димы и полезны друг другу.
Глазьев со мной согласился, но ответ его был ответом искушенного прагматика и реалиста-пессимиста. Он сказал, что нечего и думать о регистрации партии в обход Кремля, без его благословения, которого ни мы, ни сам Глазьев, конечно же, ни за что не получим. Ключи от всей политики в руках Кремля, Кремль все держит под колпаком, под контролем, было сказано мне напрямую. Кроме того, добавил он, партия требует немалых денег. Кремль же прицельно и точно отслеживает любые попытки финансирования оппозиции и мгновенно «перекрывает кислород» бизнесменам, дающим деньги «не тем, кому надо». Бизнесмены уже стали бояться, и никто с ним, Глазьевым, связываться не хочет. Убедившись во всем этом, Глазьев принял решение уйти из политики. Он был разочарован, но трезвомыслящ.
Я понял, что Глазьев прав, будучи глубоко в теме, и больше не стал повторять попытку и подыскивать новые варианты. Не раз с тех пор, наблюдая многочисленные фальстарты русского партийного строительства, я вспоминал этот горестный спич Сергея Юрьевича, который с присущим ему талантом в немногих простых словах коротко, ясно и точно обрисовал непростую ситуацию.
Про себя я уже тоже понимал, что игра, по большому счету, закончена. Оставалась только надежда на Русское движение в целом, как таковое, на его соборное действие и принципиальную непотопляемость.
Так что ни Рогозина, затеявшего новую русскую структуру, ни тех, кто поверил ему и потянулся в его лагерь, мне не в чем упрекнуть. Русские люди, вообще-то, большие прагматики по натуре и всегда норовят прислониться, как правило, к реальной силе. А где было ее взять русским в те дни? Под 2006 годом я, например, записал в той же своей летописи: «18 февраля Съезд офицеров. Жалкое зрелище бессилия. Ивашев — воен<ный> обоз<реватель> и не более того. Как естественное продолжение — преисполненная конфузами история Союза Русского Народа». И т. д.
Увы, время рохлиных прошло.
Сила (в виде больших денег) в то время была у Рогозина. И он ею умело воспользовался.
Взлет ДПНИ и Русский марш — 2006
2006 год стал годом новых свершений и надежд Русского движения. Это связано, в первую очередь, с деятельностью ДПНИ и ее лидера Александра Поткина-Белова (за спиной которого мы всегда видим тень его младшего брата и советчика Владимира Поткина-Басманова).
Впервые они явно выдвинулись на лидерскую позицию благодаря Русскому маршу 2005 года. Именно их предприимчивость, их связи и способность к оргработе позволили ловким маневром перехватить инициативу и превратить прокремлевское и «антиоранжевое» мероприятие в первый праздник русского народного единства. И пусть в тот раз на трибуне митинга (куда не только не пустили Севастьянова с Тереховым или Демушкина, но и Белов-то насилу пробился) преобладали люди, не имеющие отношения к русскому национализму, но джинн был выпущен из бутылки, важнейший прецедент создан, великая традиция заложена. Мы обязаны этим ДПНИ, о чем забывать нельзя.
ДПНИ оставалось локомотивом всего Русского движения в 2006–2010 гг., являясь его ведущим ньюсмейкером и обеспечивая основную массовость нашим мероприятиям.
Между тем, знаковые события возникали одно за другим, служа общему подъему национальных чувств, развитию самосознания русского народа.
Вслед за Русским маршем 4 ноября 2005 года из таких крупных событий, всколыхнувших общество, следует назвать ставший знаменитым стихийный русский бунт в Кондопоге (куда немедленно примчался Белов, придавший бунту осмысленный характер). Этот топоним стал именем нарицательным, символом русского сопротивления антирусской политике Кремля, а само событие стало рубежным, обозначив точку отсчета русского организованного сопротивления нашествию враждебных нам инородцев. В народ пошли отнюдь не легкомысленные строки:
Вначале было нас немного,
Но погоди: придет пора –
По всей России Кондопога
Пройдется маршем на ура!
А вслед за Кондопогой — неотвратимо пришел Русский марш 2006 года, который мы провели, несмотря на формальное отсутствие разрешения и террор правоохранителей. На этом событии следует остановиться подробнее.
Решение сделать Русский марш ежегодным возникло в среде националистов само собой. Был создан Общественный комитет в поддержку Русского марша (будущий Оргкомитет, ОК РМ), куда вошли как различные русские организации, так и СМИ и иные информационные ресурсы, пожелавшие принять участие в проекте. Автор этих строк представлял НДПР, тогда еще достаточно многочисленную и авторитетную, и как ведущий идеолог РД принимал основное участие в выработке различных документов. А как редактор «Национальной газеты» и соредактор газеты «Русский фронт» влился в состав «Русского патриотического ресурса», созданного нами для освещения и пропаганды деятельности Оргкомитета.
ОК РМ заблаговременно провел пресс-конференцию и обратился к народу с таким «Пресс-релизом»:
«Общественный комитет в поддержку Русского марша информирует все заинтересованные силы России, что указанный марш как высшее выражение русской национальной солидарности состоится 4 ноября 2006 года.
Этот день является для нас не только государственным праздником, знаменующим величайшую историческую победу нашего народа (а для православного люда он же еще и день прославления иконы Казанской Божьей Матери). Мы выбрали этот высокоторжественный день для того, чтобы во всеуслышание заявить обществу и властям России о правах и интересах русского народа, которые история дала нам осознать, выразить и защищать. О правах и интересах государствообразующего народа, основного для нашей общей страны, однако подвергшегося жестокому геноциду и неслыханной эксплуатации в недавнем прошлом, а ныне подвергающегося многообразной дискриминации.
Мы хотим, чтобы голос русских был услышан, чтобы права и интересы нашего народа вошли в политическую повестку дня, что называется “отдельной строкой”. Ибо мы убеждены, что только сильный, богатый, здоровый, многодетный русский народ может стать залогом нового могущества России. В этом заинтересованы все, в том числе и иные проживающие на территории России народы.
К сожалению, сегодня мы видим, что власть во многом разминулась с русским народом, закрывает глаза не только на его специфические национальные проблемы, но и вообще на его существование. Делает вид, что русского народа нет. Препятствует самоорганизации русских в национально-культурные автономии и партии. В результате русский народ лишен своей суверенности и государственности, лишен законного и полноправного представительства в семье народов России и мира.
Отчаявшись быть услышанными и понятыми властью, отдельные представители русского движения избирают для себя нелигитимный путь борьбы, и мы видим, что с каждым годом вал партизанского, подпольного движения поднимается все выше, что чревато кровопролитием, а то и гражданской войной. Участники Русского марша — законопослушные граждане, которые не стремятся к подобному развитию событий. Но мы вынуждены вновь и вновь повторять: услышьте нас, поймите нас, пойдите нам навстречу. Пока не поздно».
Состав участников Общественного комитета не сразу определился окончательно. В частности, стоял вопрос об участии некоторых ОО из числа тех, что инициировали первый марш 2005 года, в том числе Евразийского союза молодежи, Союза православных граждан и других, с клерикальным уклоном. Их присутствие сильно сдвигало мероприятие в консервативный, православно-монархический, архаический сектор политики и значительно смягчало его оппозиционный характер. Но получилось так удачно, что наиболее одиозные в этом плане участники отпали от мероприятия сами после той самой пресс-конференции, которую провели по заданию ОК РМ Белов, Севастьянов, Горский и др.
На этой пресс-конференции Севастьянов заявил, что интересы русских в нашей стране никто не представляет, что это несправедливо и не может быть терпимо. На что известный клерикал еврейского происхождения Кирилл Фролов (Союз православных граждан) истерично возразил, что-де эти интересы представляет патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй. Севастьянов, в свою очередь, возразил Фролову, что г-н Ридигер (мирская фамилия патриарха) никак не может представлять интересы русского народа, никто ему такого мандата не давал. Нервный еврейчик Фролов выскочил из зала, отказав нашему ОК РМ в своем участии, и поспешил широко оповестить общественность о страшном оскорблении патриарха с нашей стороны. В результате наиболее ветхие традиционалисты отпали, и Марш получился беспримесным, светским, именно русским националистическим. Все к лучшему, как говорится…
Впрочем, маршем его можно назвать лишь условно, поскольку как таковой марш не был разрешен Лужковым. Но в то же время «Народной воле» Бабурина разрешили провести митинг на Девичьем поле в сквере у памятника Льву Толстому. Договорившись с Бабуриным через Александра Белова, мы сотворили из митинга вполне внушительный вариант Марша, пройдя колонной от метро до места и обратно, скандируя «Кон-до-по-га! Кон-до-по-га!» и другие лозунги, несмотря на беспрецедентные драконовские полицейские меры, предпринятые, чтобы сорвать, минимизировать мероприятие. На выходе из метро «Парк культуры» сотни бойцов ОМОНа с дубинками взяли территорию в двойное кольцо оцепления; им помогали несколько сотен военнослужащих внутренних войск с собаками. По периметру дежурили десятки омоновских автобусов и машин “скорой помощи”, два водомета, несколько десятков автозаков с решетками на окнах, реанимобили. Вдобавок площадку вокруг метро окружили двадцать военных грузовиков, а в воздухе кружил милицейский вертолет!
Перед этим телефонную связь в метрополитене специально глушили, чтобы мы не могли координировать действия, рассылая друг другу эсэмэски (кстати, был заблокирован и русский «Живой журнал» — личные интернет-страницы)… В метро и на вокзалах также было рекордное количество спецслужбистов в форме и без.
В итоге тысячи молодых людей не смогли попасть на Марш, начиная с лидера «Славянского союза» Дмитрия Демушкина, которого со станции метро «Каширская» люди в штатском увезли в милицию. Но Белов, умело скрывавшийся, не ночевавший дома, все же попал, маскируясь, на митинг и стал в очередной раз, после Кондопоги, героем дня. Нарушив запрет Бабурина (который не разрешил выступить ни Севастьянову с Тереховым, ни Белову) и выскочив с двумя мегафонами на крышу грузовика — импровизированной трибуны, он страстно обрушился на Владислава Суркова (Асланбека Дудаева), клеймя его за антирусскую политику, в том числе непечатно, и угрожая «смыть с трона». Присутствующие были слегка ошарашены этим неожиданным ярким выпадом.