.
Напрямую о необходимости вхождения Речи Посполитой в новый союз министры императора заговорили на седьмом съезде (4 сентября). Они предложили «написать и вместить» поляков, что позволит прежние договоры с ними обновить и «ствердить», и тогда отговариваться от продолжения войны им «будет нечем и стыдно». На повторные возражения посланника об отсутствии полномочий по Польше и о наличии старых соглашений представители императора предложили вписать оговорку, чтоб всем прежним договорам «быти в своей силе и мочи во всех статьях, и точках и обязательствах… вечно, так как они ныне есть». И хотя дьяку уже казалось «то их разсуждение и царского величества стороне не вредительное», но без указа царя сделать это он не мог. Давление австрийцев и подключившегося к ним венецианского посла продолжалось всю осень и особенно усилилось с 28 октября (восьмая встреча), когда было объявлено о решении Леопольда I «союз к совершению приводить и Полскую Речь Посполитую тут же вместить». 20 ноября на встрече с канцлером Ф. У. Кинским обстановка разрядилась, когда дьяку было вручено «последнее» предложение. Согласно ему в договор включались лишь записи о сохранении правомочности прежних соглашений с Польшей, что выводило ее из числа прямых контрагентов соглашения[1390].
Для К. Нефимонова спорная ситуация по польскому вопросу была снята с получением 19 декабря разрешения в царской грамоте, отправленной из Москвы еще 3 ноября. Формулировка согласия отличалась витиеватостью и носила косвенный характер. По мнению царя, так как у него «с поляки учинен мир и союз вечной», то «болши того крепить и инако писать невозможно». Но если император изъявляет желание «их поляков вписать в ту ж крепость», то в том Петр I «полагается на волю его цесарского величества». Решение было объявлено на девятом съезде (21 декабря), однако оно не вызвало особой радости у австрийцев, так как, по мнению канцлера Кинского, «та де статья уже вершена» на личной встрече с ним 20 ноября[1391].
Трехмесячное путешествие посольства Нефимонова зимой 1695–1696 гг. (обусловленное неблагоприятными погодными условиями) и, как следствие, позднее прибытие в Вену (19 марта) дезавуировали дополнительное задание посланнику обеспечить срочный приезд в Россию австрийских «инженеров и подкопщиков». Требование способствовать их выезду «нынешним зимним временем, не испоздав», утратило свою актуальность, так как еще 25 января (4 февраля) 1696 г. Леопольд I направил в Россию необходимых специалистов. Согласно предписанию, они должны были собраться в Нижней Венгерской земле 15 (25) февраля и затем следовать через Польшу «без замотчания»[1392]. По просьбе царя, изложенной в грамоте от 27 октября 1695 г., их приезд ожидался до начала весны[1393]. Однако австрийцы не особенно торопились: лишь 15 мая 1696 г. они достигли Смоленска и 30 мая въехали в Москву, затратив на дорогу чуть менее 4 месяцев. По прибытии же в лагерь под Азовом еще через 40 дней (11 июля) они объяснили свою задержку недостаточной информированностью в Австрии о новом походе. По их мнению, «русский посланник в Вене Кузьма Нефимонов совсем не был осведомлен о военных действиях под Азовом»[1394]. Однако очевидно, что «неведение» К. Нефимонова не играло никакой роли в причинах задержки «инженеров и подкопщиков». К 19 марта, когда посланник прибыл в Вену, прошло уже 2 месяца с момента их отъезда в Россию, соответственно больше половины пути должно было быть пройдено. Первые вопросы дьяку о положении на театре боевых действий были заданы лишь на третьей встрече 20 мая, то есть когда специалисты уже проехали Смоленск. Желательные сроки прибытия — «зимним путем» — были указаны еще в грамоте от 27 октября. Таким образом, длительность поездки (от Вены до Азова — за 5,5 месяцев) можно объяснить исключительно нежеланием австрийцев спешить.
21 августа 1696 г. К. Нефимонов получил новое задание по организации найма и отправления в Россию венецианских мастеров по строительству и управлению гребным флотом (указ из Азова отправлен 24 июня, грамота из Посольского приказа — 11 июля)[1395]. Последовавшие длительные переговоры и согласования были вызваны желанием специалистов получить значительные авансовые выплаты, а также письменные гарантии соблюдения условий найма и обратного выезда из Московского царства[1396]. Посланник сумел в конце концов обеспечить их приезд в Вену, а затем — отбытие в Москву 11 ноября 1696 г. в сопровождении подьячего Семена Иванова[1397].
Во время переговоров обсуждались и другие вопросы: информация о ведении боевых действий и их интенсивности, захват Азовской крепости; смерть царя Ивана V, соправителя Петра I; предстоящие выборы в Польше из-за кончины Яна III Собеского и выдвижение на них консолидированного кандидата.
После десятого съезда (16 января 1697 г.) некоторое время заняли «многие обсылки» с целью согласования текстов соглашения и условий его подписания. По настоянию австрийской стороны были созданы три одинаковые копии документа на латинском языке (все попытки дьяка составить один экземпляр на русском языке были отвергнуты). Подписание трехстороннего союзного договора с подтверждением сохранения прежних соглашений с Речью Посполитой (четвертым участником войны с Турцией) состоялось 29 января (8 февраля) 1697 г. на фактически одиннадцатом общем съезде дипломатов[1398]. Встреча прошла в доме фельдмаршала («полевого маршалка») графа Э. Р. Штаремберга, одного из австрийских уполномоченных, который из-за болезни был затруднен в передвижении. От России трактат подписал Нефимонов, от Священной Римской империи — чешский канцлер Ф. У. Кински, римский подканцлер граф С. В. Цейль и вышеупомянутый Штаремберг, от Венеции — полномочный посол К. Рудзини. Поздравив друг друга с «святого союза совершением», стороны обговорили формат ратификационных («подтверженных») документов: «…писаны… по тетратному, а запечатаны отворчатыми печатьми». Для ускорения процесса обмен этими грамотами должен был произойти в Варшаве не позднее 4 месяцев с момента подписания договора через послов-резидентов всех трех государств, находившихся в польской столице[1399].
Текст трактата состоял из обширной преамбулы, семи основных статей и заключения. В вводной части кратко освещалась предыстория подписания конвенции (просьба царя к цесарю о наступательном союзе, пересылка цесаря с союзниками, получение разрешения от Польши и полномочий для венецианского посла) и перечислялись уполномоченные для подписания документа лица. Базовые пункты содержали следующие условия.
1. Договорившиеся стороны обязались воевать с турками и татарами своими войсками, атакуя их «к преломлению и разбитию сил» и наступая на суше и на море «силами сколко можно болшими».
2. Стороны должны информировать друг друга о намерениях и совершаемых наступательных действиях, а «во время творения мира» заботиться не только о своей выгоде, но и о союзниках.
3. Ни один из союзников не должен соглашаться на прекращение войны друг без друга. Если же турки будут вступать в переговоры с кем-то одним, то разрешалось выслушивать условия и начинать контакты, одновременно извещая обо всем союзников «без мешкоты». В идущий диалог требовалось «вместить» всех остальных, постоянно информируя их о происходящих событиях.
4. В случае активного наступления врага на государство одной из сторон, остальные должны немедленно оказать помощь и атаковать неприятеля для отвлечения его внимания.
5. Союз заключен на 3 года со дня подписания. Оговаривалась возможность его продления через переговоры.
6–7. Новое соглашение ничего не меняет как в прежнем «Священном союзе» цесаря, Польского королевства и Венецианской республики, так и в договоре между Россией и Речью Посполитой 1686 г.[1400]
По нашему мнению, данный договор следует рассматривать как трехсторонний. Польшу нельзя считать его полноценным участником. Хотя 28 октября примас Королевства Польского кардинал А. М. Радзеевский «имянем сенату и всей Речи Посполитой тот союз учинить и за себя вписать вручил цесарскому величеству» и прислал о том письмо за государственною печатью, австрийцы 20 ноября, устав от несговорчивости русского посланника, постановили не указывать напрямую поляков как четвертую сторону. В итоговом тексте трактата четко обозначены три государства-участника и отсутствует указание на подписание его за поляков (они только дали «союзу толь полезному соизволение», то есть разрешение, чего с мая по октябрь и ожидала австрийская сторона). Специально удостоверяется, что прежние договоры остаются «в своей силе и во учиненных не порушимо». Ратификационными («подтвердительными») грамотами обменивались тоже только три страны.
Итогом переговоров можно считать образование следующей системы соглашений, регулирующих антитурецкую коалицию: 1) «Святой союз» между папой Римским, Австрией, Венецией и Польшей (бессрочный — до победы), 2) «Вечный мир» с оборонительным (без срока действия) и наступательным (до конца войны) союзами между Россией и Речью Посполитой, 3) «Венский союз» между Австрией, Россией и Венецией (на 3 года, с возможной пролонгацией). Сохранение действенности первых двух союзов оговаривалось в пунктах 6 и 7 договора от 29 января (8 февраля) 1697 г.[1401] Подтверждает данную позицию и благодарность кардинала Радзеевского, которую он высказал на личной встрече с русским посланником при его проезде через Польшу на пути в Россию 3 марта 1697 г.: «…в тех договорех и их осиротелая Речь Посполитая не забвенна»