Политика Суркова означала лишь попытку заклепать предохранительный клапан на кипящем паровом котле. С тех пор эти попытки периодически возобновляются, уродуя естественный ход событий и внося в российскую жизнь угрозу нестабильности. Как и всегда в подобных случаях, лекарство оказывается опаснее болезни.
Можно сказать, российская власть собственными руками начала загонять Русское движение в подполье.
Кризис в Русском движении рубежа 1990-х — 2000-х гг.
Понимание того, что время для подъема масс на решительную, в т. ч. вооруженную борьбу миновало, витало в воздухе на рубеже 1990-х — 2000-х годов. Пик народного недовольства и отчаяния, пришедшийся на середину 1990-х, миновал, большинство людей как-то приспособилось к переменам, научилось выживать и было занято именно выживанием. Последние надежды на «русский бунт» были убиты вместе с Рохлиным. Не все, разумеется, но наиболее чуткие и дальновидные политики это осознавали.
Особую роль в том, что в 1990-е народный протест «съехал на тормозах», сыграли две личности: Александр Проханов и Геннадий Зюганов. Первый, талантливый и авторитетный в широких кругах журналист и редактор, все десятилетие собирал под знамена газеты «День» — «Завтра» весь протестный электорат и на блюдечке передавал его второму. А второй, соглашатель и политический карьерист, аккуратно сливал его в свой золотой унитаз. Огромные надежды, возлагавшиеся отчаявшимся народом на КПРФ, на Зюганова, были совершенно пустыми, но народ и даже сам Проханов поняли это, увы, с роковым опозданием.
Чрезвычайно характерный, все разъясняющий эпизод разыгрался в начале зимы 1999 года, когда Проханов у себя в редакционном помещении сумел собрать всех сколько-нибудь известных русских националистов, активистов Движения (десятка два человек), и представил им в качестве потенциального вождя Альберта Макашова. Однако, к чести националистов, никто не повелся на эту приманку[49], зная непредсказуемый характер «красного генерала», который сегодня может что-то удачно ляпнуть «про жидов», а завтра с такой же наивностью ляпнет «Пролетарии всех стран — соединяйтесь» или «Даешь Советский Союз!». Скепсис оказался стопроцентно провидческим, поскольку Макашов в декабре того же года в ходе избирательной кампании, формально представляя ДПА, на деле призывал всех голосовать… за КПРФ! Это была искусная «подстава» в пользу Зюганова, но она не сработала.
Полный крах националистов на выборах 1999 года вызвал ступор и стагнацию русского движения. Все внутренние противоречия стали вскрываться. Фактически прекратили свою деятельность симулякры КРО и РОС, поскольку их никчемность стала самоочевидна. В РНЕ началось брожение, которое, после отказа Баркашева баллотироваться в президенты, вылилась осенью 2000 г. в раскол и прекращение существования этой своеобразной, наиболее сильной и многочисленной русской организации. На какое-то время ННП и «Партия Свободы» оказались единственными организациями «на плаву», куда за неимением лучшего потекла молодежь, привлеченная романтикой экстрима. Но в целом все Русское движение к концу 2000 года оказалось лежащим в осколках; на его месте образовался вакуум. Сколько-нибудь взрослым, серьезным сторонникам русского национализма оказалось некуда податься.
Дальнейшие пять лет были посвящены попыткам преодолеть данный кризис[50].
РАЗДЕЛ III. 2001–2005 гг
Период, обозначенный этими датами, имеет важное значение для истории Русского движения. В эти годы происходит переформатирование и массовизация русского национализма, утверждение его идейных основ. Меняется социальная база националистов, а с ней и вся националистическая парадигма. Сдают свои позиции рудиментарные подходы (православие, самодержавие, социализм, патриотизм, ставка на силовые качества масс), набирают силу подходы новые (родноверие, расизм, этнический национализм, национал-демократия, легитимизм). Одновременно нарождается Русское подполье, ставящее на террор.
Во многом означенные перемены связаны с возникновением и деятельностью Национально-Державной партии России, Движения против нелегальной иммиграции, а также скин-движения.
НДПР
В начале 2000-х гг. умным людям становится ясно: время «автономного плавания» отдельных русских организаций миновало. Не только потому, что ни одна русская организация, даже такая большая, как РНЕ, к подобному плаванию не была по-настоящему способна, но и из-за принятого 11 июля 2001 г. закона «О политических партиях», установившего такие количественные параметры (численность партийцев и партийных организаций), которые были реальны только для большого объединения. Ради этого необходимо было собрать в единый кулак все наличные русские силы.
Кто и как мог бы это сделать?
К 2000 году, когда кризис назрел, в Русском движении наибольшим авторитетом среди СМИ пользовалась «Национальная газета», которую редактировал Александр Севастьянов. Понимая, что настал исключительно благоприятный момент для создания единой партии на обломках былого Движения, Севастьянов через своих симпатизантов, имевшихся во всех русских структурах, еще в 1999 году собрал базу данных по всем «регионалкам» всех сколько-нибудь видных русских организаций: РНЕ, КРО, РОС, ННП, НРПР, РОНС, «Державы», «Спаса», Русской партии и т. д., включая казачьи организации и национал-патриотические СМИ. В итоге с 2000 года каждый номер его газеты в количестве пяти экземпляров обязательно получали по почте все местные руководители Русского движения, независимо от партийности. Информационный голод в регионах вел к тому, что там жадно впитывалось новое слово (газета стояла, в отличие от многих других национал-патриотических СМИ[51], на позициях наиболее авангардного русского национализма, отстаивая перечисленные выше новые принципы). Интернет еще не был распространен в России, и роль газет в те годы была пока незаменима. Сегодня «Национальная газета» — уникальный и ценный источник по истории всего Русского движения за 1995–2008 гг.
Таким образом, в 2000 году «Националка» стала, как декларировал еще Ленин, не только коллективным пропагандистом и агитатором, но и коллективным организатором. Разочарованные своими московскими партийными верхами, многие региональные организации внутренне встали на политические позиции газеты и ее редактора. В дальнейшем именно читатели «Националки», мгновенно мобилизованные ею, зарегистрировали две трети региональных отделений НДПР.
В самом конце 2000 г. активисты Движения, отставные военные, а после бизнесмены Дмитрий Терехов и Сергей Кучеров пригласили Александра Севастьянова на встречу с руководителем Союза офицеров Станиславом Тереховым, к тому моменту решительно разорвавшим отношения с Зюгановым. На встрече было решено попытаться собрать воедино все осколки Русского движения и создать новую, единую, самую сильную партию русских националистов на новой, самой современной, «продвинутой» идейной базе. Севастьянов взял на себя составление «Объединительной платформы» (с таким названием этот знаковый документ вошел в историю), что он и сделал, проведя консультации с рядом товарищей-националистов.
Ознакомившись с текстом Платформы, Терехов спросил, почему в ней отсутствует апелляция к ценностям социализма. На что Севастьянов заметил, что нужно четко определиться, кто мы: левые с националистическим надцветом — или националисты всех политических направлений. В первом случае нам придется вставать в хвост длинной очереди, где первым номером стоит Зюганов, вторым — дышащие ему в затылок Анпилов, Тюлькин, Нина Андреева, Сажи Умалатова и т. д., имя им легион. Во втором случае у нас просто нет конкурентов. Терехов, надо отдать ему должное, мгновенно оценил ситуацию и не стал настаивать на социалистических приоритетах. Со своей стороны Севастьянов, будучи антиимперски ориентированным идеологом, признал ценность державных идеалов и согласился ввести их в Платформу, диалектически увязав с ценностями национализма. Так родилась национально-державная Идея, воплотившаяся потом в названии партии.
Переговоры с предполагаемыми участниками коалиции заняли не один месяц. «Платформа» прошла через множественные согласования и в основном удовлетворила всех, став реальной базой взаимопонимания, после чего была опубликована в «Национальной газете». О чем в редакционной статье говорилось так:
«ПРОБИЛ ЧАС!
18 мая 2001 года войдет в историю русского национал-патриотического движения как знаменательный день, когда известные лидеры русских организаций и главные редакторы русской прессы сели, отбросив амбиции, за круглый стол, чтобы обсудить принципы “Объединительной платформы” нового русского движения с целью создать единую партийную организацию. Это совещание, которым увенчалась трехмесячная предварительная работа по согласованию позиций, закончилось:
1) подписанием “Меморандума”;
2) принятием публикуемого ниже варианта текста “Объединительной платформы”;
3) созданием Оргкомитета по формированию единой партии и подготовке учредительного съезда.
Оба документа решено предать гласности.
Собравшиеся разработали также с десяток правил внутреннего договора, среди которых следует отметить такие: “Участниками считаются первые лица представленных в движении организаций: руководители партий и движений, главные редакторы СМИ”; “Отношения подчинения между участниками исключаются”; “Во избежание кривотолков участник, подписавший соответствующий манифест, передает в Центральный Совет свою краткую биографию и копию метрического свидетельства”.
Учитывая опыт минувших лет, принято решение на данном этапе не выдвигать никакого единого лидера движения.
Название будущей общероссийской русской партии будет рассматриваться и утверждаться в ходе дальнейшей совместной работы.
А.П. Баркашеву, Д.Д. Васильеву, А.Г. Стерлигову и Д.О. Рогозину как не справившимся с возложенной на них историей ответственностью и приведшим свои организации к краху, приглашения не рассылались, равно как и мнимым национал-патриотам типа А. Подберезкина или И. Рыбкина. (Однако часть московской организации РНЕ, отделившаяся от Баркашева и существующая ныне под названием “Славянский союз”, приняла участие в заседании.) Не приглашался С. Бабурин, поскольку на недавнем чрезвычайном съезде РОС он ясно заявил, что полностью одобряет политику президента Путина и не видит у РОС перспектив самостоятельного существования (читай: следует влиться в “Единство”). Не был приглашен и главный редактор журнала “Русский хозяин” А.А. Червяков, поскольку ряд участников выразил ему недоверие как провокатору. Не был приглашен