на поздно, не ранее сентября 1689 г. В октябре хан с войском все еще находился на границе с Молдавией. Все это должно было обусловить прибытие крымских и белгородских татар на помощь туркам достаточно поздно — в самом конце осени 1689 г.
Контуры стратегии России в первый («крымский») период войны были следующими: путем прямого натиска армии, превышавшей силы Селим-Гирея, в условиях, когда последний не мог получить действенной османской помощи, в Москве рассчитывали принудить хана к переговорам и заключению нового договора на условиях, варьировавшихся от признания верховной власти царя до официального отказа Бахчисарая от ежегодных поминок. На реальное завоевание полуострова путем вторжения туда через Перекоп в Москве вряд ли рассчитывали. Включив в новую ханскую шерть обязательство не совершать набеги на Польшу, договор с которой был единственным обязательством, связывавшим Россию со Священной лигой, В. В. Голицын мог официально объявить, что цель, ради которой царское правительство решилось на войну, достигнута, а обязательства по союзному договору выполнены. Однако все эти замыслы разбились о военные неудачи Крымских походов и твердую позицию Селим-Гирея, занятую в ходе переговоров и 1687, и 1689 гг.
В рамках избранного подхода следует объяснять неприятие В. В. Голицыным предложений Яна Собеского об атаке на днепровские крепости или даже Азов, совместные действия против Белгородской орды и т. д. Лишь в критической ситуации, перед лицом полного провала кампании 1687 г., главнокомандующий хватается за планы взятия османских опорных пунктов в низовьях Днепра: с этой целью туда в июне посылается корпус Л. Р. Неплюева и Г. Самойловича; планы атаки на Казы-Кермен разрабатываются весной 1688 г. Однако, как только у Голицына возникает понимание, что угрозы русско-польскому союзу нет, что Речь Посполитая в силу своей военной слабости рассчитывает на любую поддержку и содействие со стороны России, планы наступления на днепровские крепости немедленно убираются под сукно. Подобные колебания можно объяснить стремлением избежать углубления конфронтации с собственно Турцией, что могло помешать выходу из войны в случае достижения соглашения с Крымом.
В связи с этим, с точки зрения «крымской стратегии» Голицына, взаимодействие с союзниками, в первую очередь с Польшей, носило второстепенный характер. Формально выполнив закрепленные за ней союзные обязательства, Россия в первую очередь думала о собственных интересах. Тем не менее, как было показано на конкретном материале, походы 1687 и 1689 гг., пусть и неудачные, в определенной мере способствовали сковыванию и отвлечению от других театров военных действий, в том числе польского, армии Селим-Гирея, хотя значение этих акций в рамках общей коалиционной войны Священной лиги с Турцией, конечно же, преувеличивать не стоит.
Несмотря на неудачу, кампании 1686–1689 гг. продемонстрировали возросший военный потенциал русского государства. И речь здесь не только о способностях государственной власти эффективно организовывать масштабные мобилизации войск и концентрировать необходимые припасы, но и учитывать и совершенствовать указанные процессы, что со всей очевидностью проявилось в ходе подготовки второго похода 1689 г., который удалось провести еще более организованно, учтя просчеты кампании 1687 г. В целом в ходе второго похода военная машина Московского государства смогла выполнить поставленную перед ней чисто военную задачу: преодолеть огромное расстояние по пустынной и ненаселенной местности, нанести поражение вышедшим ей навстречу крымским войскам и прорваться к Перекопу. Парадоксальным образом это продемонстрировало, что причины неудачи первого, «крымского», периода войны лежали в большей степени в политической плоскости, нежели в военной: изначально неверная стратегия не позволила эффективно использовать имевшийся в руках Голицына мощный инструмент российских вооруженных сил. Это имело далеко идущие последствия не только для самого главнокомандующего, свергнутого осенью 1689 г. и отправленного в ссылку. Огромные силы и средства, растраченнные напрасно, спровоцировали всеобъемлющий кризис военно-стратегического планирования и переход России к сугубо оборонительной стратегии в следующий период войны.
Рис. 1. Изготовление победоносного меча для Б. П. Шереметева.
Гравюра Л. Тарасевича. 1695 г.
Опубликована в издании: Terlecki P. Sława heroicznych dzieł jaśnie wielmożnego jmć pana Borysa Petrowicza Szeremety… [Чернигов], 1695. (Экземпляр в собрании Российской государственной библиотеки.) Гравюра символизирует приготовления к походу русского войска на днепровские крепости. На переднем плане изображены древнеримская богиня войны Беллона и воин в шлеме и доспехах (по предположению Д. В. Степовика — Марс), на заднем — кующие меч кузнецы. Над ними, по всей видимости, Юпитер, льющий воду с небес на наковальню. Поверху идет латинская надпись: «Fundit ut graviora efficiantur» («Изливает, чтобы [они] сделали [меч] тяжелее»), понизу: «illis talia semper» («им такое всегда»).
Рис. 2. Кампания 1687 г.
Рис. 3. Кампания 1689 г.
Рис. 4. Кампания 1695 г.
Рис. 5. Кампания 1696 г.
Рис. 6. Оборона Тавани 1697 г. Первый этап (конец июля — август)
Рис. 7. Оборона Тавани 1697 г. Второй этап (конец августа — начало октября)
Рис. 8. Театр войны 1686–1700 гг. Территориальные изменения по Константинопольскому миру 1700 г. и размежеваниям 1704–1705 гг.
Рис. 9. «Карта реки Днепра от линии Украинской, сочиненная до Малышевских островов, с показанием учрежденных форпостов и ретранжаментов, також и порогов» 1738 г.
Фрагмент из собрания ОР БАН (Основное собрание рукописных карт. Д. 161. Л. 1).
Литерой «О» обозначена «бывшая Старая Самарская крепость» (Новобогородицк), литерой «Р» — «Верхний Самарский ретраншемент» (Новосергиевск).
Рис. 10. Топографический план местности, где был сооружен Новосергиевск. 1869 г.
Из собрания РГАДА (Ф. 124. Оп. 1. 1688 г. Д. 86. Ч. 2. Л. 283).
Рис. 11. План осады Азова в 1695 г.
Из собрания РГАДА (Ф. 192. Оп. 3. Д. 35. Л. 2)
Цифрами обозначены: «1. Лагерь, выбранный его царским величеством для своей квартиры; в нем стояла армия, находившаяся под командованием генерала А. М. Головина. 2. Лагерь генерала Гордона, расположенный в 500 саженях от города. 3. Господина генерала Лефорта лагерь. 4. Две каменные башни, находящиеся с внутренней стороны земляного вала. 5. Бастион с каменной облицовкой. 6. Мина с двумя камерами, одна из которых под бастионом, другая в куртине того же самого земляного бастиона. 7. Еще два земляных бастиона. 8. Лагерь, примыкающий к Дону и находящийся под командой князя Долгорукого. 9. Земляной бугор, насыпанный армией Головина; бугор сравнялся высотой с азовским валом и в конце концов достиг до него. 10. Три редута, отрезавшие сообщение (осажденных) с сушей и водой. 11. Лагерь казаков. 12. Редут при двух мостах, охраняющий путь к каланче. 13. Казачьи шанцы. 14. Большой мост через Дон. 15. Две завоеванные каланчи. 16. Донской город, или Лютик. 17. Два редута, препятствующие нападению татар; две зеленые линии означают два старых вала, которые султан насыпал перед взятием Азова, другие лежащие между ними линии означают сооруженные в этом году апроши, редуты и батареи» (Источник: Богословский М. М. Петр I. Материалы для биографии. Т. 1 / под ред. В. С. Лебедева. С. 260. Текст обозначений на плане был подготовлен Н. А. Баклановой).
Рис. 12. Портрет князя В. В. Голицына.
Неизвестный художник. XVIII в. Государственный исторический музей
Рис. 13. Портрет Б. П. Шереметева.
Неизвестный художник. Конец XVII в. Государственный Русский музей
Рис. 14. Портрет князя Я. Ф. Долгорукова.
Неизвестный художник. Копия XIX в. с портрета 1687 г. Государственный Эрмитаж
Рис. 15. План Казы-Кермена инженер-капитана Давида Гольцмана. 15 сентября 1698 г.
Из собрания РГАДА (Ф. 210. Оп. 19. Д. 198. Л. 67–67а)
Рис. 16. Фейерверк в честь взятия Азова в Москве 12 февраля 1697 г.
Гравюра А. Шхонебека. Из собрания Рейксмузеума в Амстердаме (Голландия)
Рис. 17. Ликование днепровских вод.
Гравюра Л. Тарасевича. 1695 г.
Опубликована в издании: Terlecki P. Sława heroicznych dzieł jaśnie wielmożnego jmć pana Borysa Petrowicza Szeremety… [Чернигов], 1695. (Экземпляр в собрании Российской государственной библиотеки.) Гравюра прославляет освобождение от турецкой власти нижнего течения Днепра, изображенного как воды, изливающиеся меж теснин (порогов). На горах расположены библейский пророк Давид и крылатый конь Пегас (по Д. В. Степовику). Вверху латинская надпись: «Non sine illis victoria atque applausa» («Не без них победа и рукоплескание»).
Глава 5ВОЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ В 1690–1694 гг
Государственный переворот, отстранивший в августе — сентябре 1689 г. от власти правительство царевны Софьи, на некоторое время отвлек внимание московской политической элиты от военных дел. Это не означало прекращения боевых действий со стороны России. Однако походы на вражескую территорию осуществлялись, как правило, силами казаков и, в меньшей степени, находившихся на царской службе представителей различных кочевых народов. Их военная активность была напрямую связана с высылаемым московским правительством жалованьем. Кроме того, казаки играли роль буфера, мешая большим отрядам врага неожиданно подходить к засечным чертам Московского государства. В остальном же российское правительство сосредоточилось на обороне. В военном отношении главным минусом оборонительной тактики было то, что стратегическая инициатива оказывалась в руках противника, который в рассматриваемый период регулярно вторгался в российские владения.