Военный мундир имел притягательную силу и для других ведомств. Многие из них стремились провести такие формы одежды, которые возможно ближе напоминали бы офицерскую. В этом отношении дальше всех пошло Министерство внутренних дел, проведя форму для своих исправников, становых, околоточных и даже городовых, мало чем отличную от офицерской. Нижние чины были совершенно сбиты с толку этими формами и не знали, кому отдавать честь. Офицерские шинели и фуражки с [433] кокардами окончательно могли смутить даже и развитого нижнего чина.
Необходимо признать, что такое, по-видимому, непонятное стремление к военной форме имеет свое основание в малой культурности нашего населения. Еще недавно каждый носитель даже одной фуражки с кокардой уже считался в деревне власть имущим. Носителю кокарды снимались в деревне шапки, при встрече зимой сворачивались тяжело нагруженные возы в сугробы снега, выслушивалась молча площадная брань и пр.
30 лет тому назад я, молодым офицером, около года прожил в Алжире, участвовал с французскими войсками в походе и много путешествовал. Я был удивлен, что и при республиканском образе правления французы по отношению к туземному населению — арабам и кабилам{59} признавали необходимым держаться системы военно-народного управления, поручали управление населением офицерам, а те из гражданских чинов, которые были тоже приставлены к этому делу, стремились по форме одежды походить на военных. Мне серьезно заявили, что надетый на околыш фуражки чиновника золотой галун и привязанные шпоры помогают сношению с арабами, сбору податей с них, устройству их земельных и иных дел...
Несомненно, что ношение военной формы облегчало и нашим полицейским чинам несение их тяжелой службы. Но положение в деревне быстро изменилось и продолжает изменяться. Одной военной формы одежды недостаточно, чтобы встретить послушание.
Во многих случаях военная форма стала являться не только стеснением, но даже грозить опасностью. Конечно, такое ненормальное явление, надо надеяться, не продолжится долго, но весьма желательно воспользоваться ныне охлаждением гражданского населения к военной форме, чтобы снять ее со всех, кто не служит в рядах [434] армии. Быть может, даже проще будет сохранить для не служащих в армии носимую ими военную форму, но служащим в армии дать иную, более пригодную как для мирного, так, в особенности, для военного времени форму, чем ту, которую они ныне носят. Необходимо офицерскому мундиру возвратить его настоящее значение и особо высоко поднять звание именно служащих в рядах армии.
В этих видах прежде всего необходимо продолжать заботы о материальном положении нашего корпуса офицеров. Необходимо, чтобы служба в штабах, управлениях, учреждениях Военного ведомства не была выгоднее службы в строю. Я много работал в этом направлении, но не достиг достаточного результата.
Массы офицеров в управлениях и учреждениях можно заменить чиновниками.
Необходимо затем, чтобы нашему строевому офицеру не представлялось выгодным переходить в пограничную стражу, акцизное ведомство, податные инспекторы, в полицию, военно-народное управление, жандармы, на железнодорожную службу и пр. и пр., только бы уйти из строя.
Удержав рядом мер по возможности лучшие элементы в рядах армии, необходимо, чтобы старшие чины, по мере движения вперед, не забыли того, что знали ранее, как это происходит ныне. Необходимо, чтобы и в мирное время наши старшие начальники действительно практиковались в командовании войсками, а не были только кабинетными деятелями, заведующими хозяйством, инспекторами, зрителями, посредниками. В особенности же необходимо, чтобы наши старшие войсковые начальники имели возможность уделять главную часть своего времени работе с войсками в поле и в казармах.
При нашей военной системе командование войсками находится, за малым исключением, в руках 5 начальствующих инстанций: командира полка, командира бригады, начальника дивизии, командира корпуса, командующего [435] войсками в округе{60}. Над нашим пехотным и кавалерийским полком, таким образом, стоит пять нянек. Но по пословице «у семи нянек дитя без глаза» и в наших полках на войне не всегда все оказывалось благополучно. Чаще, впрочем, дитя сохраняло оба глаза, но неясно видели, что надо делать, сами няньки мирного времени. Чем же объяснить такое явление? Конечно, можно ответить, что выбор начальствующих лиц был не всегда удачен. Это верно, но верно и то, что приходилось выбирать из лиц, имевших на то право по существующим правилам и узаконениям, что выборы производились по аттестациям, данным соответствующими начальствующими лицами до командующих войсками в округах включительно, и весьма многие назначения сделаны были из тех лиц, которые признавались достойными быть выдвинутыми из общей линии старшинства. Старались, таким образом, брать наилучшие силы, которыми мы располагали, но и эти силы оказались недостаточными. В числе причин тому укажем следующие.
Все начальствующие лица нашей пятиступенной военной иерархии, прежде всего, так заняты текущей службой, текущей перепиской, многие из них так обременены хозяйственными заботами, что им остается мало времени следить за военным делом и, двигаясь вперед по службе, не опускаться в знании воинского дела, а подниматься. Сама строевая служба наша с коротким летним сбором и лишь несколькими днями высокопоучительных занятий на две стороны дает мало практики в командовании войсками в поле. Обилие ответственных занятий по хозяйственной части часто ставит эти занятия на более важное место, чем занятие строем. Но особенно важно то, что вся служба и жизнь построены у нас так, что не способствуют выработке твердых, самостоятельных характеров.
Из пяти вышепоименованных должностных лиц только два — начальник дивизии и командир корпуса составляют [436] по преимуществу самостоятельные строевые инстанции, но и они сильно обременены текущей перепиской. Командир полка по распределению времени, посвящаемого им командованию полком в поле и на дела хозяйственные, является скорее заведующим хозяйством, чем строевым начальником. Командир неотдельной бригады лишен всякой самостоятельности и так поставлен, что его отсутствие малозаметно. Он скорее отдыхает, чем служит. Наконец, высшие чины строевой лестницы — командующие войсками в округах в большей мере являются начальниками военно-окружных управлений, чем вождями войск, вверенных их командованию. Прибавим к сему, что по мере движения вперед наши начальствующие лица все менее и менее практикуются в непосредственном командовании войсками в поле. Можно привести примеры, что командовавшие продолжительное время войсками в округах ни разу не командовали частями войск на маневрах, по несколько лет не садились верхом на лошадь. Как же выйти из этого ненормального положения и создать контингент начальствующих лиц, непрерывно практикующихся в исполнении тех обязанностей по командованию войсками, которые будут возложены на них с объявлением войны?
Роль командиров полков на войне обширна и важна. Командиру полка, дабы с успехом выйти из боевого испытания, требуется, кроме характера и знаний, еще полное знакомство с личным составом полка и большая практика в управлении полком в поле. Требуется, чтобы у него находилось свободное время для общения с офицерским составом, время на самоусовершенствование в военном деле. По характеру обязанностей в бою командир полка по преимуществу должен иметь дело с людьми, а не с бумагами и цейхгаузами. Между тем при настоящем положении командир полка, как указано выше, так обременен ответственными хозяйственными заботами, что главное время уделяет не живым людям, а мертвому инвентарю полка. За упущения по хозяйственной части командиру полка грозит большая ответственность [437] и притом материальная, чем за недостаточную тактическую подготовку полка. Очевидно, прежде всего требуется большую часть хозяйственных задач командира полка по обмундированию, обозу, продовольствию снять с командира полка и сделать его контролером этих отделов, а не ответственным хозяином. Тяжело обставлен командир полка и по отношению к личному составу. Большой некомплект офицеров во многих полках, особенно имеющих плохие штаб-квартиры, затрудняет службу. Но из этого слабого наличного состава с объявлением мобилизации часть офицеров выделяется для разных формирований и командирований и командировок. Меняются командиры батальонов и рот. Кадровые нижние чины при мирном составе, за выделением тоже значительного числа остающихся на месте, переводимых в другие части и пр., растворяются в массе призванных из запаса, и если не дано времени новому составу сплотиться со старым, командиру полка приходится вести в бой полк, который по наличному составу недостаточно ему известен. Требуется поэтому пересмотреть наши мобилизационные планы и установить еще в мирное время прочный основной состав офицеров и нижних чинов, который должен идти с полком в поход. В особенности ротные командиры не должны перемещаться по мобилизационному плану. Дабы по возможности выдержать это требование, необходимо, чтобы один из старших капитанов в полку, который может быть предназначаем для занятия штаб-офицерских должностей, заведовал учебной командой полка.
Важно в возможной степени поднять звание командира полка. Везде и всюду командир полка должен чувствовать особую важность возложенных на него обязанностей и связанное с этими обязанностями уважение к себе лично и своей деятельности. Те оскорбительные разносы, даже в присутствии подчиненных, которые позволяют себе старшие начальствующие лица по отношению к командирам полков, должны быть прекращены энергичным образом. [438]
В прошлую войну, как и в войны, веденные в Европе во вторую половину прошлого столетия, обозначилось во всех больших боях серьезное значение пехотной бригады как самостоятельной боевой единицы и, сообразно этому, большое влияние на исход боев деятельности командиров бригад. Авангарды и арьергарды корпусов составлялись обыкновенно из бригады. Командиры бригад завязывали наступательный бой. Они же и кончали его, командуя арьергардами. Между тем у нас права и обязанности командиров бригад наиболее бесцветны, и эти лица, как указано выше, скорее отдыхают после командования полком, чем служат. Их положение не дает им достаточной самостоятельности для совершенствования вверенных их командованию бригад и совершенствования самих себя.