и выбить японцев. Но нашим стрелкам не удалось войти в связь с другими частями, и наутро 27 сентября они были сбиты с захваченного ими важнейшего пункта контратакой прибывших с г. Шимамура рот.
27 сентября японцы еще не разобрались и не укрепились на своих скалах, и энергичная атака имела много шансов на успех. Но мы ограничились развертыванием против Лаутхалазы значительных сил. Изолированное наступление двух батальонов, без ясно поставленной цели – сбить противника во что бы то ни стало, успеха не имело, но заставило начальника 12‑й японской дивизии притянуть с левого фланга – с перевала Ченгоулин – части оставленной там бригады ближе к его правому флангу. Перерыв в наших действиях произошел потому, что ген. – лейт. бар. Штакельберг решил 27 сентября продолжать подготовку к атаке и посвятить этот день разведочным действиям. Находясь непосредственно под занятыми противником высотами, нам разведать что-либо было очень трудно. Японцы же наблюдали каждое наше передвижение и могли спокойно сосредоточиваться к угрожаемым пунктам.
Решительные действия начались 28 сентября; части III Сибирск. корпуса и отряд ген. – лейт. Ренненкампфа атаковали японские позиции с фронта, хотя ничто не мешало производству обхода. Против движения левым берегом р. Тайцзыхэ, которое давало возможность окружить и бить японцев с тыла, отказались, так как оно являлось фланговым маршем в 2–3 верстах от позиции противника, и путь отступления обходной колонны мог оказаться под артиллерийским огнем. Кроме того, местность на левом берегу Тайцзыхэ, где ген. – лейт. Ренненкампф предлагал развить важнейший удар, признавалась труднодоступной для значительных сил. Но, конечно, наступление по ней не встретило бы бóльшие препятствия, чем лобовой удар на скалистые обрывы Лаутхалазы.
В подготовке атаки приняли участие 24 пеш. и 14 горн, ор., расположившихся по дуге с севера и востока; у противника было всего 8 орудий, расположившихся маскированно, почему они имели возможность обстреливать нашу пехоту до конца боя. Конечно, Восточный отряд, располагая всего 198 орудиями, мог бы выделить и гораздо более могучую артиллерию для поддержки главной атаки. Сильные батареи, развернутые на левом берегу Тайцзыхэ, вероятно бы вынудили противника к немедленному отступлению.
Наступление организовывалось так: от 9 час. до 11 час. 30 мин. стреляет артиллерия, затем штурмует пехота. Артиллерийский огонь до начала пехотного наступления бил по скалам, никем не занятым, а при малейшем его ослаблении ружейный огонь японцев возобновлялся с прежней силой; поэтому артиллерийский огонь был продолжен еще и во время наступления пехоты, до 1 часа дня. Такие ограничения в стрельбе артиллерии были введены из опасения стрельбы по своим, возникающего всегда, когда пехотные части поддерживаются батареями, не связанными с ними общей организацией; в данном случае атака 6‑й Восточно-Сибирской стрелк. дивизии на Лаутхалазу поддерживались 2 батареями 3‑й Восточно-Сибирской стрелк. дивизии, притом подчиненными непосредственно командиру корпуса. Была и другая причина: не разобравшись в рельефе, мы полагали, что атакуем Лаутхалазу, окружив ее почти кольцом, и боялись перелетами бить по своим. На самом деле никакого окружения не было.
4 колонны ген.-м. Данилова, всего 9½ батал, направились для атаки Лаутхалазы; 10½ батал. ген. – лейт. Ренненкампфа наступали на перевалы восточнее Беньсиху со стороны д. Уйнюнин. 24‑й полк оставался для связи с I-м Сибирским корпусом на правом фланге; слабый отряд ген.-м. Самсонова (1 батал., 2 ор., 12 сот.) прикрывал артиллерию ген. – лейт. Ренненкампфа, мост и поддерживал конницу г. Любавина на левом берегу Тайцзыхэ. Резерв удерживался в составе 9½ батальона.
В подступах войска недостаточно разобрались, и уперлись при штурме в крутые скалы. Огневая поддержка оставляла желать очень многого. Несмотря на мужество штурмовавших войск, наступление было отражено по всему фронту.
Также неудачным оказалось более сдержанное наступление I Сибирского корпуса на перевалы Ченгоулин и западный и восточный Тумынлины. При слабой огневой поддержке атакующих войск по всему фронту начальники склонялись к мысли отложить решительную атаку на ночь.
Ночная атака Восточного отряда была назначена на 2 часа ночи, чтобы войска успели до рассвета устроиться на захваченных участках; но в полночь на 29 сентября ген. – лейт. бар. Штакельберг, видя безрезультатность боев и потеряв веру в успех наступления, отменил ночную атаку и приказал, пользуясь темнотой, немедленно оттянуть с боевой линии все, что возможно, для усиления корпусных резервов, и окопаться на занятых позициях.
Приказание об отмене ночной атаки не дошло совершенно до 34‑го и 36‑го Восточно-Сибирских стрелковых полков, решительной атакой захвативших высоты у Восточного Тумынлина, и до частей отряда ген. – лейт. Ренненкампфа, подкрепленных 5 батальонами из резерва III Сибирского корпуса; атака 9‑го и частей 22‑го и 23‑го Восточно-Сибирского стрелкового полков тоже была сначала удачна – японские окопы были захвачены после штыкового боя. Но части эти, никем не поддержанные, явились целью сосредоточенного огня японцев и энергичных контратак. Ввиду общего перехода к обороне захваченные с таким трудом позиции были оставлены. На «Знаменной» сопке у Восточного Тумынлина между многими телами павших японцы нашли убитого начальника штаба 9‑й Восточно-Сибирской стрелк. дивизии Генерального штаба подполковника Пекута, лежавшего с обнаженной шашкой в руках; диспозиция, оказавшаяся в его сумке, осветила японцам все детали обстановки и заставила японцев особенно опасаться за их правый фланг в тот момент, когда мы уже отказались от дальнейшего развития здесь активных действий.
Остановка нашего наступления связалась с попятным движением нашего левого фланга под влиянием удара японской конницы. Принц Канъин выступил 29 сентября в 6 часов утра со своей кавалерийской бригадой из Сихеяна, забрав с собой и весь гарнизон этапа – 359 пехотинцев. К 11 час. дня ему удалось занять стрелками и своими 6 пулеметами высоты в тылу и на фланге слабого отряда ген.-м. Самсонова, которому командир III Сиб. корпуса отказал в поддержке. В результате левый берег р. Тайцзыхэ был очищен нами, а наша пехота на правом берегу, стоявшая тылом к реке, попала под пулеметный огонь в густых строях и отступила с значительными потерями.
Так окончилось наступление Восточного отряда, начатое с целью нанести решительный удар. Противник был слаб, замучен нашими атаками, части его разбросались и перемешались; потери его достигали 1750 человек. Утром 29 сентября, когда уже у начальника Восточного отряда не было более решимости продолжать наступление, обстановка нам улыбалась; удачная атака на Восточный Тумынлин, где местность была вполне доступна, при поддержке ее резервами, приводила к прорыву и полному разгрому всего крайнего японского фланга.
Не недоступностью обрывов Лаутхалазы надо объяснять нашу неудачу; успешные действия частей 9, 22, 23, 24, 34 и 36‑го восточно-сибирских стрелк. полков, побывавших на японских позициях, доказывают, что для хороших войск неприступных мест нет. Ответственность за неудачу несут несомненно не войска, а управление.
Войска Восточного отряда были подчинены ген.-л. бар. Штакельбергу не немедленно по принятии решения о группировке войск для наступления, а только с его началом, чем подчеркивалось временное значение его командования. Сверх того, 26 сентября бар. Штакельберг получил директиву, которую ген. – ад. Куропаткин заканчивает так: «Предваряю на будущее время, что отдача по вверенным вам войскам приказов для боя, имеющих решающее значение, ранее получения моего одобрения главных оснований приказа, не может быть допущена в видах согласования с вашими действиями действий других корпусов и отрядов. Занимайте оставленные неприятелем укрепления с осторожностью, опасаясь мин». Таким образом, даже столь высокий начальник, как командующий группой корпусов, лишался инициативы. Управление выродилось в форму совещания с высшими начальниками по каждому поводу и стало слишком тяжеловесным, чтобы использовать выгоды положения. При отсутствии карт и, вообще, представления о местности, естественно было предоставить инициативу тем начальникам, которые непосредственно обозревали местность, и предоставить наступать каждому начальнику, видевшему возможность продвигаться вперед.
Местность допускала прорвать на сравнительно мягком рельефе растянутое расположение японцев у Тумынлинских перевалов; еще выгоднее было, пользуясь громадным перевесом в силах, прибегнуть одновременно к обходу правого японского фланга, препятствия к которому имелись лишь в нашем воображении. Местность наиболее затрудняла наступление в направлении на Лаутхалазу и в узкую теснину между Лаутхалазой и Тайцзыхэ; наше управление избирает его для решительной атаки и, кроме того, задерживает успешно продвигающиеся и здесь войска до момента, когда противник успевает получить на угрожаемых местах подкрепления, ориентируется в обстановке и возводит окопы.
Пользуясь разобщенностью различных участков поля сражения, в горах можно достигнуть успеха резкими внезапными ударами; мы же, под предлогом разведки, коей не занимались, топтались предварительно два дня на месте и точно обозначили направление удара.
Отсутствие связи между пехотой и артиллерией тяжело отозвалось на наступлении. Батареи 3‑го Сибирск. корпуса не использовали почти полное отсутствие пушек у противника, чтобы взобраться на такие позиции, откуда пехотную атаку можно было бы поддерживать самым энергичным образом.
Громадное количество батарей было оставлено позади. Потери, превышавшие 6000 человек, приходятся почти исключительно на половину участвовавших в наступлении полков. Половина сил Восточного отряда оставалась совершенно свежей, когда мы, отказавшись от продолжения наступления, тем самым признали себя побежденными. Следовательно, наступление было начато старшими начальниками без той твердой решимости победить или погибнуть, без которой оно никогда не может привести к успеху.