В 4 часа утра 29 сентября ген. – ад. Куропаткин предупреждал начальника Западного отряда, что по всем собранным сведениям можно предполагать, что японцы сегодня предпримут обход нашего правого фланга; чтобы уклонить фланг и собрать растаявшие в боевой части корпусные резервы, ген. – ад. Куропаткин находил необходимым очистить р. Шилихэ и отвести Западный отряд на главную позицию по линии Лютангоу – Хунбоасань. Но XVII корпус с утра ввязался в сильный бой на р. Шилихэ; исполнить засветло, в разгар боя, предписанное отступление было весьма рискованно; оно повело бы к большим потерям. XVII корпус отложил отступление до вечера; положение его становилось тем более рискованным, что X корпус начал отходить уже в 10 часов утра на указанную «главную» позицию. Распоряжение командиру X корпуса было передано помимо начальника Западного отряда.
Хотя вся складывавшаяся обстановка заставляла нас особенно насторожиться к стороне правого крыла XVII корпуса, однако японский охват явился здесь для нас совершенно неожиданным. В ночь на 29 сентября 6‑я японская дивизия приблизилась к нашему расположению; когда мы открывали сильный огонь, японцы задерживались и окапывались, затем, пользуясь затишьями, подавались снова вперед; к рассвету японские окопы оказались в расстоянии 800 шагов от наших позиций, артиллерия заняла позицию всего в 2–3 верстах, и с рассвета завязался жестокий бой. За линией нашего расположения по р. Шилихэ близких участковых резервов не имелось, и когда японцы, охватив наше расположение, взяли его под продольный огонь с 500 шагов, нам противодействовать оказалось некем. Наши потери возросли до очень больших размеров; в 11 час. 30 мин. дня японцы овладели д. Эршидияза, а через два часа, после штыковой атаки, в их руки перешла д. Лянцзыгай; две батареи были захвачены, начальник участка, ген.-м. Защук, был ранен; остатки 9‑го Ингерманландского и 10‑го Новоингерманландского полков потянулись к северу.
Крайняя левофланговая дивизия армии Оку, 4‑я, по-видимому, выяснила 29 сентября присутствие сильного уступа – частей VI Сибирск. корпуса, и наступала весьма осторожно, что дало возможность небольшому отряду полковника Стаховича задержаться в с Цунлунянтунь до 3½ час дня. Только после 2 часов дня явилась выручка со стороны VI Сибирск. корпуса; XVII корпус в это время отходил уже по всему фронту на север. Хотя наши части занимали район к северу от р. Шилихэ уже пять дней, все же в распоряжении 2‑й бригады 52‑й пехот. дивизии, находившейся у д. Ченлютангоу в резервном порядке и двинутой оттуда на поддержку нашего правого фланга, проводников не оказалось. 219‑й пех. Юхновский полк взял значительно левее, попал в густых строях под жестокий огонь, заметил свою ошибку, повернул в западном направлении и, понеся большие потери, отступил в исходное положение.
Западный отряд отошел, в общем, на 8 верст; центр с боя уступил полосу местности в 3–4 версты; Восточный отряд окончательно перешел к обороне. Таким образом, японцы, сделав 29 сентября крайние усилия по всему фронту, всюду одержали успех. Но он дался им дорогой ценой. Многие части были приведены в полное расстройство, у русских же всюду вырастали свежие части, которые продолжали с упорством оборону. Несмотря на успех боя на 30‑верстном протяжении течения р. Шилихэ, обстановка, создавшаяся к вечеру 29 сентября, являлась далеко не столь благоприятной, как то рассчитывал маршал Ойяма. Обход в широком смысле русского расположения с запада не удался, так как за русским правым флангом обнаружился сильный уступ. Русские отошли прямо в северном направлении. Отбросить их в северо-восточном направлении и прервать их сообщения с Мукденом оказалось невозможным. С наступлением японской армии 12‑я дивизия и отряд Умессавы остались значительно позади. Японская армия вытянулась на значительном протяжении, многие полки уже истратили все свои силы, а оба фланга были открыты и над ними висели свежие русские силы – VI Сибирск. корпус и отряд Дембовского с запада, а с востока – войска барона Штакельберга. Нигде у японцев не оказалось достаточно сил, чтобы неотвязчивым преследованием обратить неудачу русских в поражение.
Все эти соображения заставили маршала Ойяму после успешного боя 29 сентября отказаться от первоначально поставленной цели – нанести русским решительное поражение. Директива, отданная им 29 сентября после полудня, указывала задачу – оттеснить русских за р. Шахэ. «Если противник большими силами займет укрепленную позицию на правом берегу р. Шахэ, то его не должно более атаковать». Итак, упорство нашего центра не пропало даром – противник сильно ограничил свои стремления.
В течение 29 сентября правый фланг гвардейской дивизии оказался открытым ударам Восточного отряда. Несмотря на возникавшую у ген. – лейт. бар. Штакельберга мысль о направлении такого удара, он не состоялся, так как II Сибирск. корпус – резерв Восточного отряда – предназначался командующим армией для непосредственной поддержки IV Сибирск. корпуса. Поддержка ударом во фланг на наступающих японцев несомненно привела бы к самым благоприятным для IV Сибирск. корпуса результатам.
Утром 30 сентября японская гвардия, стремясь охватить с востока IV Сибирск. корпус, вкладывает все свои силы в ряд упорных атак отряда ген.-м. Мищенко (4‑й Восточно-Сибирск. стр. полк, 2 роты Тобольского полка, 1‑й Верхнеудинский и 1‑й Читинский казачьи полки, 6 конн. оруд., потом 1 батал. 85‑го Выборгского полка). В некоторых наших ротах уцелело только 25 стрелков; патроны все вышли; но под руководством ген.-м. Мищенко мы не сдавали. Около 2 часов дня огонь достиг своего апогея – японцы налезли вплотную, в особенности на участок 10‑й роты 4‑го Восточно-Сибирск. стр. полка.
«Капитан Триковский стоял в расстегнутом мундире на окопе с револьвером в руках среди также поднявшихся на насыпь 20–25 стрелков и 12–15 выборгцев. Один из стрелков, схватив камень, с ругательством бросил его вперед, что начали делать и другие нижние чины, бывшие на левом участке. В эту минуту трое стрелков поднесли 6 жестянок с патронами, из окопа снова затрещал огонь пачками, и… атака японцев была… отбита. Передние убитые лежали в 15 шагах от окопов, и весь скат шагов на 800 был усеян телами японцев».
Для поддержки отряда ген.-м. Мищенко 2‑й Сибирск. корпус выдвинул во фланг японцам 6½ батал., 4 бат., 1 эскадр. Этот удар являлся и запоздалым, и слабым, и кроме того скоро был задержан нами. Но он произвел такое впечатление на японцев, что они отказались от атаки ген.-м. Мищенко и ринулись назад. Некоторые части гвардии оказались к вечеру в долине Шилихэ, то есть осадили на 6–8 верст.
Выдвинутое положение нашего Восточного отряда сильно беспокоило маршала Ойяму; поэтому он в течение 30 сентября отказывается от выгод, которые ему давала группировка войск в центре, и до 1½ дивизий (3 полка 5‑й дивизии и 2 полка 2‑й дивизии) перебрасывает на восток, чтобы заполнить разрыв и самому атаковать Восточный отряд. Ген. – ад. Куропаткин, со своей стороны, беспокоясь за выдвинутое положение Восточного отряда и стремясь образовать вновь резерв в своем распоряжении для подкрепления центра и правого крыла, принял решение – оттянуть назад Восточный отряд, что было исполнено в ночь на 1 октября, и выделить из его состава армейский резерв силой в 22 батальона и 4 батареи; под общим начальством ген. – лейт. Гернгросса он 2 октября выступил в западном направлении, за центр. Одновременное движение японских резервов на восток, а русских на запад восстановило нарушенное боями равновесие на всем фронте сражения, временно изменявшееся не в нашу пользу в районе I, X и XVII корпусов.
30 сентября, с отказом обоих полководцев от преследования решительных задач, существенная часть Шахейской операции может почитаться законченной. Но обе армии находились в самом тесном соприкосновении; боевое волнение не улеглось, никто не хотел признать себя побежденным; обе стороны сохранили еще свежие части и спешили использовать их, чтобы к концу сражения сохранить выгодные позиции.
1 октября, пользуясь оставшейся еще свежей 3‑й дивизией, которую усилили последние резервные батальоны общего резерва, японцы выполняют задуманный еще в период решительных операций прорыв нашего расположения вдоль Мандаринской дороги. Чтобы все силы дивизии могли принять участие в атаке, задача прикрытия обоих ее флангов была возложена на 6‑ю дивизию. 3 батальона направлялись для атаки Хоутхайской сопки, 9 батальонов наступали западнее, для атаки д. Юделлада. После полуночи войска уже продвинулись на линию северной опушки д. Хоутхай.
Черт. 24
Удар японцев направлялся на наш X корпус, боевая часть которого, под начальством ген.-м. Гершельмана, располагалась в ночь на 1 октября так: вершину Хоутхайской сопки занимал батальон Севского полка; д. Юделладу занимал Козловский полк, далее до д. Ламатунь располагались 2 батальона Воронежского полка; левый участок от Хоутхайской сопки до д. Чанлинза оборонялся Севским, Елецким полками и 2 батальонами воронежцев. Артиллерия располагалась на обоих берегах Шахэ: один дивизион – на правом берегу, под прикрытием батальона брянцев, а дивизион 9‑й арт. бригады полковника Смоленского располагался в окопах к северу от д. Юделлады. Резерв составил 1 бат. Елецкого полка у д. Шахэпу.
Около 3½ час. утра 1 октября японцы повели первую атаку, но были отбиты. Около 5 часов утра вторая атака была также отбита, но батальон севцев отступил с Хоутхайской сопки, не уведомив об этом ни начальника участка, ни командира артиллерийского дивизиона. Командиру Севского батальона были подчинены и 3 ближайших роты козловцев, которые он также увлек при своем отступлении.
Первые неудачные атаки велись японцами почти без огня; третью атаку, в утренней мгле, они повели, поддерживая сильный ружейный огонь. Из д. Юделлады козловцы были выбиты и отошли также, не уведомив артиллерию. Через образовавшийся огромный прорыв в нашем расположении японцы хлынули на позицию дивизиона полковника Смоленского. Полковник Смоленский был уверен, что видит перед собою отступающие части Севского и Козловского полков. Слишком поздно обнаружили артиллеристы свою ошибку, открыли огонь и погибли на своих батареях, доставшихся в руки японцам.