Под Ляояном мы располагали 28 осадными орудиями, которые предполагали расположить на позициях по преимуществу на левом берегу Тайцзыхэ. Однако вследствие опасения потерять эти орудия и колебаний в выборе позиций для них, открыть огонь из них не удалось, и утром 21 августа они были отосланы по железной дороге в Харбин.
Вся южная часть главной позиции охватывалась целым рядом значительных высот, расположенных от нее в 4½—7 верстах; имелись и высоты еще ближе к южному фронту, всего в 2 верстах от него, севернее деревень Ситудявацзы и Сётапейху. Эти высоты представляли прекрасные условия для расположения наблюдательных пунктов и маскировки японской артиллерии; с захватом их японцами, несмотря на наличность укреплений, войскам приходилось на главных позициях вести бой в трудных условиях, ограничиваясь исключительно пассивной обороной, так как развитие активных действий из Ляояна в направлении на эти высоты встречало существенные препятствия.
Поэтому Генерального штаба полковник Драгомиров, рекогносцировавший окрестности Ляояна, еще в марте 1904 года докладывал, что эта позиция, прикрывавшая только переправы, неудобна для серьезного и продолжительного боя, и предлагал занять авангардами позиции на восточном и южном направлениях, а резерв держать у Ляояна, направляя его в ту сторону, откуда последует главная атака.
До июля мы довольствовались «главной позицией». Но с прибытием XVII корпуса становилось очевидным, что площадь поля сражения протянется далеко вне укреплений тет-де-пона. Инженер-капитан Санников обрекогносцировал впереди Ляояна ряд высот по линии д. Маетунь – Синьлитунь – Падяканцзы – Хинхвацин – Эмицван; 24 июля командующий армией приказал приступить к ее укреплению.
В конце июля эти позиции рекогносцировали Ген. штаба полк. Драгомиров и кап. Левандовский, которые и убедились, что располагаться севернее Цофантуня, подавшись еще ближе к командующим высотам, нецелесообразно. Необходимо занять высоты южнее Цофантуня, и притом достаточными силами, необходимыми для успешной обороны.
Таким образом, только 10 августа окончательно остановились на выборе «передовых Ляоянских позиций» и приступили к их укреплению. Особенно мало подвинулась постройка окопов на Цофантунской и Кавлицунской позициях. Профиль окопов была мелкая, обстрел расчищен только на 300–600 шагов; за недостатком времени и близостью противника далее вытоптать гаолян не удалось и впоследствии. Работы замедлялись вследствие скалистого грунта.
Маетунская позиция и линия д. Падяканцзы – Эмицван (последнюю войска не обороняли), как входившие в проект инж. кап. Санникова, были укреплены гораздо сильнее – работы на них начались на две недели раньше. Значительное развитие получили искусственные препятствия; но окопы во многих местах также остались незаконченными, гаолян местами не был примят; блиндажей не было.
На правом берегу р. Тайцзыхэ укрепления были возведены только на участке Мучан – Сыквантун, фронтом на юг, для непосредственной обороны Тайцзыхэ на этом участке.
И наместник, и командующий армией опасались дальнего обхода нашей армии слева; в этом случае особенное значение получал район Янтайские Копи – Сыквантун; по этой линии тянулись удобные для обороны высоты. Однако эти позиции были не только не укреплены, но и не обследованы, несмотря на полугодовое расположение штаба армии в небольшом переходе от них. Для местности к востоку от этой линии, имевшей огромное значение в случае решения дать у Ляояна решительный бой, не было карт, кроме совершенно неудовлетворительной сводки маршрутов. Только 19 августа, когда здесь уже операция решалась, ген. – адъют. Куропаткин писал начальнику Полевого штаба: «прошу Вас сегодня заниматься разработкой соображений, кои были указаны вчера; послать, напр., Драгомирова с партией офицеров Генерального штаба для определения путей наступления и выяснения подступов к позиции противника. Другую партию, напр., Видовича, надо выслать для выяснения порядка нашего сосредоточения, мест биваков, способов подвозки довольствия, воды, пути к станции Янтай». Но было уже поздно.
Недостаток карт с нанесенными на них укреплениями представлял существенное упущение в нашей подготовке. Войскам приходилось разбираться на позициях на незнакомой местности, находясь уже в соприкосновении с противником; наличность планов укреплений помогла бы скорее найти и осмотреться в них. Еще 8 августа план укреплений Ляоянской передовой позиции, их тыла и разработанных путей к переправам на Тайцзыхэ имелся у строителей их только в 1 экземпляре. Войска начали получать планы укреплений только 17 августа; некоторые корпуса не успели получить их и к 20 августа.
Расположение нашей армии к 17 августа было следующее:
I Сибирский корпус занимал Мантунскую позицию (8 верст), имея 3 полка в корпусном резерве.
ІІІ Сибирский корпус занимал Вафантунскую позицию (6 верст), имея 3 полка и 3 батал. других полков в резерве.
X арм. корпус занимал Кавлицунскую позицию (7 верст), имея 4 почти полных полка в резерве.
Общий резерв, всего 53½ бтл., 30 сот., 110 ор. и 8 пул., состоял из 5 групп: 1) II Сиб. корпус (только одна дивизия) располагался к югу от г. Ляояна; 2) IV Сиб. корпус (полторы дивизии) стал севернее г. Ляояна; 3) Конница Самсонова (19 сот. с кон. бат.) расположилась западнее г. Ляояна; 4) Сводная бригада V Сиб. корпуса ген.-м. Экка должна была собираться восточнее г. Ляояна, на правом берегу Тайцзыхэ; часть ее временно занимала Ляоянские форты; 5) бригада V Сиб. корпуса ген.-м. Орлова находилась у станции Шахэ, в двух переходах севернее Ляояна; 6) голова I армейского корпуса (8 бтл., 26 ор.) приближалась уже к армии и должна была высадиться в течение самого сражения.
Охрана правого фланга армии возлагалась на отр. ген.-м. Мищенко (11 сот., 6 к. ор.); левый фланг охранял XVII армейский корпус, расположившийся на правом берегу Тайцзыхэ, ниже Сыквантуня.
Черт. № 20
Кроме этого ближнего охранения флангов было организовано и дальнее: правый фланг охраняли отряды Грекова, Лихачева и Косаговского, общей силой 8 бтл., 23 сот., 28 орудий, наблюдавшие переправы на Тайцзыхэ и Ляохэ; левый фланг – отряды Ромишевского, Любавина, Петерова, Побыванца, Мадритова – общей силой 10½ бтл., 24 сот., 22 оруд., сторожившие пути к Мукдену.
Всего в армии было 210 батал., 157 сот. и эск., 644 ор.
Сведения наши о противнике гласили, что противник, несколько уступавший нам по числу батальонов, но почти равный по числу бойцов, сгруппировав большую часть своих сил – до 9 дивизий Куроки и Нодзу на восточном направлении, и меньшую – около 5 дивизий Оку – на южном направлении, перешел в энергичное наступление в направлении на Ляоян. Разведки японцев на верхнем течении Тайцзыхэ рождали ошибочные донесения о переправе японцев в обход левого фланга и движении в направлении на Мукден.
Мы преувеличивали силы, сгруппированные японцами на восточном направлении, в 2½ раза, и это преувеличение несомненно сильно стесняло наше управление.
Оценивая наше расположение, надо признать, что оно носило чисто выжидательный характер. Общий резерв, силой в ¼ всей армии, группировался у г. Ляояна, за центром; такая группировка отвечала удобству поддержки по кратчайшим расстояниям различных корпусов боевой линии, но затрудняла активные действия общего резерва на одном из флангов. Имевшиеся сведения обращали внимание на серьезную угрозу с востока; только успехи Куроки могли бы поставить в опасность наши сообщения; удар значительных наших сил в южном направлении, представлявший рискованный фланговый марш по отношению к Куроки, был маловероятен. Таким образом, наш общий резерв естественно тяготел к левому флангу, и, предлагая действовать активно, выгоднее было заблаговременно устроить сильный уступ за левым флангом, не закрепляя его к такой пассивной позиции фронтом к реке, как то было сделано с XVII корпусом.
Расположение общего резерва у так называемых «главных», а по существу тыловых, Ляоянских позиций представляло ту опасность, что он легко мог быть поглощен имевшимися укреплениями; II и IV Сибирские корпуса с этой целью, по-видимому, располагались близ различных участков обвода тет-де-пона.
Протяжение по фронту боевой части – I и III Сиб. и Х арм. корпусов, – достигавшее 23 верст, отвечало нашим силам и позволяло образовать большой резерв. Промежуток в 4 версты между I и III Сибирскими корпусами не представлял особой опасности, так как обстреливался перекрестным огнем с позиций обоих корпусов. Впрочем, этот промежуток между корпусами далеко не был оголен от войск. В течение 17 августа на нем развернулись следующие части:
17‑го В.-С. стр. полка – 2 роты
19‑го В.-С. стр. полка – 1 бтл.
22‑го В.-С. стр. полка – 2 бтл.
23‑го В.-С. стр. полка – 1 рота
24‑го В.-С. стр. полка – 1 рота
6‑го Енисейского полка – 4 бтл.
Конный отряд Гурко – 1 эскадр., 2 сотни пограничн. стражи, 1 к. ох. ком.
III Сибирск. корпуса – 4 бтр.
II Сибирск. корпуса – 2 бтр.
Итого 8 бтл., 4 эск. сотн. и ком., 6 бтр. из состава I, II, III и IV Сибирск. корпусов. Приведенный перечень частей показывает, как перемешивались нами в бою части и как усложнялось управление ими. Нарушение постоянной организации, с устранением наблюдения прямых начальников, вело к недоразумениям, и войска давали далеко не ту работу, на которую были способны.
Восьмая часть пехоты и почти половина конницы (27 бтл. и 67 сот.) были израсходованы на второстепенные задачи[8] – охранение направлений вне поля решительных действий и тыловую службу. Такое расположение являлось довольно сосредоточенным. Но во время самого боя не было сделано попыток притянуть на поле действий ближайшие отряды; наоборот, еще до конца сражения были выделены новые отряды для достижения второстепенных задач.
Японский план намечался директивой главнокомандующего, маршала Ойяма, от 15 августа:
1) «Первая армия, одержав блестящую победу, заставила противника, стоявшего на дороге Фынхуанчен – Ляоян, отступить по направлению к Ляояну и завладела местностью на правом берегу р. Танхэ. Неприятель, расположенный в окрестностях Айсаньдзяня, вследствие наступления 2‑й и 4‑й армий, 14‑го числа оставил свои позиции и отступил к Ляояну».