13‑го против I Сибирского корпуса разворачивается 8‑я дивизия; в течение следующих дней к ней пристраиваются 8‑я резервн. бригада, 5‑я дивизия, части общего резерва – 3‑й дивизии, и даже части 2‑й дивизии – резерв армии Куроки, на фронте которой все спокойно. В сел. Сандепу первые подкрепления – 2 батал., 6 оруд., 2 взвода сапер и 2 пулем. прибыли только в восьмом часу вечера 13‑го.
I Сиб. корпус, на который обратились главные усилия противника и который был ослаблен выделением одной бригады полк. Леша на помощь 14‑й пех. дивизии, перешел 13‑го к обороне.
Полк. Леш, заняв позицию у Маландана, прикрыл справа от обнаружившихся с юго-востока японских частей 14‑ю пех. дивизию, развернувшуюся с целым рядом недоразумений, с большим запозданием и потерями, без резервов, на фронте Маландан – Вандцзяуопу. 2‑ю стрелковую бригаду из резерва армии пришлось направить на поддержку I Сиб. корпуса, а 5‑ю – на поддержку 14‑й пех. дивизии. Но серьезный бой еще не начинался.
Черт. № 37
В 4 часа дня полки 14‑й дивизии медленно продвигались вперед, нацеливаясь на д. Баотайцзы и Сяосуцза, которые принимались ими за с. Сандепу. Командир VIII корпуса, ген. – лейт. Мылов, под влиянием усиления японцев на юго-востоке, приказал дивизии приостановить наступление; приказание не было исполнено втянувшимися в бой войсками, хотя, конечно, нежелательным образом отразилось на энергии действий; 18‑й стрелк. полк помог выбить противника из д. Баотайцзы и Сяосуцзы, в которых наши части с наступлением темноты окончательно утвердились. В тыл пошло радостное известие о взятии сел. Сандепу. Между тем перед нашими войсками, в расстоянии 500–600 шагов, открылось новое селение, занятое противником, успевшим уже получить подкрепление, усиленное окопами, бойницами в глинобитных стенах и искусственными препятствиями. Наш артиллерийский огонь, направлявшийся преимущественно на выселки, не подготовил штурма самого селения Сандепу. Захваченные нами д. Баотайцзы и Сяосуцза запылали и сильно обстреливались из Сандепу. Высших начальствующих лиц не было. Командиры полков, посоветовавшись между собой, испросили у начальника дивизии разрешение отступить ночью же, чтобы избежать дальнейших потерь.
К утру 14 января дивизия отошла и возвратилась в то же положение, которое занимала 13 января утром. Понесенные жертвы не дали никаких плодов.
Черт. № 38
При ведении наступательных операций весьма часто войска могут оказаться в таком же положении, в каком оказалась 14‑я пех. дивизия в ночь на 14 января – перед неизвестными до того укреплениями, взять которые представлялось бы не по силам. Совершенно естественно, что во время боя наступательный порыв то в одном, то в другом месте оборвется. Но никогда нельзя допускать возвращения войск назад, чтобы другой раз искуснее повторить атаку. Всякий захваченный участок нужно отстаивать самым упорным образом – иначе наступление теряет свой внутренний смысл, и достигнутые уже успехи смарываются. Только упорно отстаивая каждый достигнутый этап на пути к конечной цели, можно добиться решительной победы.
На 14 января по получении ошибочного известия о взятии Сандепу был назначен отдых. Часть артиллерии уже переехала на восток для подготовки атаки на следующий укрепленный пункт – с. Лидиутунь. Приходилось налаживать атаку на Сандепу с самого начала – она была отложена на 15 января. Бой кипел лишь на участке I Сиб. корпуса, на который направлялись все удары японцев.
Ген. – лейт. бар. Штакельберг не ограничился пассивной обороной, как то указывалось ему, и атаковал деревни Эрцзя, Шицзя, Сумапу, Пяоцяо, чтобы вынести оборону к востоку от Хегоутая и угрожать с тыла японским войскам у Сандепу. Таким образом, здесь бой получил характер встречного. К вечеру 14 января мы заняли часть дер. Сумапу. Конный отряд ген. – ад. Мищенко, раненного в этот день, обошел левый фланг японцев в направлении Сюэрпу – Ландунгоу, обстреливал подходящие японские подкрепления и внес в японское управление значительное расстройство. Активная работа конницы в эти дни оказала большую помощь нашей пехоте.
Бездействие частей II армии ставило I Сиб. корпус в очень тяжелые условия. Превосходные силы японцев заставили I Сиб. корпус перейти к обороне, очистить захваченную часть с. Сумапу; 15 января, под энергичным натиском японцев, корпус осадил назад, но, поддержанный Житомирским полком из общего резерва, удержался и отбивал с большим уроном японские атаки.
Черт. № 39
Обыкновение уступать противнику инициативу настолько вкоренилось в нашем управлении, что и 15 января, вследствие обнаружившегося наступления японцев на I Сиб. корпус и примыкавшую к нему часть Сводно-Стрелкового корпуса, мы задержали атаку на Сандепу. Только X корпусу разрешено было произвести демонстрацию; ген. Церпицкий[11] к вечеру 15‑го перешел в наступление и легко захватил д. Сяотайцзы и большую часть дер. Лобатай. Такая «демонстрация», произведенная раньше, в сущности, сводилась к полному окружению сел. Сандепу, что помешало бы прибытию японских подкреплений и крайне облегчило бы атаку деревни.
Вечером 15 января штаб II армии разрабатывал диспозицию на 16 января, но в восьмом часу главнокомандующий передал по телефону приказание прекратить бой и отвести войска в исходное положение, на линию Сыфонтай – Чжантань – Ямандапу.
В течение ночи, незаметно для противника, наши корпуса очистили поле сражения. Японцы не преследовали, так как готовились к нанесению решительного удара в феврале и ожидали присоединения армии Ноги. Мы потеряли при этой наступательной попытке до 12 000 человек, японцы – 9000. Многие раненые не вынесли зимней стужи и замерзли.
Той бесповоротной решимости победить или умереть, без которой наступление теряет устойчивый характер, у нас не было уже при приступе к выработке оснований плана операции. Наступление наше с первого же дня готово было оборваться; переход к обороне – после больших или меньших частных успехов – был предрешен самой группировкой наших войск. Не так заносятся удары, сметающие неприятельские армии.
Японцы не хотели дать нам одержать частный успех над отрядом ген. Акияма перед фронтом своей укрепленной позиции на р. Шахэ. В завязавшемся встречном бою – вначале – превосходство было на нашей стороне, так как мы предупредили в развертывании на реке Хуньхэ крупных сил. Общее превосходство в силах и проявленная нами в слабых размерах наступательная инициатива создали для нас благоприятную обстановку. В течение четырех дней наступления II армия имела время и возможность разбить разновременно подходившие японские части. Но ряд наших ошибок исключил возможность одержать какой-либо успех. II армия, выдвинутая из резерва, в сущности, подошла к японскому расположению и оборонялась, продолжая к западу и юго-западу кордон наших позиций. Надежды на то, чтобы она нагнала упущенное и энергичными усилиями опрокинула усилившихся японцев, в сущности, к 15 января не оставалось. Правильным поэтому являлся вывод ее из крайне неудобного для обороны положения по нижнему течению р. Хуньхэ. Постановка вопроса о том, что решение ген. – ад. Куропаткина не позволило армии разбить левое японское крыло, явилась только с началом отступления; пока же к тому имелась возможность, японцев атаковали только I Сиб. корпус и отряд ген. – ад. Мищенко. На этот раз распоряжения ген. – лейт. бар. Штакельберга являлись совершенно правильными. Но наступательный почин его, так резко выделявшийся при общем стремлении к обороне, подвергся осуждению, и командование I Сиб. корпусом было передано ген. Гернгроссу.
Сеть недоразумений, из которых была соткана вся операция под Сандепу, тяжело отразилась в армии на вере в свои силы, в своих вождей, в возможность наступления; проявление личного почина еще более затруднилось; число сторонников постепенно-оборонительного образа действий возросло. Лучшей моральной подготовки для намеченной ими Мукденской операции, японцы не могли и желать.
Глава XXIIМукденское сражение
Группировка сил в начале февраля. – Мукденские укрепления. Русский и японский планы. – Набег японцев на наш тыл. – Наступление армий Кавамуры и Куроки. – Усиление нашего левого фланга. – Бой в центре. – Наша демонстрация на фронте XVII корпуса. – Исход японской вспомогательной атаки
К началу февраля 1905 года наши силы в окрестностях Мукдена состояли из 277 тысяч штыков, 16 тысяч шашек, 7700 сапер, 1089 полевых орудий, 240 осадных и поршн. пушек и мортир, 56 пулеметов. Таким образом, строевой состав (с артиллеристами) достигал 330 000 бойцов. Наиболее сильной была наша I армия ген. Линевича – 1‑й арм., 4‑й, 2‑й, 3‑й Сиб. корпуса и Цинхэченский отряд – общей силой до 115 тыс.; она образовывала наше левое крыло и протягивалась на 50 верст. Отряды ген. Маслова и полк. Мадритова охраняли ее левый фланг. Центр образовывала III армия – ген. Бильдерлинга – наиболее слабая, состоявшая из 5‑го Сиб., 17‑го арм. и 6‑го Сиб. (одна дивизия) – корпусов, общей силой в 68 тысяч, занимавшая позицию по обе стороны железной дороги, длиной в 20 верст. На правом крыле протягивалась на 25 верст II армия ген. Каульбарса[12] – Ляохэйский отряд, Сводно-Стрелковый, 8‑й и 10 арм., 1‑й Сиб. корпуса, общей силой в 102 тыс. Около 45 тыс. (XVI корпус и 1 див. VI Сиб. корпуса) оставались в общем резерве главнокомандующего. II армия еще не пополнила потери, понесенные под Сандепу; в частях не хватало 40 % офицеров.
Силы японцев, с присоединением армии Ноги, освободившейся с падением Артура, достигали 270 тысяч человек; артиллерия состояла из 892 полев. и горн., 170 осадн. орудий; пулеметов было 200. Таким образом, по числу японцы лишь незначительно уступали нам; хотя мы и имели 377½ батал. против 226 японских, но это различие сглаживалось большим наличным составом в японских частях.
II японская армия ген. Оку расположилась между реками Хуньхэ и Шахэ, преимущественно против нашей II армии; армия Оку состояла из трех (4, 5 и 8‑й) дивизий с одной резервной бригадой.