские крепости, значительно облегчив снабжение войск, которые могут быть туда направлены. Неплюев также поведал Глосковскому, что Новобогородицк облегчит слободским и малороссийским казакам атаки на Крым зимой, через посредство Запорожской Сечи[511]. Все эти рассуждения, несомненно, отражали военно-политическое видение московского правительства касательно роли новопостроенной крепости в укреплении российского влияния в регионе.
Осенью 1688 г. — в первые месяцы 1689 г. в Новобогородицке активно формировалась местная администрация. Уже вскоре после завершения строительства Г. И. Косагов рапортовал, что с 1 сентября должны приступить к исполнению обязанностей избранные на кружечный двор «питейной голова» и целовальник, однако они до сих пор не приведены к присяге из-за отсутствия чиновной книги. 24 сентября последовал указ послать в Новобогородицк чиновную книгу через почту, однако память о ее покупке датирована лишь 12 ноября[512]. 21 октября 1688 г. на службу в крепость был назначен подьячий Владимирского судного приказа Стенька Елизаров (вызвался вместо своего свойственника, подьячего Приказа Большой казны Алексея Бухарева) с окладом в 15 руб.[513] Где-то в тех же числах в новопостроенную крепость получил назначение подьячий Поместного приказа Роман Ряховский[514], а в ноябре воевода Рыльска князь А. Волконский по царскому указу отправил в Новобогородицк «для письма» подьячего местной приказной избы Леонтия Звягина[515]. 15 января 1689 г. в Малороссийский приказ из Аптекарского прислали наряженного на службу в Новобогородицк лекаря Ивана Венедихтова с учеником Алексашкой Ивановым и лекарствами на 120 руб.[516] Дьяком в южный форпост России был назначен Макар Полянский. Однако уже 27 ноября 1688 г. датирован отпуск царской грамоты в Новобогородицк об отзыве Полянского и направлении его в Чугуев, в формирующийся Низовой полк окольничего И. Ю. Леонтьева. Вместо него в Новобогородицк должен был направиться дьяк Марк Боженов. Это назначение, впрочем, не состоялось, потому что известно, что 27 февраля 1689 г. воевода Новобогородицка И. Ф. Волынский получил новую царскую грамоту о высылке к нему Боженова и направлении Полянского на этот раз в Чернигов, в распоряжение тамошнего воеводы князя Ф. Ф. Волконского. Однако к 1 марта Боженов в Новобогородицк не прибыл[517], и Полянский служил в крепости и дальше. Не исключено, что перед нами пример неудачных попыток Полянского освободиться от тягостной службы на юге при помощи московских друзей и покровителей, пресекавшихся официальными властями.
Осенью 1688 г. началось заселение посада Новобогородицка «охочими людьми». Царское правительство поощряло переселение туда казаков и вольных людей из городов Малой России, но запретило воеводам принимать выходцев из слободских полков — Ахтырского, Сумского, Харьковского, а также из «Орельских городов». В Москве, таким образом, не желали пополнения населения Новобогородицка за счет умаления казачьего населения слободских городов, несшего службу в составе Белгородского разрядного полка, но поощряли выход населения из-под гетманского правления, тем более что гетман никакой власти в Новобогородицке не имел. Все население посада подчинялось новобогородицкому воеводе, подобно тому как «в великоросийских слобоцких городех жители пребывают», хотя и получало ряд льгот: беспошлинное изготовление меда и пива, сословное самоуправление в рамках конституированной социальной группы — казачества (должны были выбрать «между себя полковника и иную старшину») или мещанства («тем велено выбрать себе войта и бурмистра и иных урядников»); бесплатное получение строевого леса и дров. Однако торговля, а также винокурение облагались указными пошлинами (с бочки вина полагалось платить по ефимку чехами или мелкой серебряной монетой); при этом в городе заводился и царский кабак, «так же как в Киеве и в иных малоросийских и великоросийских городех»